На гречневую шелуху подушки
сложив главу, как на живот любимой,
уставился в луну с мансарды силы,
с той самой, где однажды Заратуштра,
дух места, навестил меня подняться
к вершинам ледяной литературы.
Луна противилась к сожительству склоняться.
Я показал ей фигу и два раза дурой
назвал отходчиво, и отвернулся плакать,
надувшись как пузырь в обиде.
Вот так, калачиком свернувшись как заплатка,
я сохранился на вершине в чистом виде.
Свидетельство о публикации №123090206952