Родился давно я в Советском Союзе. Полная версия

Смеркает на улице, солнце садится,
И жизнь затихает в округе седой.
Хочу одиночеством я насладиться
И вспомнить, что было, со мной, со страной...

Родился давно я в Советском Союзе,
С теплом вспоминаю счастливое детство.
Себя узнаю я в смешном карапузе
На фото потёртом... Хочу насмотреться
И снова почувствовать доброе время...
Пусть скромно мы жили, совсем не богато,
Но я не испытывал тяжкое бремя...
Мне нравилась тюря! Сейчас диковато
Быть может покажется детское блюдо:
Немного водички и хлебушек с солью,
Лучок покромсаем, да масло - не худо,
Подсолненый запах - готово застолье!
И сытно, и просто, хотя простовато...

Сейчас мне легко перелистывать время:
Десяток страниц и на стареньком фото
Стою в гимнастёрке - прикид тот приемлем
На сборах военных... Читаю я что-то?..

Конечно! Присягу! Союзу Советских
Республик "Свободных"... Страною гордился,
Не знал я в то время курортов турецких,
И только родной стороною хвалился...

"Потянем за ниточку", что же там дальше?
Вот, я - лейтенант... В Заполярье... С семьёй...
Супруга студента... жена-генеральша...
Такое могло быть, но путь непростой.

Служил в гарнизоне - по нынешним меркам
Не очень устроенном - не выбирали.
Квартира - зимой показала проверка -
"Дворец ледяной", стены в лёд превращались.

Но, жили, служили, совсем не роптали,
Бок о бок студенты из нашего вуза.
Уж как так случилось, что все мы попали
В полк славный? При этом не стали обузой!
Ещё были живы военные дети,
И опыт свой нам передать попытались.
Мы место нашли в боевой эстафете,
Учились, внимали, порой ошибались...

Седая зима, только сопки и ветер.
Ползём по дороге на технике старой.
Чуть в горку, за ней поворот незаметен.
Оплошность грозит неминуемой карой.
Едва зазеваешься, свалишься с горки,
Дороги не видно: засыпана снегом.
Не очень хотелось, ведь - это разборки...
Бывало такое во время "пробега".

Стекло тягача заморожено плотно,
И щётка не чистит. Мы "мордой" наружу,
Но делаем это не очень охотно,
Зима, злобный ветер и жуткая стужа.
Вдруг что-то несётся на нас с этой горки!
"Дэ 30"! "Зараза, куда же ты катишь?"
Механик увидел всё - не был в восторге.
Замешкался чуть... Я кричу: "Время тратишь,
Тягач не убрать, нужно прыгать скорее!
И в сторону, дальше! Конец нам иначе!"
Ведь Жизнь - "железяки" гораздо ценнее.
И прыгаем мы в пустоту наудачу...

"Дэ 30" "вписалась" прям в "гэ тэ эс эмку",
А мы как в кино наблюдали за сценой.
Пожалуй, я верно решил "теоремку":
Живём и поныне, а это бесценно!..

Как будто кино посмотрел в чёрном цвете,
Хоть там, в Заполярье, и белого много.
Ах, разное было со мною на свете:
Плохого, хорошего, даже цветного.

От края до края - седая равнина.
Наш лагерь меж сопок в сугробах разбит.
Высокие снежные горы и льдина -
Картина, которую память хранит.

Я слушаю ветра тревожную песню,
Голодным шакалом он душу мне рвёт.
Как скоро увижу семью - неизвестно,
Прогнозов пока нам никто не даёт.

Мы заняты днём боевой подготовкой,
Которая в ночь переходит порой,
Чтоб мы не теряли былую сноровку
И были готовы всегда вести "бой".

Ведь рядом граница, за нею - блок НАТО,
Проклятые "норги" за нами следят.
Любая оплошность быть может чревата,
Неважно, кого  в ней потом обвинят.

Так будни текут друг на друга похожи:
Зарядка, питание, "поле"  и сон.
В заснеженном царстве не встретишь прохожих:
Наш лагерь снегами вокруг окружён.

Назначили стрельбы "в ночную", с подсветкой.
"Эм 30" - старушка - готова служить.
Стрельба боевыми - достаточно рЕдка,
Задача - все цели "на раз" поразить.

Позиции мы развернули под вечер,
Но здесь, в Заполярье, давно уж темно,
Мир тесный вокруг, он сейчас обесцвечен,
И солнца на небе не видно давно.

Я сел за сугробом - усталость сказалась...
Вдруг всё засветилось, огнём запылало,
И вся батарея куда-то девалась,
Как будто её никогда не бывало.

Дул ветер порывистый, очень холодный,
По небу сиянье полярное плыло.
Я говор услышал... Не наш?.. Чужеродный?..
И сердце в груди от тревоги заныло.

С другой стороны было что-то родное -
Вели разговор там о скорой победе...
Летят снег и дождь, всё вокруг ледяное.
Я быстро скольжу к этой хриплой беседе.

Не верю глазам - там родные "эм 30",
А рядом - бойцы... Красной Армии, вроде...
Я образом странным вдруг стал очевидцем,
А позже - участником в этом походе.

"Куда же пропал, ты, чертяка чумазый,
За смертью тебя разве, что ль, посылать?" -
Так мне говорил лейтенант "одноглазый",
"Консерву принёс? Начинай открывать!"

В руках у меня вещмешок, в нём тушёнка,
А голод - не тётка  (познал я не раз).
Нас четверо в той неглубокой воронке,
Чуть дальше я слышу ещё чей-то сказ.

Сто граммов "наркомовских" нам пригодидись,
Согрелись немного, но спать не пошли.
Нервозность в округе слегка воцарилась,
Ведь нам наступлением утро сулит.

Октябрь на улице, сорок четвёртый,
На Печенгу скоро - узнал в разговорах.
И вдруг "треугольник" я вспомнил затёртый,
От деда письмо, был тогда он в майорах,

В пехоте служил, в Заполярье сражался,
Бил немцев геройски с начала войны.
Но здесь в Луостари он так и остался...
Быть может его иногда вижу сны?

В них речка течёт, спинки сёмги сверкают...
Суровые сопки холодной зимой...
А после - огонь, взрывы вкруг громыхают...
Кричу я от боли, но голос не мой...

К утру разузнал, что я "целый" наводчик,
Зарядным не буду снаряды таскать.
Имею я навыки эти... Короче,
Осталось немного ещё подождать.

Мы в восемь утра стали немцев "приветить",
Снаряды пускали один за другим.
Работали слаженно, надо подметить,
Особо - зарядный: узбек Ибрагим.

От этого грохота, мне показалось,
Оглох я... Но "беглым" вели мы огонь...
Надеюсь, что немцам неплохо досталось,
Металл раскалённый - им. Нам - всего вонь...

Так пару часов - словно - мы заводные.
Покажется раем весь ад неземной.
Хоть был в переделке такой я впервые,
Совсем не скулил, был настрой боевой.

Вдруг взрыв где-то рядом и холод колючий...
Лежу на земле, и, кажись, тишина.
Нет!.. Рядом в тулупе и с храпом скрипучим
Свернувшись калачиком спит старшина.

Я снова в районе своей батареи,
Взглянул на часы, видно, час я проспал.
Но пороха запах... Бушлат мой грязнее...
И звон в голове...  Тяжело я дышал...

Как будто не спал, а реально сражался,
Замёрзшие пальцы крутили шкалу,
И выстрел в ушах каждый раз отдавался,
Огни рисовали на небе стрелу...

А вскоре и мы получили команду,
И "К бою" командовал в этот раз - я...

Вручили мне третью звезду к "лейтенанту",
Её обмывали семья и друзья...


06-08 марта 2020 года.