Помнить всё

Какой чудесный день. Облачный. Воздух тугой, совершенно не хочет лезть в легкие. Мысли отстреливают друг дружку, ибо голова отказывается принимать действительность.Последняя мысль взвопила: « Сегодня я напьюсь».. и упала замертво. В голове воцарилась тишина. На обочине мозжечка кто- то тихо плакал. Этот плач сложнее всего было переносить, потому что он вынимал душу прямо из пушистой мягкой постели…

Вы когда- нибудь плакали внутри себя? Это ощущение тихого выматывающего плача меня преследует всю жизнь. Я с раннего детства, с 6 месяцев поняла что громкий наружный плач наказуем. В таком юном возрасте ребёнок особенно нуждается в контакте с мамой, папой, именно тогда закладывается  стержень человека: ощущение нужности, значимости, уверенности в себе, осознание и принятие трех ипостасей любви: понимание что такое истинная любовь, умение любить самой и умение принимать любовь другого человека.

Большая комната с множеством окон. Паралельно окнам стоят ряды металлических кроваток для грудничков, с «заборчиком». В каждой лежит «солнышко», «зайчик», «рыбка», которые в силу неосознаваемых этими детьми обстоятельств привезли и оставили здесь собственные родители, те, кто был ближе всего на свете, кого видела  когда просыпалась и засыпала, кто гладил по спинке, чтобы молоко спокойно переваривалось, кто  укачивал на руках бессонной  ночью , кто прогонял страшных бабаек одним звуком « Ууух», кто заново знакомил с миром наружи, чьё тепло теплее всех батарей мира….
Я тогда еще не вспомнила как считать, но кроватей было много и в каждой, каждой были мы.

Знаете что необычно и страшно в этой комнате, наполненной младенцами? Тишина.
Да-да, каждый знает, что если есть грудной ребенок в квартире, то это ор. Так ребёнок сообщает о том, что он хочет есть, что ему страшно, животик болит, мокрый… именно плачем, потому что на этот момент развития по другому не может.
Так вот в этой комнате, наполненной младенцами была тишина, лишь изредка кто- то из малышей забывался и всхлипывал, или кряхтел, но тут же под испуганные взгляды детей рядом, прикрывал ротик.
У нас было много времени для мыслей и мир, ограниченный четырьмя стенами и окнами.

А еще были няни, которые приносили бутылочку с молоком по расписанию, и хочешь ты есть, или не хочешь, нужно открывать рот и есть, иначе… Я не хочу озвучивать что бывало иначе, но было больно и стыдно за руки этой няни.
Пелёнки нам  меняли тоже по расписанию,не тогда, когда произошло событие из тебя, а спустя энное количество времени. Часы  висели на стенке позади моей кроватки, и я поначалу училась считать время по количеству « тик- так».  60 тиков, минута, 60 тиков- вторая.. Собьёшься, сопишь сердито,зажав рот кулачком.  За сильно грязные и не очень удобоваримые для желудка няни запахи , получали шлепок по грязной попе. Но знаете, это даже приятно было, потому что попробуйте полежать в одной позе несколько часов, тогда попа становится похожа на прибитую доску, такую же серую и плоскую.

Расписание. С тех пор я при одном этом слове вздрагиваю, и да здравствует импульсивная энергичная беспокойная жизнь вне его;!

Что это я всё о грустном, да о грустном.. Интересно наблюдать из одной почти неподвижной точки за течением времени и жизни за окном. Раньше нас просыпаются птички, они приходят на подоконник поприветствовать нас и пожелать наступления именно сегодня домового дня, дня, когда нас заберут  домой. Издалека слышен лай собак, это хозяева выгуливают своих любимых питомцев. У Наташиных родителей из кровати слева через ряд, есть  собака Альма. Родители выгуливают на улице собаку два раза в день , а Наташа лежит в кроватке здесь.

Хотите секрет? У нас появилась новая ночная нянечка Варвара Федотовна. Её тоже отдали сюда, но не её родители( они уже не могут отдать, они ушли к своим родителям), а дети.  Нянечка тихо поёт нам ночью песни, рассказывает сказки, гладит по голове, держит за ручку, когда страшно или больно. Она наш герой, вернее героиня. Мы все хотим вырасти и стать Варварой Федотовной .
Вы не думайте, что я всегда в этой кроватке живу, нет. Примерно раз полтора- два месяца мне устраивают санаторий и я недолго живу в больнице. Вот где хорошо. Кормят когда хочешь, перепеленают когда нужно, на ручках покачают, и даже поплакать вслух дадут, и спросят как жизнь, и выслушают ответ, всё, что накопилось, понимаете, всё выслушают.

А еще меня забирают домой. Но я боюсь этого. Почему? Потому что знаю, что вернут обратно. Потому что каждый раз нужно отвыкать от своей кроватки, своего одеяльца, своих игрушек… и я изо всех сил удерживаюсь чтобы не заплакать при осознании боли расставания с мамой.. это не-вы-но-си-мо.

 Но я выношу каждый раз, несу- несу, падаю, не выдержав ударов судьбы, но встаю и иду дальше. Еще много раз в жизни мне придется расставаться  с мамой, иллюзиями, друзьями, любовью, падать, разбивать в кровь колени, руки, получать удары в лицо, но каждый раз я буду вставать и идти, потому что я не могу подвести ту чудесную девочку, которая лежала в железной кроватке, смотрела на мир широко раскрытыми глазами , считала мгновения  « тик- так»  и предвкушала как она будет жить полноценной творческой жизнью без рамок и расписаний, как она станет Варварой Федотовной для нуждающихся в помощи, и что откроет  для себя любовь во всех проявлениях, позволит себе громко плакать, открыто выражать радость и недовольство… И еще много чего, что я оставлю как секретный секрет, мой  и лучшей в мире няни. 

Что- то я перестаралась с воспоминаниями. Чай закончился. Пора идти работать.
Доброго дня всем нам.
И, таки да, это было со мной. Кто не верит, что грудной ребёнок может всё помнить, у того не было Варвары Федотовны. ;