купола

иногда захожу во дворик церкви Х.
три пушистых елки,
грядка гвоздик и пионов,
и невысокая, как слоненок, вишня в углу,
а вот гранитный выстрел - могила попа.
ангел с крестом, похож на Дон Кихота.
и, тронуты увяданием, в вазе пачкой торчат
зелено-желтые тюльпаны,
точно связка умерщвленных цыплят.

трусь о веру, как кот о ногу хозяина:
мррр, веррррую...
спасибо за вискас, за ласку.
за каждую минуту, золотую рыбку.
но отпускаю рыб в реку.

Боже, мне так нравится жить.
аж челюсти сводит от сильного чувства:
вцепился в мгновение, как жадный пес -
в сливочную кость,
не отдам.
но и не в силах разгрызть
эту вкусную, неразумную любовь к жизни,
и зубы сами собой разжимаются,
как пальцы альпиниста
на запредельной высоте.
и день падает, как падалица.

нищий возле входа в церковь,
одноногий бандит - загорелый до коньячной черноты,
наколоты перстни и трефовые тузы на пальцах -
гладит пузо седое
развалившемуся Тузику в ногах
и улыбается
червивой накипью зубов,
и тает нестираемый знак - Слово,
и небо над церковью
такое большое, громадное. линялая синева.
и супермаркет – рядом с церковью тихо стоит -
«КЛАСС».
продольная дылда почтительная.

черный Есенин, черный Моцарт,  черный Ленин,
всех спрячет в себя тьма.
тьма как мать - рождает нас обратно.
впитывает наши души,
точно пеликаны - пролитую нефть.
внутри меня кричит
тьма -
черной сверкающей нутрией,
пойманной не ради меха.
а просто так.
просто так.

я сегодня приду во дворик церкви Х,
наберу ледяной воды
из источника
под ступнями мозаичной девы Марии.
прошевелю молитвы-омары в душе -
за всех живых и за тех, кто уже за чертой.
вытяну вены из своего тела,
как шнурки из кроссовок.
и воспарю.

я верю, но я и не слепну.
и за моей спиной
шелестит  - божественно-печально -
необъятная меланхолия:
серо-зеленый вентилятор во весь горизонт
и громадные лопасти медленно движутся
над океаном,
над пропастью во ржи.
и я иду, шатаюсь, как зуб.