Мотя и сакральная жертва

Лето уходит как Наполеон,с лишним весом и под английским пледом,
рыжими котами валяются вдоль тротуаров листья.
От рук любящей женщины пахнет кипрским мускатом и хлебом.
Ты ведь точно любящая?Поклянись.
Вот,сточила острые углы и воспользовалась насыщенным нюдом,
в порхающей битловской акустике напрыскалась духами.
Спросила "как дела на работе?" между первым и вторым блюдом,
накладывая мне пельмени в тарелку с красными петухами.
Новостей как всегда много,я ведь молод,успешен,богат,
мне в антракте известная балерина давала потрогать ножку.
Ипотека?Так я её погашу,передай мне,пожалуйста,сервелат.
Гм...кстати,надо бы выпить но-шпу.
За рекой тихо плыл зелёный комбайн по ячменному полю,
у студентки сельхозинститута платье надулось как парус.
Кто такая "Алла Москва" в телефоне,я честное слово не помню.
К сожалению,в коневодстве не разбираюсь...

Мотя любит во мне потаённую грусть и умную молчаливость,
за то,что я вру,но не как все козлы,а прикольно,
и ещё обещала мне,что с кем бы у меня ни случилось,
простит и даже зарежет небольно...