Знать бы...

Мальчишкой деревенским был, как все,
Ходил по травам, как через преграды...
Я видел одуванчики в росе
И паутину в капельках прохлады.

Манила заманиха* меня вдаль
И заразиха* заразила жизнь цветами.
И до сих пор ромашковая шаль
Мне очень часто снится под ногами.

Ещё – просторы синих васильков
Сливались, незаметно с синим небом.
Я помню, с луга пахло молоком,
А с поля – ароматным свежим хлебом.

Меня вся помнит луговая знать*,
Я в детстве исходил здесь всю окрестность...
Куда здоровье прячут годы – знать,
Да посмотреть хоть раз на это место.

Как тщательно за ним ты не следи –
Изобретательно уйдёт от слежки.
И к старости напрасно не ходи,
И не ищи проставленные вешки.

Как прежде – васильков и неба синь,
Ромашковый ковёр, шаль разнотравья...
Попробуй, хоть кого-нибудь спроси,
Что в детстве все желали тебе здравья.

Не скажут, где здоровье, всё равно,
Хоть раньше все травинки врачевали.
Напрасно пил рассветное вино,
И на лугу с друзьями ночевали.

И надышаться невозможно впрок,
(Хотя бы, лет до ста, чтобы хватило)
Берут здоровье годы, как оброк,
За всё, за то, что в детстве чудно было.

Болиголов, бессмертник, девясил –
Как мяч, по травам детство моё скачет.
Луг, отнимая, прибавляет сил...
И, знать бы, где здоровье моё прячет.

Размеренно шло время, не спеша,
Цвели сады и птицы щебетали.
Резвилась в васильках моя душа
И, вместе с сердцем, мысли ввысь взлетали.

Законы жизни, нынче, все поправ*,
Взлететь душа, как прежде, ввысь хотела,
Но, опьянев от ароматов трав,
Мысль разбежавшись, так и не взлетела.

У ног моих ромашковый платок,
Иду по одуванчикам я робко...
Гибискус* просто – слово, не цветок,
И жизнь, как луговая кровохлебка*.

Как прежде, луг в ромашковой красе,
И соловья – такие же рулады.
Под утро одуванчики в росе
И паутина в капельках прохлады.