Леопарди и Рубцов

Читая Джакомо Леопарди, я вспомнил строки Николая Рубцова.

 

Ну что там отрадней, счастливей
Бывает ещё на земле?


Это восклицание из стихотворения «тот город зеленый и тихий».

 

А вот Леопарди из стихотворения «Покой после бури»:

 

Si rallegra ogni core.
S; dolce, s; gradita
quand’;, com’or, la vita?
Quando con tanto amore
l’uomo a’ suoi studi intende?

 

В переводе Ахматовой звучит так:

 

В какое из мгновений

Бывает жизнь отрадней, вдохновенней?

Когда еще такая же любовь

К трудам своим людьми овладевает?

Толкает к новым? К прежним возвращает?

 

И т.д.

 

Теперь стоит прочитать текст Рубцова целиком:

 

Тот город зелёный и тихий
Отрадно заброшен и глух.
Достойно, без лишней шумихи,
Поёт, как в деревне, петух
На площади главной… Повозка
Порой громыхнёт через мост,
А там, где овраг и берёзка,
Столпился народ у киоска
И тянет из ковшика морс,
И мухи летают в крапиве,
Блаженствуя в летнем тепле…
Ну что там отрадней, счастливей
Бывает ещё на земле?
Взгляну я во дворик зелёный —
И сразу порадуют взор
Земные друг другу поклоны
Людей, выходящих во двор.
Сорву я цветок маттиолы
И вдруг заволнуюсь всерьёз:
И юность, и плач радиолы
Я вспомню, и полные слёз
Глаза моей девочки нежной
Во мгле, когда гаснут огни…
Как я целовал их поспешно!
Как после страдал безутешно!
Как верил я в лучшие дни!
Ну что ж? Моя грустная лира,
Я тоже простой человек, —
Сей образ прекрасного мира
Мы тоже оставим навек.
Но вечно пусть будет всё это,
Что свято я в жизни любил:
Тот город, и юность, и лето,
И небо с блуждающим светом
Неясных небесных светил…

 

Если коротко рассказать содержание, то человек счастлив, когда кругом хорошие люди, красивая природа, есть квас, и можно лежать на траве, ничего не делая. А можно вспомнить девушку, и тогда душа заволнуется и станет ей, душе, еще лучше. Тем более что девушка далеко, и лишних усилий предпринимать не надо – все равно мечта о человеке лучше самого человека.

 

Я немного в конце домыслил, но в целом этот стих и мои домыслы для Николая Рубцова - дело обычное. Куда ни заглянешь, всюду у него в стихах, связанных с необходимостью поработать физически, прекраснодушное настроение ничегонеделания, что на Западе называют безделием, а у нас – духовностью. Возьми любые другие стихи.

 

Сколько сору прибило к березам
Разыгравшейся полой водой!
Трактора, волокуши с навозом,
Жеребята с проезжим обозом,
Гуси, лошади, шар золотой,
Яркий шар восходящего солнца,
Куры, свиньи, коровы, грачи,
Горький пьяница с новым червонцем
У прилавка
и куст под оконцем —
Все купается, тонет, смеется,
Пробираясь в воде и в грязи!

 

И т.д.  и в конце непременное явление девушки, но хотя бы живой, реальной, не в фантазиях, однако наставляемой автором – мол, нечего так смотреть:

 

Улыбнись!- повторяю я милой.-
Чтобы нас половодьем не смыло,
Чтоб не зря с неизбывною силой
Солнце било фонтаном лучей!

 

 

Словом, девушка есть, но работы по восстановлению деревни никакой. Это поэту не интересно. Он любуется веселой картиной. И люди тоже веселы – мол, итить твою, а что дальше, то неизвестно.

Другое стихотворение

 

Седьмые сутки дождь не умолкает.
И некому его остановить.
Все чаще мысль угрюмая мелькает,
Что всю деревню может затопить.
Плывут стога. Крутясь, несутся доски.
И погрузились медленно на дно
На берегу забытые повозки,
И потонуло черное гумно.
И реками становятся дороги,
Озера превращаются в моря,
И ломится вода через пороги,
Семейные срывая якоря…

Неделю льет. Вторую льет… Картина
Такая — мы не видели грустней!
Безжизненная водная равнина….

 

И в конце:

 

Спасали скот, спасали каждый дом
И глухо говорили: — Слава Богу!
Слабеет дождь… вот-вот… еще немного.
И все пойдет обычным чередом.

 

 

Заметьте, какое мрачное настроение. И сдается мне, мрачное оно не оттого, что много чего пострадало, а оттого, что работать теперь надо, вкалывать, восстанавливая. Но это не удел высокой поэзии – пусть дураки вкалывают.

 

Совсем другое настроение у Леопарди.


Passata ; la tempesta:
odo augelli far festa, e la gallina,
tornata in su la via,
che ripete il suo verso. Ecco il sereno
rompe l; da ponente, alla montagna:
sgombrasi la campagna,
e chiaro nella valle il fiume appare.
Ogni cor si rallegra, in ogni lato
risorge il romorio,
torna il lavoro usato.

 

 

Вот миновала буря;

Я слышу, как ликуют птицы; снова

Выходит  курица во дворик, повторяя

     Стишок свой. И небес

Голубизна над той горой на юге

Растет; все очищается в округе,

И светлой кажется река в долине.

В сердцах опять веселье; там и тут

     Шум  слышен  снова; все

     Взялись за прежний труд.

 

Отношение к труду у Леопарди классическое для западно-европейской литературы: труд – это замечательно. И это у поэта, который признан крупнейшим литератором «беспросветной скорби»! Скорбь, однако, скорбью, но без труда человек превратиться в животное.

Рубцов тоже поэт, хотел сказать, скорби. Нет, у нас другие слова: тоска, хандра, скука, печаль, тоска зеленая…и пр. Но не скорбь. Скорбеть поэт будет тогда, когда его заставят хотя бы посуду за собой помыть, потому что на кухню уже не войти.

 

Даты жизни итальянского поэта: 1798 – 1837 г.г.