Александр Герцен. Прощай, Россия...

За возками Герценов семь троек ехало –
До первой станции на тракте провожали их друзья.
У небольшого здания все сани остановились,
В наброшенной шинели смотритель вышел,
Позвал приезжих в гостевую половину.
Попросили его поставить самовар,
В двух возках сменили лошадей,
Заполнили приезжие обе комнаты трактира.
Согрелись чаем и снова полозья заскрипели,
Отъехали и повернули в сторону от тракта,
Куда-то к лесу вёл заледеневший след от пошевней,
Неподалёку ставили крестьяне церковь,
Проехали немного все и в поле встали.
Ветер отдувал полы у меховых шинелей,
Была погода сурова напоследок,
Ветер завывал, буран в поле начинался –
Стоял январь тысяча восемьсот сорок седьмого года.
Все ближайшие друзья провожали Герценов,
Лишь Николая Огарёва не было средь них,
Он был серьёзно болен и в своей деревне оставался.
Они с ним в письмах попрощались,
Надеялись, что встреча будет не за горами,
Но оказалось – лишь только через девять лет…
А все другие в этот день стояли рядом с ними:
Вот вечно удивлённый и уже постаревший Кетчер,
О чём-то думал он и озабоченно бубнил:
«Посмотришь, где там, в Париже, раки зимуют…»
Рядом с ним пританцовывал на морозе книжник Корш,
Не верил он, что этот отъезд надолго –
Герцены не выдержат и полугода за границей.
С грустью смотрел на отъезжающих Грановский,
Степенно исполнял обряд прощания Кавелин,
Прозаик Мельгунов, критик Боткин – все были здесь.
Достали и роздали всем бокалы,
Разлили пунш и сдвинули их напоследок,
Обнялись, и закружился за возками снег,
Уехать Герценам хотелось отсюда побыстрее,
Надеялись, что всё недоброе за спиной останется…