Импульс

Два раза довелось быть свидетелем, на что способен человек в экстремальных условиях в минуту опасности перед лицом смерти. В молодости мне пришлось в Кировской области заниматься заготовкой леса. Работа была тяжёлая, а кормёжка скудная. Недалеко протекала лесная речка шириной метров восемь. Один из членов нашей бригады оказался неплохим рыболовом. Не помню его имя и фамилию, но отчество у него было Карпыч.  Его все и звали Карпом. По поваленному дереву он переходил на другой берег речушки (там было глубже), и на самодельную удочку налавливал два, три  килограмма разной рыбы. Мы её поджаривали на костерке и с удовольствием подкреплялись белковой пищей. Если клёва не было, Карп, не затягивая, возвращался на работу. Однажды вместо перекура я пошёл к речке понаблюдать за поплавком и поучиться  у Карпа искусству своевременной подсечки. Подходя к речке, я увидел, что за спиной у Карпа,  в метрах десяти от него, стоит взрослый медведь и внимательно наблюдает за рыбаком.
- Карп, - позвал я сдавленным голосом, - прыгай в воду и быстро ко мне.
- Витёк, я ж могу и по дереву перейти. Что там у вас случилось?
В это время медведь двинулся с места и метров за пять до Карпа встал на задние лапы.
- Быстро ко мне! – крикнул я.
Но тут и Карп что-то почувствовал, обернулся. В двух метрах от него стоял медведь, готовый к решительным действиям. Карп как током ударенный прыгнул. Это был прыжок блохи. Страшное зрелище. Летит над  речкой, глаза вытаращены, волосы стоят дыбом, плащ развевается, в правой руке удочка и мне показалось, как будто воздух рвётся вокруг его тела.
Потом вся бригада приходила смотреть на следы от его башмаков оставленные на песчаной отмели. Вода стояла только во вмятинах от каблуков. Кто-то пошутил, что прыжок этот он бы не засчитал, так как получился заступ, но только с другой стороны. С этого дня бедного рыбака стали звать не Карпом, а Кузнечиком.
Этот случай был до так называемой Перестройки. Лет через 20 я поехал отдохнуть в Белоруссию к своему хорошему товарищу. Богдан с младшим братом  Касьяном проживали в отдельной двухкомнатной квартире. Два дня мы славили Бахуса, на третий Касьян предложил съездить на рыбалку. Погрузились в «жигулёнок», домчались до леса, потом  на лесной дороге бросили машину и несколько километров прошли пешком. Богдан рассказал, что наткнулись они на небольшой пруд в лесу случайно, запустили в него ведро мальков золотистого карася и теперь иногда приезжают сюда порыбачить. Раз на раз не приходится, но когда клюёт, добавил он, вытаскиваем карасиков граммов по 300. Пруд оказался круглым, метров 20-25. Когда налаживали удочки, Богдан посоветовал дно сделать большим, так как у берега глубина метра полтора, а на середине метра 4. Касьян перешёл на другую сторону. Богдан, проводив его тёплым взглядом, сказал мне: «Любит рыбачить в одиночестве». У нас поклёвки не было совсем, а Касьяну досаждали мальки, которых он безуспешно пытался подцепить на крючок. Я уж было собрался рассказать Касьяну анекдот, где внутренний голос рыбака, с издёвкой задаёт вопрос: «Ну что, мужик, опять ничего?», как вдруг заметил, что из-за деревьев выходит зубр и размеренным шагом, без остановок и тупо глядя перед собой, идёт прямо на Касьяна.
- Касьян, - крикнул я, - скорей переходи на нашу сторону.
- А зачем? Малёк наиграется, а там, глядишь, и крупный карась подойдёт. У вас- то вообще ничего.
- Тебе говорят – быстро к нам, - рявкнул  Богдан, тоже заметивший быка.
Но тут, почти вплотную подошедший к Касьяну зубр, шумно выдохнул воздух. Касьян обернулся, вскинул руки и побежал. Не по берегу, а по воде. Не знаю, сколько оборотов в секунду он делал ногами, но вода на уровне его колен бурлила и кипела белым цветом. Так он добежал до середины пруда и рухнул в воду. Вынырнул и кролем, в несколько махов достиг берега. Мы его подхватили, Касьян как пробка из бутылки выскочил из пруда. Тяжело дыша, он обернулся и тихо сказал:
-  Вот ведь, морда зубриная… Так напугал.
По дороге домой Касьян вспомнил об оставленной удочке. «Ничего, - заметил Богдан, - там, кроме нас, никто не бывает. Да и сторож теперь надёжный при ней».
Когда добрались до квартиры, Касьян стал переодеваться, а Богдан стоял среди комнаты и задумчиво глядел в пол. Потом подошёл к брату и, прижав руки к груди, поклонился.
-  Ты чего? – покосился в его сторону Касьян.
-  А того, что в современном падшем мире один ты ходишь по водам, брат мой.
-  И заметь, Богдан, - добавил я, -  какая скромность и смирение у брата твоего. Ведь он мог весь пруд пройти аки посуху. Но нет, окунулся и как обычный человек подплыл к нам. И про зубра не забыл. Что-то сказал ему  тихо так и ласково.
-  Да…- произнёс Касьян, - пора идти за самогоном.
Вернулся он с четвертью в руках. Спиртное, сваренное  из картофеля, оказалось добротным и крепким. Через час мы, пошатываясь, по очереди подходили к сидевшему в кресле Касьяну и по-русски в пояс кланялись ему. И тут я стал замечать, что Касьян с каждым разом всё выше задирает нос. Снисходительный взгляд в нашу сторону поменялся на пренебрежительный. Слаб человек, но с каким удовольствием я смотрел на него.
Отпуск мой подошёл к концу. Как же не хотелось уезжать из этих мест  от  добрых, прекрасных людей.
В Москве  купил какую-то газету.  Прочитал, что чиновники властных структур по вертикали и горизонтали почти не выполняют указания президента страны. «Вот это да, - подумал я, -  с таким показателем разве можно говорить о каком-то движение вперёд». И почему-то вспомнил я как неделю назад Касьян бегал по водам, а много лет тому Карпыч без разбега, с места, перепрыгнул речку. В таких случаях от испуга волна возбуждения мгновенно бьёт по нервной системе, а уж исполнительный орган (мышцы) выдаёт бесподобный результат. Такое возможно только под  воздействием импульса. Внезапно мне пришла такая мысль: при нынешнем развитии науки и техники вороватых и ленивых чиновников высшего и среднего звена надо просканировать оптом и в розницу. Данные вывести в Центр Импульсного Воздействия (ЦИВ). Когда слуга народа начнёт заниматься ни тем чем надо, из центра по его мозгам ударит импульс. По силе, конечно,  не такой, как от внезапно появившегося медведя, на порядок слабее. Но достаточный для создания устойчивой, на первых порах, не понятной человеку фобии, не отпускающей его ни днём, ни ночью. Очень скоро вороватый чиновник поймёт, что только честным трудом можно вернуть себя в нормальное состояние. Тот, кто  в эпоху перемен перетянул всё одеяло на себя, оголив детей, матерей-одиночек, стариков и всех честных людей, бросит прибыльную должность и полностью погрузится в роскошную, комфортную жизнь. Бог ему Судья. «Суд будет без милосердия тому, кто был без милосердия». Тем, кто не совсем испорчен и не так безнадежен, придётся взяться за работу. Ну а что делать, если отсутствует чувство ответственности перед окружающим обществом, если отсутствует способность осуществлять нравственный самоконтроль, самостоятельно формировать для себя нравственные обязанности и требовать от себя их выполнения. То есть, проще говоря, отсутствует совесть. А человек без совести – не совсем человек. И тогда правомерно  подвергнуть его воздействию импульса. Подтолкнуть к хорошему и полезному.