О. Мандельштам. Любовь в жизни поэта. II

                Великий поэт Осип Мандельштам часто влюблялся, и почти каждый раз посвящал стихи избранницам своего сердца. -- И петербургской красавице Саломее Андрониковой, которая ещё до революций 1917 г. была хозяйкой  литературного салона в северной столице... И замечательной поэтессе Марине Цветаевой -- к ней "обращены  крымские и московские стихи" Мандельштама... И Ольге Арбениной (Гильдебрандт) -- актрисе и художнице... И Ольге Ваксель -- прекрасной и несчастной -- её трагический конец в 1935 г. потряс Мандельштама (Ольга Ваксель  была большой любовью Поэта, и он чуть было не женился на ней)...
              В 1933 -- 34 г.г. Осип Мандельштам был, как вспоминает Анна Ахматова, "коротко, бурно и безответно влюблён" в поэтессу и переводчицу Марию Сергеевну Петровых. В результате родилось стихотворение Мандельштама, которое Ахматова считала лучшим любовным стихотворением XX века...

__________________________________________________

                Соломинка.

                1.
Когда, соломинка, не спишь в огромной спальне
И ждёшь, бессонная, чтоб важен и высок,
Спокойной тяжестью -- что может быть печальней? --
На веки чуткие спустился потолок,

Соломка звонкая, соломинка сухая,
Всю смерть ты выпила и сделалась нежней,
Сломалась милая соломка неживая,
Не Саломея, нет, соломинка скорей.

В часы бессонницы предметы тяжелее,
Как будто меньше их -- такая тишина --
Мерцают в зеркале подушки, чуть белея,
И в круглом омуте кровать отражена.

Нет, не соломинка в торжественном атласе,
В огромной комнате, над чёрною Невой,
Двенадцать месяцев поют о смертном часе,
Струится в воздухе лёд бледно-голубой.

Декабрь торжественный струит своё дыханье,
Как будто в комнате тяжёлая Нева.
Нет, не соломинка, Лигейя, умиранье --
Я научился вам, блаженные слова.

                2.
Я научился вам, блаженные слова:
Ленор, Соломинка, Лигейя, Серафита!
В огромной комнате тяжёлая Нева,
И голубая кровь струится из гранита.

Декабрь торжественный сияет над Невой.
Двенадцать месяцев поют о смертном часе.
Нет, не соломинка в торжественном атласе
Вкушает медленный,томительный покой.

В моей крови живёт декабрьская Лигейя,
Чья в саркофаге спит блаженная любовь.
А та, соломинка -- быть может, Саломея --
Убита жалостью и не вернётся вновь.

         Осип Мандельштам -- Саломее Андрониковой, 1916 г.
                ***
Не веря воскресенья чуду,
На кладбище гуляли мы.
-- Ты знаешь,мне земля повсюду
Напоминает те холмы.

.............
.............
Где обрывается Россия
Над морем чёрным и глухим.

От монастырских косогоров
Широкий убегает луг.
Мне от владимирских просторов
Так не хотелося на юг.
Но в этой тёмной, деревянной
И юродивой слободе
С такой монашкою туманной
Остаться -- значит, быть беде.

Целую локоть загорелый
И лба кусочек восковой,
Я знаю: он остался белый
Под смуглой прядью золотой.
Целую кисть, где от браслета
Ещё белеет полоса.
Тавриды пламенное лето
Творит такие чудеса.

Как скоро ты смуглянкой стала
И к Спасу бедному пришла,
Не отрываясь целовала,
А гордою в Москве была.
Нам остаётся только имя:
Чудесный звук, на долгий срок.
Прими ж ладонями моими
Пересыпаемый песок.

           Осип Мандельштам -- Марине Цветаевой, 1916 г.


                ***
Я наравне с другими
Хочу тебе служить,
От ревности сухими
Губами ворожить.
Не утоляет слово
Мне пересохших уст,
И без тебя мне снова
Дремучий воздух пуст.

Я больше не ревную.
Но я тебя хочу,
И сам себяя несу я,
Как жертву палачу.
Тебя не назову я
Ни радость, ни любовь;
На дикую, чужую
Мне подменили кровь.

Ещё одно мгновенье,
И я скажу тебе:
Не радость, а мученье
Я нахожу в тебе.
И,словно преступленье,
Меня к тебе влечёт
Искусанный в смятеньи
Вишнёвый нежный рот.

Вернись ко мне скорее,
Мне страшно без тебя,
Я никогда сильнее
Не чувствовал тебя,
И всё, чего хочу я,
Я вижу наяву.
Я больше не ревную,
Но я тебя зову.

          Осип Мандельштам -- Ольге Арбениной, 1920 г.

                ***
Жизнь упала, как зарница,
Как в стакан воды ресница,
Изолгавшись на корню,
Никого я не виню...

Хочешь яблока ночного,
Сбитню свежего, крутого,
Хочешь, валенки сниму,
Как пушинку подниму?

Ангел в светлой паутине
В золотой стоит овчине,
Свет фонарного луча
До высокого плеча...

Разве кошка, встрепенувшись,
Чёрным зайцем обернувшись,
Вдруг простёгивает путь,
Исчезая где-нибудь.

Как дрожала губ малина,
Как поила чаем сына,
Говорила наугад,
Ни к чему и невпопад.

Как нечаянно запнулась,
Изолгалась, улыбнулась
Так, что вспыхнули черты
Неуклюжей красоты.

Есть за куколем дворцовым
И за кипенем садовым
Заресничная страна --
Там ты будешь мне жена.

Выбрав валенки сухие
И тулупы золотые,
Взявшись за руки, вдвоём
Той же улицей пойдём

Без оглядки, без помехи
На сияющие вехи --
От зари и до зари
Налитые фонари.

      Осип Мандельштам -- Ольге Ваксель, 1925 г.

                ***
Мастерица виноватых взоров,
Маленьких держательница плеч,
Усмирён мужской опасный норов,
Не звучит утопленница -- речь.

Ходят рыбы, рдея плавниками
Раздувая жабры: на, возьми!
Их, бесшумно окающих ртами,
Полухлёбом плоти накорми!

Мы не рыбы красно -- золотые,
Наш обычай сестринский таков:
В тёплом теле рёбрышки худые
И напрасный важный блеск зрачков.

Маком бровки мечен путь опасный.
Что же мне, как янычару, люб
Этот крошечный, летуче -- красный,
Этот жалкий полумесяц губ?..

Не серчай, турчанка дорогая:
Я с тобой в глухой мешок зашьюсь,
Твои речи тёмные глотая,
За тебя кривой воды напьюсь.

Наша нежность гибнущим подмога.
Надо смерть предупредить -- уснуть,
Я стою у твёрдого порога.
Уходи, уйди, ещё побудь.

        Осип Мандельштам -- Марии Петровых, 1934 г.

    __________________________________________________

                Но главная любовь большого Поэта -- ЛЮБОВЬ -- Надежда Яковлевна Мандельштам, в девичестве Хазина (1899 -- 1980 г.г.).

Мы с тобой на кухне посидим,
Сладко пахнет белый керосин,

Острый нож да хлеба каравай...
Хочешь, примус туго накачай,

А не то верёвок собери --
Завязать корзину до зари,

Чтобы нам уехать на вокзал,
Где бы нас никто не отыскал.

           Осип Мандельштам -- Надежде Мандельштам, 1931 г.

           Познакомились Осип и Надежда в 1919 г., в Киеве. Вначале 1920-х стали мужем и женой, и были вместе до второго ареста поэта: в мае 1937-го он был арестован вторично, погиб в лагере в декабре 1938-го. За несколько лет до этого -- в 1934 г., когда Мандельштама  арестовали в первый раз, и -- приговорили к ссылке, верная его подруга, его Наденька, последовала за ним в ссылку, в Воронеж. Филолог и переводчик, человек, прекрасно знающий и понимающий поэзию, кроме того, мужественный человек, она была опорой поэту  а_б_с_о_л_ю_т_н_о  в_о в_с_ё_м. Воронежская знакомая Мандельштамов, Наталья Штемпель -- пишет об этой удивительной Любви: "Редко, наверное, в жизни встречаются такие браки, такое понимание, такая духовная близость. Надежда Яковлевна была вровень своему мужу по уму, образованности, огромной душевной силе. Я никогда не слышала от неё жалоб, не видела её раздражённой  или удручённой. Она всегда была ровна, внешне спокойна. Она безусловно являлась моральной опорой для Осипа Эмильевича. На ней держалась жизнь. Тяжёлая, трагическая его судьба стала и её судьбой. Этот крест она сама взяла на себя и несла его так, что, казалось, иначе и не могло быть."
               Во многом Надежде Яковлевне мы обязаны тем, что Осип Мандельштам за время воронежской ссылки написал около 100 стихотворений, большинство из них -- шедевры русской поэзии XX в.
    
Не сравнивай: живущий несравним.
С каким-то ласковым испугом
Я соглашался с равенством равнин,
И неба круг мне был недугом.

Я обращался к воздуху -- слуге,
Ждал от него услуги или вести,
И собирался в путь, и плавал по дуге
Неначинающихся путешествий...

Где больше неба мне -- там я бродить готов,
И ясная тоска меня не отпускает
От молодых ещё воронежских холмов
К всечеловеческим, яснеющим в Тоскане.

            О. Мандельштам. Из "Воронежских тетрадей", 1937 г.

            Но снова -- о Любви Мандельштама к его "нежняночке" (выражение Осипа Эмильевича): об этой Удивительной Любви хорошо рассказала Анна Ахматова -- "Осип любил Надю невероятно, неправдоподобно. Когда ей резали аппендикс в Киеве, он не уходил из больницы и всё жил в каморке у больничного швейцара. Он не отпускал Надю от себя ни на шаг, не позволял ей работать, бешено ревновал, просил её советов о каждом слове в стихах. ...я ничего подобного в жизни не видела", --пишет Анна Ахматова.
             "Жива ли ты, Наденька, голубка моя", -- с тревогой писал Мандельштам домой  у_ж_е  из пересыльного лагеря, когда оставалось жить ему считанные месяцы.

___________________________________________________________

                ***
Когда Поэт влюблён --
               в душе яснеет,
И -- просится --
           родиться
                новый стих...

Две Ольги (как воспел!),
И -- Саломея,
Потом -- ещё! --
           Мария Петровых.

Но -- главная Любовь --
             в ней столько силы! --
С Ней --
    Наденькой,
           и -- беды
            не страшат, --
А равного -- Ей -- к Ней --
             не сотворила
Его
  Бого -- Подобная
     Д У Ш А.

Зато -- в веках--
       Они -- Вдвоём --
                не просто
Она -- Жена,
     А Он --
       любимый
            Муж, --
Две Равных
        Личности
             Большого
                Роста,
ЛЮБОВЬ --- Творенье
                Двух
                Огромных
                ДУШ!

       Владимир Калинченко. Днём 29/XI - 2010 г.; март 2013 г.; январь 2016 г.