Сказка Васинель

Василий Ухватов надел праздничную рубаху на выпуск, расчесал торчащие волосы в разные стороны волосы гребешком, стоя перед зеркалом. Его мать, заметив это, спросила Василия:
- Куда это ты в такую рань собрался, сынок?
- В соседнюю деревню иду свататься, ещё не знаю конкретно к кому, но у нас  в деревне невесты меня не цепляют.  Не тот коленкор, не та фишка, не тот размах.
- Правильно, Вася, что к соседям в Егорьево идёшь, одобряю. Не остуди своё сердце сынок.
- Постараюсь, маман, не простудиться. Погода пасмурная, того и гляди, дождь пойдёт. Я возьму плащ, в котомку  положу.
- Какой ты у меня умница, весь в отца. Та же смекалка, та же сноровка, рассудительность и практичность.
Ухватов выпил кувшин молока на дорогу, крякнул, когда опорожнил его полностью.  И вышел из избы, не попрощавшись с матерью, которая перекрестила его, глядя в его спину. Через минуту вернулся в дом, подошёл к кувшину, и допил две капли молока, что стекли по стенкам кувшина  на дно. 
- Покедова, Ефросинья Дмитриевна. Бывайте, лихом не поминайте.
- Чего это ты меня по имени отчеству называешь, как будто я тебе на мать родная?
- Да ладно вам придираться к таким мелочам, - ответил, матери Василий, подошёл к печи, в духовке которой находился чугунок с пирогами. Ухватил из него все пироги, оставив один для матери.
- Видишь, пирог один оставляю тебе, проявляю заботу, - сказал практичный сын, укладывая пироги в котомку сверху плаща.
Ухватов выйдя из дома, направился по пыльной, просёлочной дороге в соседнее село, что было в трёх километрах от их деревни. Добрался он до соседнего села без приключений. Прошёлся по улице его туда - сюда, распустив павлиний хвост, горделиво  посматривая  по сторонам. Никто в такое раннее время  по селу не ходил ещё. И тогда Василий зашёл в первый попавшийся двор зажиточного дома, вступил на крыльцо, осторожно постучал в дверь.  В ответ только тишина. Он повторил стук, стараясь стучать не громко, проявляя деликатность. Дверь открылась, на крыльце стояла деваха ничем не примечательная внешними атрибутами. Она спросила его:
- Где твоя кружка. Куда бросать монету? Ты же побирушка?
- У тебя девица есть подружка? – в ответ спросил её Василий, угощая девицу  пирожком, достав его из котомки.
- У меня подружек  много, тебе какую - то из них надо?
- Ту, которая по красивее всех будет.
- Тогда эта Васинель.
- И где же она проживает?
-  В трёх домах отсюда.
- А ты не могла бы меня провести к ней, познакомить, так сказать, представить. Я представительный хлопец.
- Так у неё есть ухажёр, Иван.
- А оно мне это надо. А у тебя самой есть жених, девица?
- Нет покамест, я простушка, Варвара.
- Ладно, тогда так. Я посватаюсь к тебе, Варя. Я люблю, когда горизонт чист, нет  других представителей в женихи.
- Я тебя знать не знаю, а ты ко мне сватаешься. Как же это так?
-  А вот так, говори люб я тебе али не люб?
- Ничего внутри не сформировалось. Не проросли ростки любовных утех. Равнодушна я к тебе покамест…
- Вася я, Васятка, Василий Ухватов.
- Так что Василий ищи себе другую пассию.
- И поищу, а ты как думала, Варвара …
- Уточкина я.
- Погоди, Уточкина, веди меня к Васинель.  Я хоть гляну на неё, стоит ли мне соперничать с её ухажёром. Если глянется она мне, если при виде её встрепенётся сердце, то, пожалуй, я ещё поборюсь тогда за своё счастье.
- Пошли кабы так, кабы эдак, но Васинель у нас крутого нрава. Она может и послать тебя куда подальше, Васька – дурак.
- Это я – то дурак, Варварища? Да ты как так, смеешь говорить про меня, что я дурак?
Варвара накинула платок на плечи и пошла ко двору дома, где проживала Васинель. Василий увязался за ней, не отставая. Она зашла во двор, отворив калитку. Дворовый пёс принялся облаивать гостей.
- Фу, псина! Как тебя кличут - то, забыла. Шарик?
Так называемый шарик перестал лаять, завилял хвостом.
- Угадала, первое имя назвала и попала в точку.
- Не Шарик, а  Матыца она,- поправила Варю Васинель, выйдя на крыльцо. Собака подскочила к хозяйке, выражая ей свою преданность и любовь. Василий был сражён  красотой Васинель.. У них таких в деревне и в помине не бывало.
- Васинель, пришёл сватать тебя, ты уж не взыщи, трепещи.
- Так, так, - ответила деревенская краса села Егорьева,- уж не дружок ли ты Ивану? Пришёл сватать меня к нему, Ивану?
- Нет, Васинель, не так обстоят дела, как ты себе представляешь. Я пришёл из соседней деревни свататься к тебе, чтобы ты согласие мне дала на замужество со мной.
- Так, так. Я в первый раз вижу этого облезлого чмошника, мой ответ тебе такой: да, я согласна стать твоей женой,- и Васинель покаталась со смеху.
- Васинель, если бы ты знала, как я рад, несказанно счастлив! Поздравь меня, Варвара с этим радостным событием! – наивно полагая, что дело на мази, сказал бесхитростный хуторянин Ухватов.
- Васинель у нас с крутым характером, от неё можно ждать чего угодно. Она такие фокусы, в смысле фортеля выкидывает, такая непредсказуемая, что тебе Василий погодить надо с женитьбой. Рано радуешься ты.
- А что тут происходит? – этот вопрос задал здоровенный парень, подходя к калитке дома, возле которого стояли две дивчины и один парень.
- Иван! – радостно бросаясь жениху на шею, Васинель обвила ему руками шею, глядя ему в лицо влюблёнными глазами,- а ты знаешь, что вот этот недоумок пришёл свататься ко мне.
- Кто может сравниться с Матильдой моей,- неожиданно запел Иван арию из оперы.
Василий ждал чего угодно, но только не этого. Внутренне сжавшись, он  ожидал избиения кулаками, крепких ругательств, проявления необузданной ревности со стороны этого претендента на сердце красавицы Васинель.
- Это как понимать, тебя Ванюша, почему ты не набьёшь морду этому пришлому женихёру? – Васинель недоумевала, слегка рассердившись, на своего
избранника. Она даже топнула ногой в сердцах. Ей было бы приятно понаблюдать, как разгорится у неё на глазах петушиный бой. 
- Бабу с возу кобыле легче, - философски произнёс Иван с достоинством, горделиво поглядывая на Варвару, которая недоумённо пожала плечами.
- А вот что, Васинель Гордеевна, женюсь я на городской красотке по имени Матильда. А вам с этим женихом совет да любовь.
 Иван пошагал не спеша прочь, лузгая семечки, сплёвывая шелуху на землю.
- Ваня! Я беременна от тебя! – крикнула вдогонку Васинель, повышая голос до визгливых интонаций, свидетельствующих о том, что не за горами последует женская истерика со слезами.
- Могла бы, и промолчать, дурёха, а этот женишок мог бы усыновить твоё дитя.  Не дотумкалась, дурочка. Кто тебя за язык – то дёргал? Этот лапоть готов взять замуж тебя, и твой приплод тоже.
- Ванюша, голубь сизый, не бросай меня. Оставь свою Матильду – Брунгильду. Я ношу твоё дитя под сердцем, понимаешь ты это или нет?
- Матильда богата, умна, образованна, живёт она в городе, а ты  деревенская баба, Васинель. Да ты ей  не ровня.
- Я беру тебя за себя,- вмешался в разговор Василий, ухватив Васинель за талию,- вместе пойдём по этой нелёгкой жизни, вместе будем в горе и радости. А придёт время, в один день умрём. Был такой пример из жизни, когда артист из кабачка "Тринадцать стульев" умер в один день со своей женой.
- Иди ты прочь, прилипчивый какой выискался. Я тебя не знаю, и знать не хочу!- Васинель ушла в дом, оставив у ворот, Варю, Ухватова и Ивана Дергачёва.
- Я хомут себе на шею вешать не собираюсь,- категорически заявил Иван.
И тут вспышка, ослепившая всех троих. Дым пошёл, а когда рассеялся, то на Иване оказался  хомут, такой же, что и на лошадях. Дергачёв попытался снять его с себя, но ничего у него не вышло. Он словно приклеенный к нему, в пору пришёлся по размеру.
- Это она меня заколдовала, Васинель. Это месть её, что замуж не взял.
- Не повезло тебе Ваня, но ты крепись,- успокаивать стал Дергачёва Василий, ухватившись за хомут. Он попытался помочь незадачливому жениху, который предал свою невесту.
- Так это… я пришёл сюда не пожрамши,- стал говорить какую - то чепуху с хомутом на шее Иван, - пойду, подкреплюсь, может и сниму с себя этот хомут.
Иван поспешил к своему дому, который находился на краю села.
- Вот бедняга, вот же бедолага, - пожалел  Ивана Ухватов, обращаясь к молчавшей, до сей поры Варе.
- У тебя Вася, облом вышел с Васинель, может ты внимание на меня обратишь?
- Не в моём ты вкусе, Варвара.  Совсем не в моём. Но против тебя я ничего не имею, характер у тебя замечательный, покладистый, то, что надо.
- Так может, стерпится, слюбится, касатик.
Но касатик проявил полное непонимание в вопросе сближения отношений с подругой  Васинель.
- Сердцу не прикажешь, Варварушка. Твой бы характер у Васинель был бы, так ей бы цены не было бы.
- Как – то витиевато говоришь, многосложно, Василий.
- Бывай, Варвара Андреевна, не поминай лихом лиходея Ивана. Он хоть и с хомутом на шее, но для тебя жених, что надо. Подбивай клинья к нему. ГОРОДСКАЯ КРАСАВИЦА Матильда ОТКАЖЕТ ЕМУ, помяни моё слово. А я тут- то и нарисуюсь перед ней. Главное что? В нужное время появиться, глаз положить на  девицу эту. Вот только где я буду разыскивать её в городе?
- А я вот всё расскажу Ивану, как ты уводишь от него чужих невест. Он может и поколотить тебя за это.
Василий только  отмахнулся рукой, не придав словам Варвары значение.
- Стой, Василий! – услышал у себя за спиной Ухватов голос Васинель, которая вышла на крыльцо.
- В положении  я, Вася, берёшь меня замуж?
- Не тот коленкор получается, чужое дитя мне воспитывать, вешать на себя хомут? Не по мне это, не по душе.
- Эх, Вася, Вася. Не далёким ты оказался человеком. Не откликнулся на чужую беду. Бессердечный ты.
И вдруг вспышка, дым, покрывший Ухватова с ног до головы. А когда дым рассеялся, на шее у Василия хомут очутился, точно такой же, как и у Ивана.
Побежал прочь по селу Василий, не бросился в ножки к Васинель, не попросил у неё прощения, не стал умолять о том, чтобы она расколдовала его. А навстречу ему идёт Иван с таким же хомутом. И видит Василия тоже с хомутом на шее. Глядят они обалдело друг на друга.
- Вот что, Василий, попытайся снять хомут с меня, а я буду снимать его с тебя. А вдруг у нас что- то получится,- говорит Дергачёв Ухватову. И хватается за его хомут, пытаясь изо всех сил сорвать его с шеи Василия. Но хомут словно врос в шею, не поддавался никаким усилиям ни Василия, ни Ивана.
- Что теперь за шея у Ивана, вся полна дефекта и изъяна, - захныкал Иван.
- Чего ты как маленький ребёнок хнычешь, Иван?  У меня тоже такой же на шее хомут, но я же так не плачу, не страдаю, потому что понимаю, что за дело получил,- Василий похлопал по спине друга по несчастью.
- Идём, Василий, к Васинель, бросимся в ножки ей, покаемся, попросим простить нас, пусть расколдует нас эта колдунья.
- Ну, пойдём, Ваня, пойдём, поклонимся в ножки колдунье - девице.
Идут они к дому Васинель, а сельские ребятишки смеются над ними, пальцем на них показывают.
- Что за два дурака с хомутами на шее идут вдвоём рядышком и что- то бормочут себе под нос? – мальчишка лет шести – семи звонко говорит другим детишкам, а те заливаются смехом, тыча в обоих парней своими пальчиками.
Заходят с пасмурными лицами во двор к ней, Васинель Гордеевне, а она стоит посреди двора, руки в боки, с насмешкой на губах, посмеивается над женихами.
- Геть! – сказала Васинель, - и у Ивана отросли уши в точь как у осла. А Василия пощадила, но тоже наградила монополией на лице.
- Гать! – сказала она, посмеиваясь. И у Василия образовались длиннющие усища.
- Я то за что так пострадал, Васинелюшка, - обратился к ней Ухватов, - я ведь не награждал тебя приплодом, я же не бросал дитя не родившееся, то, что находится в чреве твоём в стадии формирования.
- Ты, Вася, переметнулся на другую девицу, не видя её в лицо ни разу, ты предал меня. Вот тебе за что наказание такое.
- Ну, да ладно, колдунья. Пошутковали и хватит. Освобождай нас от хомутов проклятых,- проявляя несвойственную ему степенность, проговорил Василий, проходя в дом Васинель, усаживаясь за стол, - чаем угощай нас, первая леди села.
- Ладно так и быть, вижу, что  натерпелись вы и так достаточно, чтобы снять с вас ваши хомуты.
- Аплидырики - мантырики, магурате –крате, тапру – так,- произнесла заклинание колдунья, хлопнув в ладоши троекратно.  И хомуты с обоих сами собой снялись, брякнулись на пол. А вот ослиные  уши у Ивана остались, а у Василия гигантские усы. 
Надел на Ивана Василий свою летнюю шапку, спрятал в неё уши, а вот усы себе некуда спрятать. Надо сбривать их. Попросил ножницы у Васинель. Для начала максимально следовало укоротить их. Принесла она ему ножницы, Василий их взял и отрезал себе усы, но они через час опять выросли до прежних размеров. Тогда он регулярно отрезал их себе через каждый час, тратя на это  немало времени. Оба более или мене приспособились к новым условиям. Отправился Иван в город к своей новой пассии Матильде. Заходит в её палаты, с букетов цветов, на лице несёт улыбку и елей в голосе.
- Матильдочка, это я. Пришёл посвататься к тебе. Пора кончать с холостяцкой жизнью.
- Но зачем ты в этом дурацком колпаке, сними его Иван,
негоже тебе передо мной в головном уборе щеголять, у нас в палатах тепло и сухо.
- Уши простудил. Болят они у меня, - ответил Иван, бросая беспокойные взгляды по сторонам.
- Я не желаю выходить замуж за больного  жениха.
- Зато я здоров! – в палату зашёл Василий и тоже с букетом цветов. Оказывается, он проследил за Иваном, тайком следуя за ним.
- Это что ещё за ухажёр такой, что ему надо?
- А вот что Матильда Никитична, – с этими словами Василий снял колпак с Ивана, у которого ослиные уши встали торчком. Матильда, увидев у Ивана  уши осла, расхохоталась.  Предусмотрительный Василий обрезал себе усы перед тем, как зайти  в царскую палату. Теперь они у него были вполне приличные. Этакие маленькие аккуратненькие усики. 
- Ты что это сделал?! – напустился Иван на Васю.
- Ваня, не кипятись, это мой колпак. Ты ведь у меня его позаимствовал, чтобы прикрыть свои ослиные уши.
- Это моя невеста, нечего тут подбивать клинья к ней.
- Мне жених с ослиными ушами не нужен, я себя на посмешище выставлять не собираюсь, - категорическим тоном заявила Матильда, - этот бравый гусар с усами мне больше по душе.
- Вот так – то Ваня, понял, что тебе сказали?
Но тут случилась оказия, усы у Василия стали расти гораздо быстрее, чем до этого. И вот уже они торчали безобразно, вызывая недоумение у Матильды. На глазах у неё Василий обкорнал  их ножницами, которые так и не отдал хозяйке их Васинель.
- Что это!? – изумлённо проговорила Матильда Никитична, в голосе которой послышались брюзжащие интонации.
Глядя на манипуляции  своего конкурента,  Иван приободрился, надеясь, что его ослиные уши не настолько оттолкнут его невесту от него, как быстрорастущие усы  Ухватова. Бравый гусар превратился в парикмахера, неустанно подстригающего поминутно свои усы.
- Мне это надоело, стража убрать обоих отсюда, этих несостоявшихся женихов,- Матильда топнула ногой.
Стражники взашей прогнали обоих претендентов на сердце Матильды  Никитичны, сопровождая  в спины двоих тычки и толчки словесной  бранью.
Очутившись за воротами, Иван и Василий сцепились, устроив небольшую потасовку между собой, посыпая друг друга необоснованными обвинениями. Потом успокоились. Иван первым примиряюще сказал Василию: - А ведь мы теперь друзья по несчастью, после того, как получили отворот поворот от Матильды.
И тут они видят, как им навстречу идёт красавица Васинель. Оба бросились добиваться её руки и сердца после фиаско от другой красавицы. Оба тянули руки с предложением руки и сердца, но она гордо прошла мимо обоих. Оглянулись почти синхронно эти женихи – неудачники и увидели толстогубого с большим брюхом  упитанного увальня, который дудел, сложив губы трубочкой в радостном приветствии, как бывает, когда слон трубит, приветствуя своих сородичей в саванне.
- А этот - то боров, откуда взялся, и когда только успела Васинелюшка  обзавестись новым женихом? – вопрошал Иван, сплёвывая с досадой слюну.
- Значит, у неё уже был запасной вариант, - предположил Ухватов.
Иван сразу же ухватился за это предположение.
- Васинель, у тебя самой рыльце в пуху, ты держала этот вариант с губошлёпом про запас. И со мной крутила, и с этим красавцем тоже одновременно. Снимай с меня уши ослиные, удаляй немедленно их с моей головы, пока я тебя к ответу  не призвал.
- Хорошо, хорошо, так и быть, Иван. Я расколдую тебя.
- А меня тоже освобождай от тараканьих усищ, сил нет у меня обрезать, их поминутно,- вмешался Василий, показывая кулак новому избраннику, замычавшему от возмущения.
- Жунгурунчик, любовь моя, не сердись, я всё улажу,- заворковала  Васинель с ним на птичьем языке.
- А вот ты Ухватов, так и ходи с усами, я тебя не прощаю за измену мне. Ты переметнулся к Матильде, а это такое деяние, которое не прощают.
- Ну, нет уж, Васинель, у тебя самой куча женихов, ты никак не можешь быть причислена к лику святых. Меня расколдовывай, или я твоего жирного борова поколочу.
- Ты затронул моего святого Жунгуруна, получай в награду ослиные уши от Ивана, Васенька – дурашенька.
И когда Ухватов, захлопав вдруг ослиными  ушами, не веря в случившееся, стоял с ошеломлённым видом, то  Дергачёв, обхохатываясь, схватился за живот. Жунгурун захохотал тоже, и вдруг у него выросли рога.
- Кто, зачем это, по какому праву! – вопил он, заметавшись в панике, обращаясь к Васинель.
- Я тут ни при чём, мой любимый Жунгурун, это не моя прерогатива, такого рода колдовство  не моё.
- Кто же наколдовал мне эти отвратительные рожки!- задыхаясь от возмущения,  весь так и кипел негодованием Жунгурун.  Василий спасался бегством, опасаясь других напастей от неизвестного колдуна. Его ослиные уши и усы показались ему мелочью по сравнению с рогами. Унёс поскорее свои ноги и Иван. Разбежались кто, куда на все четыре стороны. А потому что, кроме этих двоих, опрометью бросились бежать толстобрюхий Жунгурун, и сама Васинель к своему дому. А что побудило это их сделать? Возник ниоткуда костлявый, худосочный с огромным шнобелем вместо носа колдун  Придумщик. Сила его колдовства втрое сильнее, чем у Васинель, которая спасалась бегством от него, боясь его вычурных фантазий. Он мог превратить её в жабу или лягушку, что собственно без разницы кого именно. Или в змею, или в бабу Ягу. Снисходительно посмеиваясь над тем, как улепётывают от него жители села, Придумщик решил усилить эффект своих возможностей в сфере колдовства, чтобы ещё больше напугать людей, чтобы они трепетали перед ним от страха. Он остановился посреди главной улицы села Егорьево, почёсывая затылок. В его голове ворочались мысли. Он думал своей головой, придумывая новые замыслы своего воздействия, усиливая силу колдовства.
От чрезмерного напряжения  он закипел, из ушей пошёл пар. Придумщик сдулся, сник, охладев ко всему, что его окружало. К нему подошёл маленький парнишка лет пяти - шести и тыкнул в него пальчик. А Придумщик безучастно смотрел на него, не проявляя ни чем своё колдовство. До Васинель быстро дошёл слух, что Великий колдун потерял дар своего  колдовства. Более того, он не ходит, А ТОЛЬКО СМОТРИТ БЕЗУЧАСТНО перед собой. Васинель направилась к сдувшемуся колдуну, чтобы на нём поупражняться, посмеяться над его беспомощностью. Она стала делать пасы, говоря вслух свои заклинания. У Придумщика выросли длиннющие усищи, большие ослиные уши. На этом возможности Васинель и заканчивались. Народ села собрался вокруг Придумщика, потешаясь над его ушами и усами. И вдруг тот преобразился после того как сам себя починил, устранив в своих микросхемах короткое замыкание. Из его глаз сверкнули молнии. Васинель порылась облаком. И когда оно сползло с неё, то перед селянами предстала старуха с морщинистыми руками. С баклажаном вместо носа. Уши у неё стали как у слона в виде огромных лопухов. Седые космы торчали непричёсанными спутанными прядями. А на спине красовался горб непомерной величины.  Каркающим голосом Васинель выражала своё возмущение при виде своих старческих рук. На она не видела ещё своего лица, а когда тот самый мальчик, что тыкал пальчиков в Придумщика, покатываясь от смеха, приблизил зеркальце к её лицу, Васинель увидела себя во всей красе, ужасаясь своему безобразию. Она каркала, как ворона, рыдая от несчастья, которым её наградил Придумщик. Василий, сложил руки замком и сделал ей приветственное движение, мол, держись, крепись, красавица.
- Будь мужественной, умей отвечать за свои поступки, - крикнул он ей издалека, но вряд ли она могла его слышать. Она в это время нашёптывала ласковые слова могущественному колдуну, пытаясь подольститься к нему, задобрить его чем, только могла.  А Василий увидел Варвару с распростёртыми для объятий руками.
"От судьбы видно не уйти мне" решил про себя Ухватов, ухватываясь за Варвару, как за спасительную соломинку. Так они и зажили вместе одной семьёй, в которой была только односторонняя любовь. 






Василий Ухватов надел праздничную рубаху на выпуск, расчесал торчащие волосы в разные стороны волосы гребешком, стоя перед зеркалом. Его мать, заметив это, спросила Василия:
- Куда это ты в такую рань собрался, сынок?
- В соседнюю деревню иду свататься, ещё не знаю конкретно к кому, но у нас  в деревне невесты меня не цепляют.  Не тот коленкор, не та фишка, не тот размах.
- Правильно, Вася, что к соседям в Егорьево идёшь, одобряю. Не остуди своё сердце сынок.
- Постараюсь, маман, не простудиться. Погода пасмурная, того и гляди, дождь пойдёт. Я возьму плащ, в котомку  положу.
- Какой ты у меня умница, весь в отца. Та же смекалка, та же сноровка, рассудительность и практичность.
Ухватов выпил кувшин молока на дорогу, крякнул, когда опорожнил его полностью.  И вышел из избы, не попрощавшись с матерью, которая перекрестила его, глядя в его спину. Через минуту вернулся в дом, подошёл к кувшину, и допил две капли молока, что стекли по стенкам кувшина  на дно. 
- Покедова, Ефросинья Дмитриевна. Бывайте, лихом не поминайте.
- Чего это ты меня по имени отчеству называешь, как будто я тебе на мать родная?
- Да ладно вам придираться к таким мелочам, - ответил, матери Василий, подошёл к печи, в духовке которой находился чугунок с пирогами. Ухватил из него все пироги, оставив один для матери.
- Видишь, пирог один оставляю тебе, проявляю заботу, - сказал практичный сын, укладывая пироги в котомку сверху плаща.
Ухватов выйдя из дома, направился по пыльной, просёлочной дороге в соседнее село, что было в трёх километрах от их деревни. Добрался он до соседнего села без приключений. Прошёлся по улице его туда - сюда, распустив павлиний хвост, горделиво  посматривая  по сторонам. Никто в такое раннее время  по селу не ходил ещё. И тогда Василий зашёл в первый попавшийся двор зажиточного дома, вступил на крыльцо, осторожно постучал в дверь.  В ответ только тишина. Он повторил стук, стараясь стучать не громко, проявляя деликатность. Дверь открылась, на крыльце стояла деваха ничем не примечательная внешними атрибутами. Она спросила его:
- Где твоя кружка. Куда бросать монету? Ты же побирушка?
- У тебя девица есть подружка? – в ответ спросил её Василий, угощая девицу  пирожком, достав его из котомки.
- У меня подружек  много, тебе какую - то из них надо?
- Ту, которая по красивее всех будет.
- Тогда эта Васинель.
- И где же она проживает?
-  В трёх домах отсюда.
- А ты не могла бы меня провести к ней, познакомить, так сказать, представить. Я представительный хлопец.
- Так у неё есть ухажёр, Иван.
- А оно мне это надо. А у тебя самой есть жених, девица?
- Нет покамест, я простушка, Варвара.
- Ладно, тогда так. Я посватаюсь к тебе, Варя. Я люблю, когда горизонт чист, нет  других представителей в женихи.
- Я тебя знать не знаю, а ты ко мне сватаешься. Как же это так?
-  А вот так, говори люб я тебе али не люб?
- Ничего внутри не сформировалось. Не проросли ростки любовных утех. Равнодушна я к тебе покамест…
- Вася я, Васятка, Василий Ухватов.
- Так что Василий ищи себе другую пассию.
- И поищу, а ты как думала, Варвара …
- Уточкина я.
- Погоди, Уточкина, веди меня к Васинель.  Я хоть гляну на неё, стоит ли мне соперничать с её ухажёром. Если глянется она мне, если при виде её встрепенётся сердце, то, пожалуй, я ещё поборюсь тогда за своё счастье.
- Пошли кабы так, кабы эдак, но Васинель у нас крутого нрава. Она может и послать тебя куда подальше, Васька – дурак.
- Это я – то дурак, Варварища? Да ты как так, смеешь говорить про меня, что я дурак?
Варвара накинула платок на плечи и пошла ко двору дома, где проживала Васинель. Василий увязался за ней, не отставая. Она зашла во двор, отворив калитку. Дворовый пёс принялся облаивать гостей.
- Фу, псина! Как тебя кличут - то, забыла. Шарик?
Так называемый шарик перестал лаять, завилял хвостом.
- Угадала, первое имя назвала и попала в точку.
- Не Шарик, а  Матыца она,- поправила Варю Васинель, выйдя на крыльцо. Собака подскочила к хозяйке, выражая ей свою преданность и любовь. Василий был сражён  красотой Васинель.. У них таких в деревне и в помине не бывало.
- Васинель, пришёл сватать тебя, ты уж не взыщи, трепещи.
- Так, так, - ответила деревенская краса села Егорьева,- уж не дружок ли ты Ивану? Пришёл сватать меня к нему, Ивану?
- Нет, Васинель, не так обстоят дела, как ты себе представляешь. Я пришёл из соседней деревни свататься к тебе, чтобы ты согласие мне дала на замужество со мной.
- Так, так. Я в первый раз вижу этого облезлого чмошника, мой ответ тебе такой: да, я согласна стать твоей женой,- и Васинель покаталась со смеху.
- Васинель, если бы ты знала, как я рад, несказанно счастлив! Поздравь меня, Варвара с этим радостным событием! – наивно полагая, что дело на мази, сказал бесхитростный хуторянин Ухватов.
- Васинель у нас с крутым характером, от неё можно ждать чего угодно. Она такие фокусы, в смысле фортеля выкидывает, такая непредсказуемая, что тебе Василий погодить надо с женитьбой. Рано радуешься ты.
- А что тут происходит? – этот вопрос задал здоровенный парень, подходя к калитке дома, возле которого стояли две дивчины и один парень.
- Иван! – радостно бросаясь жениху на шею, Васинель обвила ему руками шею, глядя ему в лицо влюблёнными глазами,- а ты знаешь, что вот этот недоумок пришёл свататься ко мне.
- Кто может сравниться с Матильдой моей,- неожиданно запел Иван арию из оперы.
Василий ждал чего угодно, но только не этого. Внутренне сжавшись, он  ожидал избиения кулаками, крепких ругательств, проявления необузданной ревности со стороны этого претендента на сердце красавицы Васинель.
- Это как понимать, тебя Ванюша, почему ты не набьёшь морду этому пришлому женихёру? – Васинель недоумевала, слегка рассердившись, на своего
избранника. Она даже топнула ногой в сердцах. Ей было бы приятно понаблюдать, как разгорится у неё на глазах петушиный бой. 
- Бабу с возу кобыле легче, - философски произнёс Иван с достоинством, горделиво поглядывая на Варвару, которая недоумённо пожала плечами.
- А вот что, Васинель Гордеевна, женюсь я на городской красотке по имени Матильда. А вам с этим женихом совет да любовь.
 Иван пошагал не спеша прочь, лузгая семечки, сплёвывая шелуху на землю.
- Ваня! Я беременна от тебя! – крикнула вдогонку Васинель, повышая голос до визгливых интонаций, свидетельствующих о том, что не за горами последует женская истерика со слезами.
- Могла бы, и промолчать, дурёха, а этот женишок мог бы усыновить твоё дитя.  Не дотумкалась, дурочка. Кто тебя за язык – то дёргал? Этот лапоть готов взять замуж тебя, и твой приплод тоже.
- Ванюша, голубь сизый, не бросай меня. Оставь свою Матильду – Брунгильду. Я ношу твоё дитя под сердцем, понимаешь ты это или нет?
- Матильда богата, умна, образованна, живёт она в городе, а ты  деревенская баба, Васинель. Да ты ей  не ровня.
- Я беру тебя за себя,- вмешался в разговор Василий, ухватив Васинель за талию,- вместе пойдём по этой нелёгкой жизни, вместе будем в горе и радости. А придёт время, в один день умрём. Был такой пример из жизни, когда артист из кабачка "Тринадцать стульев" умер в один день со своей женой.
- Иди ты прочь, прилипчивый какой выискался. Я тебя не знаю, и знать не хочу!- Васинель ушла в дом, оставив у ворот, Варю, Ухватова и Ивана Дергачёва.
- Я хомут себе на шею вешать не собираюсь,- категорически заявил Иван.
И тут вспышка, ослепившая всех троих. Дым пошёл, а когда рассеялся, то на Иване оказался  хомут, такой же, что и на лошадях. Дергачёв попытался снять его с себя, но ничего у него не вышло. Он словно приклеенный к нему, в пору пришёлся по размеру.
- Это она меня заколдовала, Васинель. Это месть её, что замуж не взял.
- Не повезло тебе Ваня, но ты крепись,- успокаивать стал Дергачёва Василий, ухватившись за хомут. Он попытался помочь незадачливому жениху, который предал свою невесту.
- Так это… я пришёл сюда не пожрамши,- стал говорить какую - то чепуху с хомутом на шее Иван, - пойду, подкреплюсь, может и сниму с себя этот хомут.
Иван поспешил к своему дому, который находился на краю села.
- Вот бедняга, вот же бедолага, - пожалел  Ивана Ухватов, обращаясь к молчавшей, до сей поры Варе.
- У тебя Вася, облом вышел с Васинель, может ты внимание на меня обратишь?
- Не в моём ты вкусе, Варвара.  Совсем не в моём. Но против тебя я ничего не имею, характер у тебя замечательный, покладистый, то, что надо.
- Так может, стерпится, слюбится, касатик.
Но касатик проявил полное непонимание в вопросе сближения отношений с подругой  Васинель.
- Сердцу не прикажешь, Варварушка. Твой бы характер у Васинель был бы, так ей бы цены не было бы.
- Как – то витиевато говоришь, многосложно, Василий.
- Бывай, Варвара Андреевна, не поминай лихом лиходея Ивана. Он хоть и с хомутом на шее, но для тебя жених, что надо. Подбивай клинья к нему. ГОРОДСКАЯ КРАСАВИЦА Матильда ОТКАЖЕТ ЕМУ, помяни моё слово. А я тут- то и нарисуюсь перед ней. Главное что? В нужное время появиться, глаз положить на  девицу эту. Вот только где я буду разыскивать её в городе?
- А я вот всё расскажу Ивану, как ты уводишь от него чужих невест. Он может и поколотить тебя за это.
Василий только  отмахнулся рукой, не придав словам Варвары значение.
- Стой, Василий! – услышал у себя за спиной Ухватов голос Васинель, которая вышла на крыльцо.
- В положении  я, Вася, берёшь меня замуж?
- Не тот коленкор получается, чужое дитя мне воспитывать, вешать на себя хомут? Не по мне это, не по душе.
- Эх, Вася, Вася. Не далёким ты оказался человеком. Не откликнулся на чужую беду. Бессердечный ты.
И вдруг вспышка, дым, покрывший Ухватова с ног до головы. А когда дым рассеялся, на шее у Василия хомут очутился, точно такой же, как и у Ивана.
Побежал прочь по селу Василий, не бросился в ножки к Васинель, не попросил у неё прощения, не стал умолять о том, чтобы она расколдовала его. А навстречу ему идёт Иван с таким же хомутом. И видит Василия тоже с хомутом на шее. Глядят они обалдело друг на друга.
- Вот что, Василий, попытайся снять хомут с меня, а я буду снимать его с тебя. А вдруг у нас что- то получится,- говорит Дергачёв Ухватову. И хватается за его хомут, пытаясь изо всех сил сорвать его с шеи Василия. Но хомут словно врос в шею, не поддавался никаким усилиям ни Василия, ни Ивана.
- Что теперь за шея у Ивана, вся полна дефекта и изъяна, - захныкал Иван.
- Чего ты как маленький ребёнок хнычешь, Иван?  У меня тоже такой же на шее хомут, но я же так не плачу, не страдаю, потому что понимаю, что за дело получил,- Василий похлопал по спине друга по несчастью.
- Идём, Василий, к Васинель, бросимся в ножки ей, покаемся, попросим простить нас, пусть расколдует нас эта колдунья.
- Ну, пойдём, Ваня, пойдём, поклонимся в ножки колдунье - девице.
Идут они к дому Васинель, а сельские ребятишки смеются над ними, пальцем на них показывают.
- Что за два дурака с хомутами на шее идут вдвоём рядышком и что- то бормочут себе под нос? – мальчишка лет шести – семи звонко говорит другим детишкам, а те заливаются смехом, тыча в обоих парней своими пальчиками.
Заходят с пасмурными лицами во двор к ней, Васинель Гордеевне, а она стоит посреди двора, руки в боки, с насмешкой на губах, посмеивается над женихами.
- Геть! – сказала Васинель, - и у Ивана отросли уши в точь как у осла. А Василия пощадила, но тоже наградила монополией на лице.
- Гать! – сказала она, посмеиваясь. И у Василия образовались длиннющие усища.
- Я то за что так пострадал, Васинелюшка, - обратился к ней Ухватов, - я ведь не награждал тебя приплодом, я же не бросал дитя не родившееся, то, что находится в чреве твоём в стадии формирования.
- Ты, Вася, переметнулся на другую девицу, не видя её в лицо ни разу, ты предал меня. Вот тебе за что наказание такое.
- Ну, да ладно, колдунья. Пошутковали и хватит. Освобождай нас от хомутов проклятых,- проявляя несвойственную ему степенность, проговорил Василий, проходя в дом Васинель, усаживаясь за стол, - чаем угощай нас, первая леди села.
- Ладно так и быть, вижу, что  натерпелись вы и так достаточно, чтобы снять с вас ваши хомуты.
- Аплидырики - мантырики, магурате –крате, тапру – так,- произнесла заклинание колдунья, хлопнув в ладоши троекратно.  И хомуты с обоих сами собой снялись, брякнулись на пол. А вот ослиные  уши у Ивана остались, а у Василия гигантские усы. 
Надел на Ивана Василий свою летнюю шапку, спрятал в неё уши, а вот усы себе некуда спрятать. Надо сбривать их. Попросил ножницы у Васинель. Для начала максимально следовало укоротить их. Принесла она ему ножницы, Василий их взял и отрезал себе усы, но они через час опять выросли до прежних размеров. Тогда он регулярно отрезал их себе через каждый час, тратя на это  немало времени. Оба более или мене приспособились к новым условиям. Отправился Иван в город к своей новой пассии Матильде. Заходит в её палаты, с букетов цветов, на лице несёт улыбку и елей в голосе.
- Матильдочка, это я. Пришёл посвататься к тебе. Пора кончать с холостяцкой жизнью.
- Но зачем ты в этом дурацком колпаке, сними его Иван,
негоже тебе передо мной в головном уборе щеголять, у нас в палатах тепло и сухо.
- Уши простудил. Болят они у меня, - ответил Иван, бросая беспокойные взгляды по сторонам.
- Я не желаю выходить замуж за больного  жениха.
- Зато я здоров! – в палату зашёл Василий и тоже с букетом цветов. Оказывается, он проследил за Иваном, тайком следуя за ним.
- Это что ещё за ухажёр такой, что ему надо?
- А вот что Матильда Никитична, – с этими словами Василий снял колпак с Ивана, у которого ослиные уши встали торчком. Матильда, увидев у Ивана  уши осла, расхохоталась.  Предусмотрительный Василий обрезал себе усы перед тем, как зайти  в царскую палату. Теперь они у него были вполне приличные. Этакие маленькие аккуратненькие усики. 
- Ты что это сделал?! – напустился Иван на Васю.
- Ваня, не кипятись, это мой колпак. Ты ведь у меня его позаимствовал, чтобы прикрыть свои ослиные уши.
- Это моя невеста, нечего тут подбивать клинья к ней.
- Мне жених с ослиными ушами не нужен, я себя на посмешище выставлять не собираюсь, - категорическим тоном заявила Матильда, - этот бравый гусар с усами мне больше по душе.
- Вот так – то Ваня, понял, что тебе сказали?
Но тут случилась оказия, усы у Василия стали расти гораздо быстрее, чем до этого. И вот уже они торчали безобразно, вызывая недоумение у Матильды. На глазах у неё Василий обкорнал  их ножницами, которые так и не отдал хозяйке их Васинель.
- Что это!? – изумлённо проговорила Матильда Никитична, в голосе которой послышались брюзжащие интонации.
Глядя на манипуляции  своего конкурента,  Иван приободрился, надеясь, что его ослиные уши не настолько оттолкнут его невесту от него, как быстрорастущие усы  Ухватова. Бравый гусар превратился в парикмахера, неустанно подстригающего поминутно свои усы.
- Мне это надоело, стража убрать обоих отсюда, этих несостоявшихся женихов,- Матильда топнула ногой.
Стражники взашей прогнали обоих претендентов на сердце Матильды  Никитичны, сопровождая  в спины двоих тычки и толчки словесной  бранью.
Очутившись за воротами, Иван и Василий сцепились, устроив небольшую потасовку между собой, посыпая друг друга необоснованными обвинениями. Потом успокоились. Иван первым примиряюще сказал Василию: - А ведь мы теперь друзья по несчастью, после того, как получили отворот поворот от Матильды.
И тут они видят, как им навстречу идёт красавица Васинель. Оба бросились добиваться её руки и сердца после фиаско от другой красавицы. Оба тянули руки с предложением руки и сердца, но она гордо прошла мимо обоих. Оглянулись почти синхронно эти женихи – неудачники и увидели толстогубого с большим брюхом  упитанного увальня, который дудел, сложив губы трубочкой в радостном приветствии, как бывает, когда слон трубит, приветствуя своих сородичей в саванне.
- А этот - то боров, откуда взялся, и когда только успела Васинелюшка  обзавестись новым женихом? – вопрошал Иван, сплёвывая с досадой слюну.
- Значит, у неё уже был запасной вариант, - предположил Ухватов.
Иван сразу же ухватился за это предположение.
- Васинель, у тебя самой рыльце в пуху, ты держала этот вариант с губошлёпом про запас. И со мной крутила, и с этим красавцем тоже одновременно. Снимай с меня уши ослиные, удаляй немедленно их с моей головы, пока я тебя к ответу  не призвал.
- Хорошо, хорошо, так и быть, Иван. Я расколдую тебя.
- А меня тоже освобождай от тараканьих усищ, сил нет у меня обрезать, их поминутно,- вмешался Василий, показывая кулак новому избраннику, замычавшему от возмущения.
- Жунгурунчик, любовь моя, не сердись, я всё улажу,- заворковала  Васинель с ним на птичьем языке.
- А вот ты Ухватов, так и ходи с усами, я тебя не прощаю за измену мне. Ты переметнулся к Матильде, а это такое деяние, которое не прощают.
- Ну, нет уж, Васинель, у тебя самой куча женихов, ты никак не можешь быть причислена к лику святых. Меня расколдовывай, или я твоего жирного борова поколочу.
- Ты затронул моего святого Жунгуруна, получай в награду ослиные уши от Ивана, Васенька – дурашенька.
И когда Ухватов, захлопав вдруг ослиными  ушами, не веря в случившееся, стоял с ошеломлённым видом, то  Дергачёв, обхохатываясь, схватился за живот. Жунгурун захохотал тоже, и вдруг у него выросли рога.
- Кто, зачем это, по какому праву! – вопил он, заметавшись в панике, обращаясь к Васинель.
- Я тут ни при чём, мой любимый Жунгурун, это не моя прерогатива, такого рода колдовство  не моё.
- Кто же наколдовал мне эти отвратительные рожки!- задыхаясь от возмущения,  весь так и кипел негодованием Жунгурун.  Василий спасался бегством, опасаясь других напастей от неизвестного колдуна. Его ослиные уши и усы показались ему мелочью по сравнению с рогами. Унёс поскорее свои ноги и Иван. Разбежались кто, куда на все четыре стороны. А потому что, кроме этих двоих, опрометью бросились бежать толстобрюхий Жунгурун, и сама Васинель к своему дому. А что побудило это их сделать? Возник ниоткуда костлявый, худосочный с огромным шнобелем вместо носа колдун  Придумщик. Сила его колдовства втрое сильнее, чем у Васинель, которая спасалась бегством от него, боясь его вычурных фантазий. Он мог превратить её в жабу или лягушку, что собственно без разницы кого именно. Или в змею, или в бабу Ягу. Снисходительно посмеиваясь над тем, как улепётывают от него жители села, Придумщик решил усилить эффект своих возможностей в сфере колдовства, чтобы ещё больше напугать людей, чтобы они трепетали перед ним от страха. Он остановился посреди главной улицы села Егорьево, почёсывая затылок. В его голове ворочались мысли. Он думал своей головой, придумывая новые замыслы своего воздействия, усиливая силу колдовства.
От чрезмерного напряжения  он закипел, из ушей пошёл пар. Придумщик сдулся, сник, охладев ко всему, что его окружало. К нему подошёл маленький парнишка лет пяти - шести и тыкнул в него пальчик. А Придумщик безучастно смотрел на него, не проявляя ни чем своё колдовство. До Васинель быстро дошёл слух, что Великий колдун потерял дар своего  колдовства. Более того, он не ходит, А ТОЛЬКО СМОТРИТ БЕЗУЧАСТНО перед собой. Васинель направилась к сдувшемуся колдуну, чтобы на нём поупражняться, посмеяться над его беспомощностью. Она стала делать пасы, говоря вслух свои заклинания. У Придумщика выросли длиннющие усищи, большие ослиные уши. На этом возможности Васинель и заканчивались. Народ села собрался вокруг Придумщика, потешаясь над его ушами и усами. И вдруг тот преобразился после того как сам себя починил, устранив в своих микросхемах короткое замыкание. Из его глаз сверкнули молнии. Васинель порылась облаком. И когда оно сползло с неё, то перед селянами предстала старуха с морщинистыми руками. С баклажаном вместо носа. Уши у неё стали как у слона в виде огромных лопухов. Седые космы торчали непричёсанными спутанными прядями. А на спине красовался горб непомерной величины.  Каркающим голосом Васинель выражала своё возмущение при виде своих старческих рук. На она не видела ещё своего лица, а когда тот самый мальчик, что тыкал пальчиков в Придумщика, покатываясь от смеха, приблизил зеркальце к её лицу, Васинель увидела себя во всей красе, ужасаясь своему безобразию. Она каркала, как ворона, рыдая от несчастья, которым её наградил Придумщик. Василий, сложил руки замком и сделал ей приветственное движение, мол, держись, крепись, красавица.
- Будь мужественной, умей отвечать за свои поступки, - крикнул он ей издалека, но вряд ли она могла его слышать. Она в это время нашёптывала ласковые слова могущественному колдуну, пытаясь подольститься к нему, задобрить его чем, только могла.  А Василий увидел Варвару с распростёртыми для объятий руками.
"От судьбы видно не уйти мне" решил про себя Ухватов, ухватываясь за Варвару, как за спасительную соломинку. Так они и зажили вместе одной семьёй, в которой была только односторонняя любовь.