В гадких, замызганных, грязных одеждах

В гадких, замызганных, грязных одеждах,
Нос прикрывает рваный сюртук,
Главы понурив почти до коленей
На суд перед Богом потоком идут.
Как овцы, покорно. Как будто б пред этим,
Отбившись от стада в лесок забрели,
А там волк зубастый позвал их на ужин,
Пообещав им сочной травы.
Потом, заманивши в глубокую чащу,
Сорвал с них одежды, что Бог подарил.
В грязи извалял их, бил до полусмерти.
В конце истязанья пинка засадил:
«Идите, кричите, зовите на помощь,
Ваш Бог не услышит», - смеялся он вслед.
И очень довольный отправился дальше
За новою жертвой себе на обед.
А овцы заплакали и застонали
С того, что поверили Сатане,
И, Бога предавши, пошли на закланье
Забрезшевшей в пасти у волка жратве,
Что он обещал им. Теперь они знали,
Что неумолимо гневленье Отца.
Теперь же своей очередности ждали,
Покорно идя по пути до конца.
Дорога…дорога… пыль, слякоть и копоть…
Дорога вперёд. И вернуться нельзя.
По этой дороге приходится топать,
Иди и иди… Это – чья-то стезя…
Но эта дорога для тех, кто пред Богом
Погряз в бесконечном и грязном грехе,
Кто убивал, воровал, кто лопал
Безмерно, для тех, кто судил вся и всех,
Кто прелюбодействовал в тайных желаньях,
Кто рукоблудил, для тех, кто жену
У лучшего друга увел, кто семью
Разбил чью-то, тех, что духу мамоны
Служить посягнули, а не Христу.
Послушайте ж, братья и сёстры мирские,
Скажу вам, что к Богу есть и иной путь,
Туда отправляются к Богу святые,
На верность Христу обещав присягнуть.
Они обещанье исполнили это,
Отвергнув атаки вруна Сатаны.
Они возлюбили Иисусово лето,
Поверив, что дьявола дни сочтены.
Он знает, что скоро конец его близок.
И хочет вредить, и вредить, и вредить.
Чтоб легковерных, любящих чрево
Своё и деньги, взять и убить…