ДУМЫ На завалинке

               
Месяц вот уже – сухмень, ни капли,
Сохнет тюрлюрлю, плащ и армяк.
Где-то звонко щёлкает арапник
И скрипит рассохшийся арчак.

Гонит в денник стадо на соловой
Местный персонаж, то бишь – пастух.
Ветер кружит пылью и половой,
Куры квохчут, лезут под лопух.

Во дворе сгнила совсем сторновка –
Крышу перекрыть – так, всё течёт,
Так не сгондобил избе обновку –
Ночью я в избе, как звездочёт.

Вот сижу у пуньки – лажу чуни
И беззубым ртом жамки жую.
И кляну судьбу свою молчунью,
Что живу у жизни на краю.

В доме сильно матица прогнулась,
(Как и я, старается к земле)
На загнетке брага встрепенулась
И корец весь гнутый на столе.

Опустела с пенсией мошонка,
Хлеба даже не на что купить –
Словно полусгнившая попонка,
Что – не подстелить и не покрыть.

А ведь был когда-то – однодворцем,
Ел, поди, не подрукавный хлеб.
А теперь – нос синий, как цикорий –
Первый кандидат в святой вертеп.

Каждый день гоняю с чаем шняшки
И к загнетке шастаю с корцом,
 В выцветшей, от времени, рубашке…
Но зато, я не был подлецом.

Вытру пот расшитою ширинкой,
Юшки похлебаю на обед.
И на стул, со сломанною спинкой,
Сяду и вздремну – на то и дед.

Размочив, пошамкаю печенье,
Власть обматерю за произвол…
Выпал я из общего теченья
В этой жизни, как мундштук под стол.

Матерясь – перхаю то и дело,
И скриплю порой, как тот арчак.
Так хочу: душа чтоб не старела,
Но не получается никак!

Небо начинает ободняться –
Только я давно уже не сплю,
Дрёму силой звать – что зря стараться,
Лучше – лучи зорьки половлю.

Выйду за закут росистым утром,
Не спеша – прохладой подышу,
Где тропа к реке уходит круто,
Память о былом растормошу.

Как старуха дряхлая, деревня,
Гибнущая, брошенная вдруг…
Не вернуть исконный облик древний
И не разорвать порочный круг.

Если бы вернуть – семидесятый –
Живы еще были мать с отцом…
Как он далеко теперь, проклятый!..
Бражки зачерпну с горя корцом.

По какой причине окунулся
В пучину апатии опять?
От воспоминаний – встрепенулся,
Видимо, мне вредно вспоминать.

В куполах вся, матушка-Россия –
На людях – набожно хороша.
А в душе от бед – черна-иссиня32 –
Так до Бога, видно, не дошла.

Июнь 2008


Диалектные и устаревшие слова

Арапник – охотничий кнут для собак.
Армяк – крестьянская верхняя одежда (кафтан) из
толстого сукна.
Арчак – деревянный остов седла.
Ведь – союз. Указывает на причину, основание
предшествующего утверждения.
Вертеп – большой ящик с марионетками, служащий
местом для устройства кукольных представлений на
библейские и комические сюжеты.
Гандобить – собирать, корить, наживать.
Денник – стойло для скотины.
Жамки – пряники.
Загнетка – место перед топкой русской печи.
Закут – хлев для мелкого скота.
Исконный – существующий искони, коренной. Исконный
житель.
Иссиня… - с синим оттенком (в сочетании с
прилагательными – название цвета) Напр.: иссиня-чёрный.
Корец – ковшик для черпания воды или кваса.
Ладить – приводить в порядок, ремонтировать.
Матица – балка, поддерживающая потолок.
Мошонка – кошель, сума.
Ободняться – от слова (день) рассветать.
Однодворец – владелец небольшого участка земли, обычно в один двор.
Перхать – нервно и судорожно кашлять.
Поди – употребляется как повелительно. От глагола «пойти»
Подрукавный хлеб – из второсортной муки.
Полова – мякина.
Попонка – покрывало для лошади, закрыв. Спину и туловище.
Пунька – сеновал, сарай.
Соловая – масть лошади: желтоватая с светлым хвостом и гривой.
Сторновка – солома, идущая на покрытие крыши.
Сухмень – очень жаркая погода, сухой ветер.
То бишь – (разг. Устар.) употребляется при желании внести поправку в прежде сказанное, в значении или – то есть.
Тюрлюрлю – длинная женская накидка без рукавов из шёлковой ткани.
Чуни – пеньковый верёвочные лапти.
Ширинка – полотенце.
Шняшки – мелкие сухарики.
Юшка – род похлёбки.