Встреча с сатаной

Когда-то был как все студентом
И пел я песню, как и все,
Что Бога нет, что сладость жизни
В стакане водки да в вине.

Была эпоха, было модно
Курить, «любить», и за углом
Ругаясь матом на соседа
Распить бутылку. А потом

Вернуться к матери, облаять
Всех домочадцев, что во тьме
Тебя так ждали, волновались,
На каждый шорох в тишине

Бежали к двери: «Вот он, вот он!»,
Но то не он, то был сквозняк.
И вот вернулся!.. Со всех окон
Соседи сонные кричат:

«Заткнитесь, вам не надоело
Орать ночами, ведь все спят!
Одни что ль?!... Вот ведь очумели…
Всё пьют, орут, гудят, гундят!

Уж скоро утро! Хватит воплей!
В вас совесть есть?!». Мне ж всё-равно,
Я пьян от трёх стаканов водки.
Всё как в тумане. Понесло…

Ору, стучу, ругаюсь матом…
Вдруг… Хм! Что-то вдруг произошло:
Я вижу белую палату,
Вверху знакомое окно.

Верней, окном не назовешь-то,
А так, оконце. А за ним
Густая чаща, лес и гуща
Лесная вдаль меня манит.

Вдруг…  Я в лесу. Так тихо, странно,
Сова безмолвная глядит.
«Угу» - мне вдруг она сказала,
Главой качнув, мол, проходи.

Иду, темно, ни зги не видно…
Вдруг, огонек. Вон там, вдали,
Как будто что-то заблестело,
Что ж, Мотылек, лети, лети!

И полетел я через чащу.
Штаны цеплялись за кусты,
А огонек все дальше, дальше,
Играет будто: «Догони!»

И я бегу, бегу, не зная,
Что огонек тот не догнать,
Как будто вдруг частичку рая
Мне захотелось оседлать...

Но я не знал, о, глупый, глупый,
Своих домашних оскорбив,
Что огонек, вдали мелькавший,
Моя надежда, то – они,

Моя семья, что ждет и терпит,
Мои жена и сын. Они
Мольбы возносит и при церкви
В служенье ходят, чтоб спасти

Меня.  А я того не знаю,
Что их на муки обрекал,
Когда мне было плохо - пивом
Я сладким зенки заливал.

Вдруг всё исчезло, всё пропало,
Растаял огонек вдали.
Проснулся я, а на постели
Записка: «Милый, уходи!

Я не могу так больше, знаешь,
Всю жизнь любила лишь тебя.
Теперь предел моих желаний,
Чтоб ты ушел. Прощай. Пока».

И я собрался, протрезвел вдруг,
И понял: это всё, конец.
Я никому вдруг стал не нужен.
Допился. Вот и молодец!

Собрался, быстро снарядился
И не задумался на миг
Какую боль жене и детям
Я причинил. Я как старик,

Голову буйну опустивши,
Поплелся прочь, из дома вон,
И даже не пришло мне в мысли
Покаяться перед Творцом...

Вот, долго по полям плутая,
В какой-то терем заглянул,
А там хозяйка молодая
И гость. Мне глазом подмигнул,

- Входи, мол, все тебе здесь рады,
И… кусок мяса навернул,
Такой пахучий, сочный, яркий,
Что даже я слюну сглотнул.

Так мне хотелось того мяса
Отведать. Буд-то его вкус
Давно искал я. И вполгласа
Спросил: «А можно? Лишь укус?»

И он сказал: «На, ешь, конечно,
Всего, что хочешь тебе дам».
Потом спросил с кривой усмешкой:
«Платить умеешь по счетам?»

Он был красив, был статен, ладен,
Взгляд твердый, ровная спина,
Он говорил, как будто мазал
Он маслом хлеб… Сказал я: «Да».

Сказал и тут же вдруг осекся:
«О чем он, что то за счета?
Ужель за этот кусок мяса,
Что укусить дал со стола?!

Я лишь попробовал кусочек,
Я лишь куснул. И что с того?»
Ну, нет, молодчик, он был с кровью,
Ты жизнь мне должен за него!

Ты голоден был? Я насытил
Твоих плотских желаний страсть,
Тебе молодку приготовил, вино…
Жизнь должен мне отдать!

- Я не хочу, тебя боюсь я,
Я не отдам… Домой хочу!
- Куда ты денешься? Послушай,
Ты здесь, я здесь…
- И что с того?

С чего это платить я жизнью
Обязан за кусок мясца?
Кто ты такой? Откуда взялся?
- Я – мира князь. Я – Сатана!

Вдруг молнии вокруг мелькнули
И потемнело всё вокруг.
А с поднебесья глас мне слышен:
- Я – Бог. Иди себе домой!…

И я вернулся грязный, равный
Вонючий, будто из дерьма…
Жена сказала:  «Кушать будешь?
Я баньку приготовила».

И для меня вдруг озарилось
Всё ярким солнечным лучом.
И вдруг я понял, что случилось
Там искушение моё.

Просил он жизни. Но я не дал,
Я испугался, но стоял.
Мне было страшно. Но ко мне вдруг
Отец явился в небесах.

Он озарил мне путь к спасенью,
Он озарил мне путь к любви,
Путь к возрожденью, путь к прозренью.
Не бойся! Радуйся! Люби!..