Лошадки Тото

Мелодия наивна и проста.
Чуть хрипотцы, лиричной грусти малость.
А непонятность текста мне тогда
Лошадками забавно отзывалась.

И было небо мирное почти. В нем облака-лошадки белогривы. Никто не знал, что светит впереди. Что судьбы извернутся как-то криво. Жизнь беззаботна. Молоды пока родители; бабули вовсе резвы. И деду далеко до старика. Побреется в субботу – свежий, трезвый; одеколона крепкий дух такой, как только в парикмахерской бывает. И - в город, где по улице рекой улыбчивой несется жизнь живая. Фасончики нарядов – стыд сплошной. Неведенье блаженно – сберегает нам в ярких красках летний выходной.  Пусть где-то жизнь совсем-совсем другая; там Сен Лоран, Левайз и Адидас. Для нас все это ничего не значит. И дедушке сейчас никто не даст годков его – походка пацанячья. И кореша не сразу узнают из очереди возле кваса-пива. Троллейбус полон, но не злится люд, когда его толкают незлобиво. Что видим мы! Мороженое – да; ассортимент, как кругозор наш, узок. Но это горе точно не беда. Один пломбир – но всем ведь он по вкусу.
Проходим мимо сталинок-громад -  и сердце от восторга пламенеет. Бои морские! Чудо-автомат! Все -  нет на свете ничего ценнее 15-копеечных монет. Что против них пятерки и червонцы? Для вражеских армад спасенья нет. И вот в зените припекает Солнце. Бежит в стакан холодная вода. А вкус такой приятный и колючий – скребется в горле и через года… И, прихватив с собой на всякий случай ирисок – в кинозал, где Ералаш. Пусть выпусков так много, но еще бы…

На то он выходной – любая блажь. Покуда ни работы, ни учебы…  Рай – вот он, на земле, не в небеси. Все живы; нам из радостей любая доступна…

Музыкальный магазин. Оттуда голос что-то напевает. Лошадки – а к чему? Поди пойми. Мелодии в сердца, а смыслы – втуне. Однако повторяется людьми фамилия-экзотика Кутуньо.
 
Но все прошло. Разбила алкашня в лихие годы чудо-автоматы.  А дедовы друзья день ото дня от безысходной жизни были рады забыться с горькой. И счастливей те, кто помер быстро. Не сравниться с теми, кто выжил из ума. И в маете не понял даже, что в программе «Время» акценты посмещали; потому похлеще гансов прошлого зигуют.
Не то чтоб наступил конец всему. Но жизнь мы повели совсем другую. Фасон другой. И музыка не та. А магазинчик тот комиссионным банальным стал, поскольку нищета преобразила внешний вид района.

А что теперь? Там зона, сям дурдом. И мир вокруг безрадостен и шаток.
Но греет душу мне при всем при том, как отзвук детства, песня про лошадок.