Эхо романа KGBT В. Пелевина в отражениях критиков

Литературное творчество продолжает свое шествие, став явлением обобществленным и публичным, как черная касса периода страны советов. Сегодня писателю состояться значительнее сложнее, чем во времена пушкиных и лермонтовых. Гениев стало больше, читателей — меньше. Роман из художественной вселенной Виктора Пелевина, появление которого периодичностью напоминает 12-летний цикл китайского календаря, рождался необычно.

Его предыстория чем-то похожа на чайную церемонию. За несколько месяцев до издания, автор анонсировал его на сайте одного из крупнейших издательств. В рекламе "Литрес" появилось необычное объявление. У книги не было названия и в рекламном блоке она появилась под шаблоном "Новый роман". Так в микрокосме ОС Windows спят безликие шаблоны "Новая папка", ожидая своей индивидуальной плашки. Верифицированный и получивший имя роман появился 29 сентября.

Его название мало что говорит о содержании: "KGBT+". Если заблудиться в латинице и остаться в русской раскладке, то это и вовсе непонятная аббревиатура: " ЛПИЕ+". Название ни к чему не готовит, ни на что не настраивает и требует только одного — прочтения, чтобы понять замысел автора и головоломку шапки романа. Публикация активно читается всего две недели, а в сети уже появился резонанс, обзор которого будет сделан дальше.

Халтура, созданная ради авторского гонорара

В канале блогеров "Дзен" появилась антирекомендация в виде отрицательной рецензии, отговаривающей от прочтения. Автор поста приводит в оправдание своей позиции пять причин, называя прочитанное нелицеприятным и банальным клише: "плевком в душу". Сам текст рецензии написан таким эзоповым языком, что для его понимания, наверное, нужен переводчик с русского на русский. И все-таки. Концепт общего отношения к роману можно выразить так: низкий художественный уровень текста, напоминающий халтуру, созданную для получения авторского гонорара.
 
Вот конкретные претензии, предъявленные автору интеллектуального чтива:

1. Отсутствие привычного алгоритма при создании сюжета и образов. Имеется в виду, что автор пренебрегает законами творчества, опуская такие фабульные компоненты, как экспозиция, завязка, развитие сюжетного действия, кульминация и так далее.
2. Гиперболизация важности мотива сексизма в романе.
3. Отсутствие "новой жилки" в подаче истории и тиражирование старых идейных фреймов, умаление сути многочисленным цитированием прежнего романа.
4. Неоправданное расширение водности текста из-за многочисленных повторов, пустых описаний, не работающих на раскрытие идеи. Стилистика изложения, напоминающая роботизированную манеру нейросети.
5. Формат реализации книги через обязательное приобретение "Абонемента" в издании.

Резюмируя причину своего негативного восприятия, автор его подтверждением называет невозможность составления синопсиса по прочитанному роману. Спорное утверждение, поскольку чтение — явление многополярное, и иногда халтура автора, всего лишь неумение читать и низкий уровень образования и интеллектуальных способностей пользователя. Судя по тому, что публикация блогера получила лайки, он не одинок. Здесь представлена только первая статья, выданная поисковиком в "Дзен". На сегодня там есть еще несколько обзоров, но этот, видимо из-за кликабельного заголовка, получил бонус выдачи.


Доброе государство и Курган-Сарай: современные аллюзии в романе

Более серьезный уровень рецензии демонстрируют издания, которым по статусу положено быть профессионалами, а не любителями. Рецензия, вышедшая в PBK. не имеет ярко выраженной оценочной лексики и стремится понять внутренний посыл автора. Однако и здесь в заголовке появляется почти гамлетовское "читать/не читать", приобретая уже формат шаблона. Свой разбор Игорь Кириенков опубликовал в рубрикаторе "Стиль/Впечатления".

В аннотации к статье он выделяет основные темы, затронутые автором: стеб над нормативами преследования "иноагентов", деанонимизацию телеграмм-каналов и СВО. В начале подан тот самый синопсис романа, как его увидел рецензент: земное будущее во власти "зеленой эры". Наземными перевозчиками стали обычные телеги. Отход от патриархата привел к расширению сексуальных свобод однополых отношений среди мужчин. Человечество снабжено имплантами, которые находятся под управлением властной корпорации.

Мозговой ресурс сливок общества ушел в лондонское подземелье, откуда идет руководство миром банок. Россия представлена в виде "Доброго государства" периода нового правления, борющегося с инакомыслящими ("рептильными влиятелями"). Название романа — аббревиатура творческого псевдонима главного героя (вбойщика). Герой не смог стать филером и превратился в чтеца ритмизированных монологов, заряжающих толпу идейным контентом искусства. История, рассказанная им, и является сюжетным стержнем романа.

Далее автор обзора критически оценивает роман, как спровоцировавший ощущение утраченных иллюзий и не оправданных ожиданий уровнем подачи и сюжетом истории. По его мнению, невзрачное название и аляпистая обложка предвосхищают уровень прозы. Выделяя философскую составляющую, публицист считает, что она заключена в рекомендации рассказчика отстраняться от суеты текущих страшных событий лозунгом let it be. Анализируя динамику создания образа главного героя, критик называет переход крэпера из предыдущего романа во вбойщика в нынешнем и считает это превращение частью проекций будущего.

В реальном имени центрального персонажа Салават, сложенном по правилам русского словообразования, рецензент подчеркивает наличие глубинной метафоры. Дериват является производным из современного сленга, где люмпены стали ватниками или "ватой", а их физиология не выходит за пределы животного существования (сала). Если учесть, что новое имя героя — Кей, что для многих сеошников и волшебников цифрового менеджмента является понятием "ключа" или "ключевого запроса", то историю его формирования можно представить в виде перехода из ватников на уровень адептов современных цифровых технологий по волне искусства.

Стиль художественного повествования, по мнению критика, не всегда выдержан в зоне нейтрального и художественного слова. Лексика часто имеет откровенно физиологический подтекст, что тоже отворачивает от романа. Так, представители интеллигенции названы "дебилами-говнососами", а один из каналов админов — "Безжалостный феллатор", отсылает на уровень чувственных потребностей. Преемственность ассенизаторской темы ведет, по мнению рецензента, к предыдущему роману "Generation П", где критика Бисинского топили в деревенском туалете.

В романе много смысловых инверсий, не очень понятных обычным читателям. Таковыми предстают: монолог о Ходорковском, восседающем, наподобие булгаковской Маргариты, на черенке швабры, бои женщин с помощью нейрострапонов и кормление кошек вареньем. Однако, несмотря на лес собственных ассоциаций, прозаик не проходит и мимо главных горячих тем современности. В романе появляется образ Курган-Сарая вражеских ветродувов, где Доброе государство начинает военные действия. В раскрытии противостояния аллегорический скепсис автора "Чапаева и пустоты" набирает силу и получает свойственный ему саркастический оттенок.

Роман, как тренажер для оттачивания остроумия и талмуд современности

Наиболее лояльным к премьере оказалось отношение ресурса "Фонтанка". Об особенностях стиля современных эзоповских приемов рассуждал Сергей Князев. Внимательный автор отметил тот факт, что ежегодное появление книг Пелевина предваряет раздачу нобелевских слонов и шнобелевских, как видится, тоже. Эта традиция соблюдается уже десятилетие. Романы становятся мишенью для отработки не только критических навыков литературоведов и просто читающей публики, но и тренажером для оттачивания всех уровней смешного: от иронии до сарказма, в попытках понять аллегории и связать их с современностью. В этом году была некая интрига, и долгое время шло гадание на кофейной гуще: выйдет ли новый роман вообще. Поскольку ранее появлялись заявления издателей, что ожидается пауза. Вот в ожидании обрыва этой тишины и пребывали фанаты писателя несколько месяцев с лета.

Сюжет интерпретирован как посмертное существование посткарбоновой цивилизации, наслаждающейся цифровыми удовольствиями с центром управления через банки и ресепшн элиты. Отмечена преемственность двух романов, где главный герой Кей является персонажем одной из новелл "Transhumanism inc": неудачным бойцом психологического фронта. Князев выделяет тему, о которой не сказали ранее, в изображении раскрутки вбойщика Салавата, он видит троллинг современного шоу-бизнеса, отражая некоторые этапы восхождения звезд современной эстрады, без деанонимизации их образов. Второй стороной иронии является многочисленная литература, обрушившая полки магазинов о том, как добиться успеха в жизни. Обилие гуру Пелевин расценивает, как попытку заработать на доверчивых людях, отлавливая их кошельки  крючками желаний.

Рассуждая о неполиткорректном стиле повествования, рецензент обращает внимание на то, что в ряде эпизодов Пелевин акцентирует внимание, используя афористический метод: краткого, цельного глубокомысленного, и зачастую, метафорического, а иной раз и слишком физиологического высказывания. Так, например, звучит его контаминация "пройти по костям". Писатель соединяет в этой теме извечное "от сумы и тюрьмы", и получается современный единственно возможный маршрут "по костям...до параши".

Раскрытие сущности демократии, тоже связано физиологическими атрибутами, напоминающими известный народный приговор о власти, имеющей свой народ. Сравнивая художника с Салтыковым-Щедриным, критик считает, что ожидание книг Пелевина давно имеет не эстетическую, а социальную окраску. Читатели ждут не наслаждения искусством, а подробных объяснений о том, что происходит сегодня в подковерной жизни современного общества и его элиты.


Фанаты и просто читатели об ожиданиях и впечатлениях

Если профессионалы могут найти смысл даже там, где его нет, фанаты отличаются более высоким уровнем доверительного отношения к автору. И в их высказываниях хорошо видно, насколько близок или далек автор к народу. Среди несомненных достоинств книги фолловеры отметили такие стороны как:

1. Выдержку творческого процесса в создании романа, задуманного много ранее, чем написанного. Хронология сюжета с прообразами рэперов Гнойным и Оксимироном,
предполает появление замысла еще в 2018 году.
2. Автобиографичность истории, отраженная в финальном эпизоде мотивом инкарнации Салавата из раннего автора.
3. Философский подтекст метафорических рассуждений о природе иллюзий и смерти.
4. Преемственность истории, подающая надежду, что это будет серия произведений.
5. Отсутствие авторских иллюзий о собственной избранности, неоднократно подтверждаемое в тексте, в частности в эпизоде про "рептильную позу".
6. Детальная проработка метафорических образов, имеющих современные черты, их изображение в аллегорическом ключе.
7. Критическое отношение к представителям феминизма.
8. Появление книги в череде тревожных ожиданий, что этого может и не произойти.
9. Приверженность автора собственной линии и умение вплести ее в многообразие современного конфликтного бытия.
10. Насыщенность повествования авторскими находками словообразований ("контрнаступление").
11. Доверительность интонации в общении с читателем, умение балансировать между горькой правдой и сентиментальной ложью, не становясь их заложниками.




Не принявшие роман свои претензии сосредоточили вокруг следующего:

1. Синхронное появление романа на официальных ресурсах и у пиратов.
2. Снижение уровня прозы с философского андерграунда до беллетристики про попаданцев.
3. Опустошенность главного героя, не имеющего истории и глубокой проработки образа с точки зрения психологизма.
4. Отсутствие "крючков" интереса, способных удовлетворить аванс ожиданий романа.
5. Отказ автора от автономии в художественном пространстве сюжета, роман не стоит читать, если не знаком с предыдущем.
6. Намеренное и слишком акцентное сосредоточение на современности, напоминающее темы горячих дискуссий на тему толерантности по половым,  расовым и социальным расслоениям.
7. Ярко выраженная феминистическая концепция устройства общества.
8. Смена точки зрения автора, покинувшего окна с "дымом отечества" в пользу цифрового багета социальных сетей (ресурсы Марка Цукерберга).
9. Нечитабельность контента, напоминающего стиль машинной обработки текста.
10. Словесная обильность, не оправданная идейным содержанием с претензией на интеллектуальный месседж.
11. Назидательность повествования уровня гуру, дидактика и морализаторство в лирических отступлениях, отсутствие креатива в создании сюжетных коллизий, однообразие приемов.


Символизм топографии: времен связующая нить

Добавлю несколько слов от себя. Отмечая одну из топографических шуток автора, задержавших издание книги, хочется рассказать о глубине романа. Пелевин создал новый вариант запикивания табуированной лексики. В тексте прием звучит так: "/В-слово". Эта находка была рождена в период издания. Пришлось делать некоторые изменения в тексте, чтобы равномерно распределить по сюжету это нововведение, соединившее два мира: литераторов и программистов. Похожий прием впервые появился в 2000-х, в романе С.Минаева "Духless", где символ программирования "слеш" получил новое семантическое и литературное наполнение.

А если посмотреть вглубь, то "/" — прародитель современной запятой (XIII век), требующий при чтении паузы. Так сошлись зачин романа и его окончания: от паузы ожидания читателей до внесистемного литературного символа, стоящего рядом с истоком жизни, если отвлечься от физиологии и табу. Формально, находка чем-то напоминает импланты романа, которые получили цельные ранее люди, решив перейти на уровень удовольствий цифрового мира. Так реальность и образность соединили жизнь автора и творчество человека, сделав героя Кея неформальным слепком сегодняшнего дня.


1.11.22.