Сбитые коленки - Открытка на память

Вот, открытка на память, чтоб та не подвела!
Хочешь – новую пытку, что поранит тебя?
Только вот бы спросили, прежде чем отдавать:
Не хочу надрывать свои раны опять.

Каждый год был как новь: всё страшней и страшней.
Я не знала заботы от безумных людей.
Вместо помощи люди топили в грязи.
Такой ад я терпела почти лет с пяти:

Новый город и дом – наша новая явь.
Родители с нами не ходят гулять:
Всё в работе, в заботах. А рядом сестра,
Что почти что всю жизнь ненавидит меня.
Она рвёт мой подарок, чтобы сделать больней.

Я сбиваю коленки, становясь так смелей.

И вот новая жизнь наконец-то мне всласть…

Но опять новый город… что за напасть?

В этих серых домах люди жили, что злей.
Я пыталась найти среди всех них друзей.
Вновь сбивала коленки, но не стала смелей:
Только кровь вытекала всё быстрей и быстрей.
Мне сказали: "Ты – ноль. И ты – ноль навсегда".
Потянулась к звезде, но упала звезда.
Так хотелось любви: опять мамин отъезд.
Если б знала тогда, что на мне ставят крест
И мне роют могилу, чтоб туда закопать
Всё, о чём было всласть мне когда-то мечтать.
Сказки кончились: в жизни моей легла тень,
Закрывая собой радость детских идей.

Девять лет длится ад: я не в силах понять,
Почему не могу повернуть время вспять.
Я терплю все удары, держу боль всю в себе,
Прихожу и рыдаю: "Заберите скорей!"
Но не слышат. "Ты будешь как твоя сестра".
Продолжаю терпеть, так сгорая дотла.
Синяки или кровь – я стараюсь скрывать.
С каждым днём мне сложнее покинуть кровать.

"Тебя здесь не примут, твоё место в грязи.
Из неё появилась – в ней всю жизнь и сиди".

В один год было хуже: это тёмный подъезд,
Где поставили нечто страшнее, чем крест.
Мне оставили рану, прижгли к коже печать.

Я смолчала, ведь мне было любо молчать.

Затем: зимний вечер, возвращаюсь домой…
Чьи-то руки и нож. И всё снова со мной.
Это паника, ступор. "Прошу же, убей".
Ведь вся боль не ушиб на коленке – страшней…


То ли так повезло, то ли жизни плевок,
Но переступила квартиры порог.


А дома бардак: мать, отец и сестра;
Постоянные ссоры, что доводят меня.
Постоянные крики. Я хочу убежать,
Но, как мне привычно, принимаю опять.
Всё терплю и терплю, копя эту боль,
Что въедается в мозг. "Ты – ноль".
Да, я – ноль.
Что сотри, что сложи – лишь один результат.
А кроме меня, кто ж во всём виноват?

Хотелось стать лучше, да вот не было сил,
Сколько пункт в список дел не вноси.


Помогала другим, позабыв про себя.
Не заметила, как развалилась семья,
Как каждый синяк перестал вдруг болеть,
И как безразличнее стала мне смерть.
Однажды проснулась – и так пусто внутри.
Ни добра нет, ни боли – догорели угли.
Не могу улыбнуться другим – не хочу.
И уже я не плачу, и уже не кричу.

Целый год в пустоте, изменяя добру.
Перестала бороться (победить не смогу).
Вокруг новые люди, и от них мне тепло…
Но, привыкшая к боли, понимаю: не то.
Каждый раз жду подвох, и, увы, то не зря.
Из четверых предаёт нас одна.
Улыбаясь в лицо нам, разрушая квартет,
Она рассказала наш каждый секрет,
Обвинила нас в том, что с собой не в ладу,
Мол, простите, с такими учусь... Не могу.

Ладно, бросила.
Всё равно.
Не привыкать.
Просто крыса уходит.
Просто снова терять.

Помогаю другим, пусть мне так тяжело.
Через боль я всегда приносила добро.

Я старалась вне дома быть день напролёт,
Потому как не знала, что же там меня ждёт.
Мог быть сильный удар и привычный мне крик…
Или просто улыбка.
Выбор тут не велик.

Отдаю себя скрипке, понимая одно:
Музыкантом хорошим, увы, быть не дано.
Нету техники, звука, неподвластен смычок.
Перспектива всё бросить меня манит, влечёт.
Но дурная привычка: я иду до конца,
Даже если давно уже тот не мечта.

Если б бросила, стала себя бы жалеть,
Только вот без того есть, о чём поскорбеть:

О тех сбитых коленках и о детских мечтах,
О том, что тринадцать лет жизни мне ад.
Об открытке на память, чтоб та не подвела,

Чтобы я не забыла, что слепило меня.