Война и мир. гл. 3-1-8в

3-1-8в

Привезенный им воспитатель
Успешно как бы врос в семью,
Как добросовестный старатель,
В семье играет роль свою.

Естественно, отец, став старше,
Видна потеря в нём зубов,
Но в остальном, в нём было также,
Он был по-прежнему суров.

Ещё он с бо;льшим озлоблением,
На жизнь, войну и дочь свою,
И к ней — с огромным недоверием,
Уже, как к своему врагу.

Один Николушка лишь вырос
С копной курчавых в нём волос,
И, как у мамы, получилось,
Он губку поднимал «чуть в нос».

Но в доме также нет и мира,
Как и везде, во всей стране,
И в нём сложилась область тира,
Всегда готовая к стрельбе.

Два лагеря сложилось в доме,
Как те два фронта на войне,
И каждый жил в своей истоме,
Храня всю неприязнь в себе.

Но — часты вспышки нападения
Отца на дочь и, как всегда,
С подачи или озлобления
Бурьен, как в прежние года.

Велись обеды в доме вместе,
Пока Андрей был словно гость,
Но сын почувствовал — всем тесно,
И — слишком явно чувство мести,
Что «всем франтам и не спалось».

«Открыть баталию» друг другу,
Свою вновь обвиняя дочь,
Он защищал свою подругу,
А дочь бы — выгнать он не прочь.

Андрей всё чувствовал всё это,
Он как бы сдерживал, стеснял,
При нём неловко словно вето,
Как мир короткий всех застал.

Обед прошёл как бы в затишье,
Исчезла родственная связь,
Андрей молчал, он — словно лишний,
Так дал понять всем старый князь.

Заметив недовольство сына,
Молчал князь тоже весь обед,
Как будто эта вся картина,
От сына тянет в доме след.

Ушёл к себе он недовольный,
Но сын — отвлечь от бытия,
Его молчаньем напоённый,
Вину всю, взявши на себя;

Зашёл к нему он для общенья,
Его ввести в курс внешних дел,
Поведать все событья, мненья,
О всех в том принятых решеньях,
Уже, как наш в войне удел.

Не проявил князь интереса
К текущим всем в стране делам,
В его сознанье больше веса,
Всё заняла; Бурьен, «мадам».

Страдал сильнее он волненьем,
Как  перешедшим в ту болезнь,
Он наградил дочь нетерпеньем,
Её не мог он видеть здесь.

Он осуждал за суеверие,
За нелюбовь к «мамзель» Бурьен,
К которой он питал доверие,
Его взяла как будто в плен.

В том смысле — окружив заботой,
И даже больше, чем та дочь,
А дочь доводит аж до рвоты,
И он прогнать её не прочь.

И, что во всей его болезни,
Одна виновна лишь княжна,
Она «плетёт такие песни»,
Его накрыла, как волна.

Что глупыми она речами
Внушает внуку всяку чушь,
Но, говоря всё между нами,
Был к дочери всегда он чужд.

Всю жизнь терпел недуг свой давний,
К Марии эту неприязнь,
Достигнув к старости, как крайней,
Отцовской цели, эту грязь.

Грязь всю — в моральном смысле слова,
Чтоб отселить из дома дочь,
Уютного лишить и крова,
Создать не жизнь — «сплошную ночь».

Князь понимал и знал отлично,
Что не она, виновен он,
А сын молчит, ему — привычно,
Терпеть такой отцовский тон!

«Он думает, отец уж старый,
С ума уже сошёл старик,
С сестрою в спорах он — неправый,
Но годы шли, а он — привык.

Ругать и оскорблять сестрицу,
К себе приблизив ту «мамзель»,
Не хочет он со мной мириться,
А я б — сменил нападок цель».