Война и мир. гл. 2-2-6а

2-2-6а

Всё дело дуэли уже, как замято,
История вся, разрыв Пьера с женой,
«Блистала» по обществу долго, предвзято,
Похоже, решили все Пьеру «дать бой».

Теперь его только винили в разрыве,
Что он — бестолковый ревнивец, мужлан,
И он, как отец тем подвержен в порыве,
Припадками бешенства за весь обман.

Когда Елен после отъезда «масона»,
Вернулась в столицу и принята в свет,
Ещё же — жена по всем меркам закона,
Пришлось ей выдерживать некий обет.

Когда разговор заходил с ней о муже,
Она принимала достойный свой вид,
С оттенком печали, что ей в душе хуже,
И муж ей, как крест, на душе всё висит.

Достойно она переносит несчастье,
Её наградил этим мужем сам бог,
Характеры, взгляды у них — разной масти,
Такой, что поделать, у пары итог!

А тесть, князь Василий — ещё откровенней:
Его он полу;сумасшедшим назвал,
Он с ним пережил массу тягостных терний,
Жалеет, что дочь ему замуж отдал.

— Я раньше вас, князь, поведала свету,
Что это — безумный младой человек,
Испорченный разными мненьями где-то,
Он — просто какой-то кавказский абрек.

Когда он приехал лишь из заграницы,
Мы все восхищались им — молод, умён,
Когда же он на;чал у нас «веселиться»,
И странными мыслями начал «браниться»,
То мы здесь все по;няли, он — также дурён.

Хвалил он тогда и врага Бонапарта,
Что тот — полководец, каких не знал свет,
И он из себя корчил даже Марата,
В нём — вся заграница, а нашего — нет.

По-прежнему славились Павловны Анны
Её знаменитые все вечера,
На них будто с неба просыпалась манна,
Сама на них блещет потоком ума.

На них собирались все общества сливки,
Интеллектуальной эссенции цвет,
И не обходилось всегда без новинки,
И в том заключался из них весь обет.

Всегда приглашала кого-то из важных
И столь интересных в беседах тех лиц,
Во всём компетентных, довольно «отважных»,
Кто был в своей области царь или принц.

Нигде, где на тех вечерах, как у Анны,
Так смело не раз обсуждался вопрос,
Какие бы ни были нужды иль страны,
На все те событья, где есть на них спрос.

Нигде не держался так твёрдо и явно,
Весь градус текущей политики стран,
Текущая жизнь двора, света — подавно,
Событий войны, как текущий экран.

Как раз в это время печальные вести
Пришли из театра в Европе войны,
Лишил Бонапарт всю Пруссию чести,
Вести с ним попытки дальнейшей борьбы.

Разбили французы всю армию немцев,
Сданы им часть важных уже крепостей,
Распался Союз, став в войне, как младенцем,
Все ждали из армии новых вестей.

Когда войска наши пришли ей на помощь,
Когда началась уже вновь с ним война,
Когда пред французом явили всю немощь,
И пала вся гордая немцев страна;

Тогда Анна Павловна вновь дала вечер,
И из приглашённых, конечно, Элен,
Несчастной, но о;бворожительной встрече,
Опять привлекающей видом в свой плен.

И двух дипломатов, и оба из Вены,
Других интересных во многом людей,
И, как квитэссенцию, развитой темы —
Борис Друбецкой, ему всё там видней.

Вернулся с театра военных всех действий,
Он в прусских войсках адъютантом служил,
И не;утешительные привёз вести,
Похоже, как немец оружье сложил.

Борис в адъютантском щёгольском мундире,
Уже возмужавший, вошёл молодцом,
Он был первый раз удостоин «квартиры»,
Где общества цвет собирался кружком.

Обычным для нового гостя приёмом:
Хозяйке всегда целованьем руки,
Затем — представленье, знакомство с бомондом,
Кружки интересов, от скуки уйти.

— Вот князь Ипполит — дипломат он по службе,
Вот Круг — господин, он поверен в делах,
Вот Шитов — ум светлый и склонный он к дружбе,
По схожести мыслей и чувствах в сердцах.

Борис за то время армейской всей службы,
Заботами мамы и гибким умом,
Характером сдержанным, нужной с кем дружбе,
Востребован стал у начальства кругом.

Служил адъютантом при важном столь чине,
Курьером он в Пруссию вёз документ,
Успехом в карьере усвоил причины,
И он уловил сей счастливый момент.

На службе нужны не труды, не усилья,
Не храбрость и не та отвага в бою,
Но, лишь надо знать и являть те уменья,
Служить и, являя покорность свою.