Вечность искрится...

Вечность искрится в чашке для кофе или в чашке для чая. Сама себя взбалтывает, сама по себе скучает. Если не сделает глотка два-три в полдень или на утро, остаток дня в этой местности протекает относительно хмуро. Настолько пасмурно, что лихие люди крестятся. Скряга мельник перестаёт считать зерно в закромах, закрывает мельницу. Даже кошкам непривычно ходить в таких потёмках.

А она что?

Вечность делает вид, будто невинная юная девочка, а не заблудившаяся сама в себе тётка.

Начинает себя искать. Чесать колтуны. Считать горошек на юбке. В общем делать всё то, что давно позабыла, но очень любо.

Смерть зовёт поиграть. Любит её. С ней близняшки сёстры. Вдвоём себя искать мило, увлекательно, хоть и по-родственному - катастрофически безнадёжно, не празднично просто.

... Праздника хочется. Без праздника совсем унылы и бытиё, и поиск, словно табельный день учётчицы, как лицо путешественника опоздавшего на поезд ...

Распускается ночь чёрной розой. Хоть и сорвали вчера, но пустила корни в стакане. Глядя на это цветение, Вечность вспоминает сама себя и заливисто, счастливо хохочет: "Почему забывчивая такая?!"