Детство, Р. М. Рильке

Всё взвесить бы неплохо самому,
Чтобы потерю выразить в рассказах
О тех былых ребяческих проказах,
Что не вернутся вновь – и почему?
 
Ещё грозят нам: может быть, дождями –
Мы значимость не ценим никогда;
Но больше не вставала перед нами
Жизнь полной продолжений, как тогда:
 
Той детскою порой случалось лишь
С какой-то вещью и каким-то зверем,
А нашу жизнь, как человечий терем,
Переполняла образами тишь.
 
И одиноких так, как пастуха,
Перегружали нас большие дали
И впечатляли, вызвав на простор,
 
И словно ниткой новою вплетали
В тот спутавшихся образов узор,
Чья нас теперь смущает чепуха.
 
(Из Новых стихотворений, первая часть, 1907; написано в Медоне зимой 1905/1906)
 
***
 
Оригинал с подстрочным переводом:
 
Kindheit
 
Es waere gut viel nachzudenken, um
von so Verlornem etwas auszusagen,
von jenen langen Kindheits-Nachmittagen,
die so nie wiederkamen - und warum?
 
Noch mahnt es uns: vielleicht in einem Regnen,
aber wir wissen nicht mehr was das soll;
nie wieder war das Leben von Begegnen,
von Wiedersehn und Weitergehn so voll
 
wie damals, da uns nichts geschah als nur
was einem Ding geschieht und einem Tiere:
da lebten wir, wie Menschliches, das Ihre
und wurden bis zum Rande voll Figur.
 
Und wurden so vereinsamt wie ein Hirt
und so mit grossen Fernen ueberladen
und wie von weit berufen und beruehrt
 
und langsam wie ein langer neuer Faden
in jene Bilder-Folgen eingefuehrt,
in welchen nun zu dauern uns verwirrt.

===========================================
Было бы неплохо разобраться во многом, чтобы
выразить что-то о таком потерянном,
о том долгом детском-послеполуденным времени
которое в том виде никогда не вернётся – и почему?

Это ещё предупреждает нас: может быть, дождливостью,
но мы уже не знаем, что это должно означать;
никогда вновь не была жизнь от встречавшегося/столкновений,
встреч и продолжений настолько полна,

как тогда, когда с нами ничего не происходило кроме того лишь,
что случается с какой-то вещью и каким-то зверем:
там проживали мы, по-человечьи, их сущность,
и наполнялись до краёв образами.

и становились такими одинокими, как пастух,
и были так перегружены огромными далями
и словно издалека призывались и впечатлялись

и медленно, как длинная новая нить,
вплетались в те образы-последствия,
пребывание в которых теперь смущает нас.



 
(Aus Neue Gedichte, 1. Teil, 1907; verfasst in Meudon im Winter 1905/1906)