О Любви. Молитва

   Есть молитва. Суетливая, скорая, торопливая. Видимость молитвы. А есть Молитва. Та, что идёт из сердца, что идёт из души. Та, что бросает человека на колени, заставляет лить слёзы, «рвёт душу на части». Та, что не может быть не услышана.
   Часто ли мы так молимся? Не часто. Только тогда, когда находимся на самом краю, между жизнью и смертью, или если на этом самом краю находится близкий родной человек.
   В моей жизни была такая Молитва. О такой Молитве рассказала мне сестра моего мужа, от которой отказались врачи.
– Женщина, вы взрослый человек, должны понимать, что с таким диагнозом, с такой патологией, как у вас, люди не живут. У вас артерии и сосуды дырявые, как молью побитые. Готовьтесь к худшему.
Заявили врачи в очередной клинике, наконец-то разобравшись, в чем причина болезни пациентки за два месяца скитания по больницам. Отправили умирать домой.
– А мне нельзя умирать, у меня внук маленький, его в первый класс вести надо, заниматься с ним. Понимаешь?
Понимаю. Всё на ней. Муж летает в Сургут. Сын развёлся с женой. Работает в Сургуте, улетает через каждые две недели. А у мамы внука своя жизнь, то Котя появится, то Зая, не до ребёнка. Не мне её судить, это чужая жизнь, но ребёнок-то брошенный.  Вот и нельзя бабушке умирать. Не на кого оставить единственную кровиночку.
– Я тогда,  как не в себе была , рухнула на колени, слёзы текут, а я с таким сердцем, на разрыв,  Богу молюсь, вернее разговариваю, свою ситуацию рассказываю.  И всё прошу: «Оставь Боже! Нельзя мне сейчас умирать».
Она рассказывает это мне спокойно, чуть наклонив голову к плечу. Да я и сама знаю всю эту историю. Я тоже была её участником. Помню, как пытались чем-то помочь, искали врачей, способных разобраться в ситуации и назначить лечение. Как от безысходности поехали в храм, куда должны были привезти частицу мощей святого исповедника архиепископа Крымского Луки. Как молились, стоя на коленях, просили помощи и спасения. И это мой муж, который, казалось, ни во что не верил. Он купил иконку святого Луки и просил монахинь молиться за здравие своей сестры. А икону передал сестре со словами: « Вот тебе икона твоего небесного врача. Поможет. Всё будет хорошо. Первый раз в жизни на коленях молился за тебя».
- За три года три операции. Но ведь живу. И мальчишка с нами. Я думаю, Он меня тогда услышал. Люди  ко мне как-то развернулись. Одна добрая душа совет дала – на Пензу прорываться, в Кардиологический центр, там помогут. Другая – человека нашла, договорилась, чтобы побыстрей. Тот  устроил настолько быстро, как мог. Жизнь на ниточке висела.  Понимаешь? Операцию сделали вовремя.  Спасли. Каждый день молюсь за этих людей. Каждый день благодарю Бога за жизнь.
Я понимаю. Тоже через это прошла. 
   Эта история одна из тысяч историй чудесного спасения. Сколько таких историй мы знаем.


Я вспомнила ту случайную встречу на дороге, одиннадцать лет назад. Дело было в Мордовии. Мы с мужем и сыном приехали свататься. Наши дорогие сваты встретили нас, как родных,добрым застольем, где за рюмочкой и хорошей закуской, решили самый главный вопрос положительно. Мы заполучили дочку, а сваты – сына. Дело сделано. И муж уже вечером захотел уехать домой. Пришлось вспоминать мультфильм «Винни-пух в гостях у Кролика», и тихонько шепнуть, что так нельзя, надо ещё погостить. Остались, решив – завтра в путь. Сваты уговаривали нас съездить в Дивеево, но как бы мне не хотелось, муж был против.
Люди мы сельского пошиба, к природе ближе, поэтому утро следующе дня встретили с зарей. Как только скрипнула дверь за хозяевами, поднялись и мы. Боясь помешать сватам убираться по хозяйству, и то правда, что под ногами путаться, решили поездить по окрестностям, посмотреть местное сельское хозяйство. Какие культуры сеют, какую скотину содержат, по селу проехать, как живут посмотреть. Когда ещё куда-нибудь выберемся. Сказано – сделано. Сели в машину. Медленно проехали по селу. Хозяйки коров в стадо провожают, вся дорога им, кормилицам. Свернули на дорогу из села. По обочине идёт женщина, худенькая, в платочке, постарше нас будет, в руке небольшая  сумка. Притормозили.
– Садитесь, подвезём до трассы.
– А вы куда едете?
– Мы ваши поля хотели посмотреть.
– Мне в Гумны надо, а вам в другую сторону,  – говорит женщина.
Захлопнув дверцу машины, мы двинулись дальше.
– Слушай, а какая нам разница, поля какого хозяйства смотреть. Поехали в Гумны, село посмотрим. – Говорю я мужу, и он соглашается.
Притормаживает машину, поджидая приотставшую женщину.
– Садитесь, подвезём вас в Гумны. Нам всё равно куда ехать.
Женщина садится в машину, показывает, в какую сторону ехать.
–До  трассы, а потом направо. А поля наши налево будут и вверх.
Голос негромкий , приятный, да и сама женщина производит приятное впечатление. Невысокая, стройная, опрятно одетая, волосы убраны под платок. Видно, что в возрасте, но лицо молодое, живые серые глаза с интересом смотрят на нас.
– А вы к кому приехали?  – спрашивает она.
Мы рассказываем, к кому, и по какому поводу. Она одобрительно кивает.
– Хорошая семья, труженики. И девочку я знаю. Очень хорошая девочка, умненькая, красивая. А меня Марией зовут.
– А по батюшке, – спрашиваю я, неудобно как-то, разница в возрасте всё таки есть.
– Алексеевна, - отвечает женщина, – Мария Алексеевна. Я в этом селе всю жизнь фельдшером работала.
Мы разговорились. Так мы узнали, что Мария Алексеевна живёт одна, что мужа давно похоронила (утонул в Мокше), что единственный сын с семьёй живёт в райцентре и что сама она на пенсии и работает в храме в Гумнах.
– А вы слышали про Мордовский ОМОН? – спрашивает она.
Нам становится стыдно, ничего не слышали мы о нём. Мария Алексеевна, глядя на наши лица, понимает это и продолжает.
– Во вторую чеченскую послали отряд наших омоновцев для поддержания порядка. Мой сын тоже был в этом отряде.
А я в храме, как свободна, к иконе Иисуса Христа  «Спас Нерукотворный» подойду и молюсь  всё за сына. И вот стою так, молюсь и вдруг вижу лик на иконе говорит мне что-то, губы шевелятся и волосы, как от ветра колышатся. Я к батюшке побежала. «Батюшка, – говорю, – я не спала, не спала, всё видела своими глазами». А он мне и говорит: «Теперь, матушка, известий ждать будем и молиться изо всех сил».
А через день наши ребята попали в засаду. На двух машинах они были. Приняли бой. Командир приказал сыну связаться с нашими, доложить обстановку и просить подкрепления. Он последним из машины выскочил, тут же его и ранили в голову, кровью истекал. Когда наши приехали семь человек погибли, а сын тяжело ранен. Стали разбираться. Когда взяли этих боевиков, выяснилось, раненых добивали контрольным выстрелом в голову, а одного добивать не стали, патрон пожалели, главный сказал: «И так сдохнет, ранение в голову».
– Сын, конечно, больной, но ведь живой вернулся , – говорит нам Мария Алексеевна. – Вымолила.
Подъехали к храму. В молчании сидели в машине, так потряс нас этот рассказ. Бывает же такое.
– Пойдёмте, – прерывает молчание Мария Алексеевна, – я вам икону ту покажу.
Огромный когда-то храм, восстанавливается. Строительство ведётся только в малом приделе. Подошли к небольшой иконе. Перекрестились, поклонились. На старой тёмной иконе лик Христа. И глаза глубокие, живые.
– Вот она, та икона. Перед ней я за сына молилась.
Мария Алексеевна провела нас по храму от иконы к иконе, познакомила с батюшкой. Поговорили. И уже, провожая нас до машины, сказала.
– Вы так долго ехали сюда, так уж проехайте ещё немного, к великой святыне в Дивеево и на источник, к батюшке Серафиму Саровскому. Вас Господь недаром привёл сюда.
Тепло распрощались. Что случилось с моим мужем, я не знаю, только он резко изменил своё мнение насчёт посещения Дивеево.
– А действительно, если уже так далеко забрались, то и ещё немого проехать можно, «бешеной собаке семь вёрст не крюк».
Вот так, благодаря Марии Алексеевне, попали мы в Дивеево к батюшке Серафиму и на источник съездили и трижды окунулись в холодные святые воды.
А ещё в душу запали её слова и рассказ о том, как вымолила она своего сына.
   Уже потом, собирая разные  истории, стали мне понятны слова, не раз говоренные моей бабушкой: «Материнская молитва  – со дна моря достанет».
   На «просторах интернета» попался мне как-то рассказ о матери, усердно молившейся святой блаженной Ксении Петербургской о своём сыне, служившем на границе. Когда сын вернулся из армии, он напомнил матери о том, как она приехала к нему на заставу и ему дали увольнительную. Они долго гуляли вместе по улицам маленького городка, а потом он, проводив маму на поезд, вернулся в часть. Заставы не было. Был бой. Все погибли. Живым остался он один.
– Мама, ты спасла меня тогда, спасибо тебе. Если бы ты не приехала, не сидеть мне вместе с вами за этим столом.  –  С благодарностью обратился сын к матери.
– Да ты что, сынок, я из дома никуда не уезжала, только молилась о тебе матушке Ксении. Видно, по моим молитвам, спасла она тебя.
Чудо. Настоящее чудо.

 
– Ты иди, я молиться стану. К ночи стакан чаю принесёшь, а пока иди, – говорит моя свекровь.
Каждый день утром и вечером молится она за своих детей. Молится в полный голос, никому не мешая. Дело это серьёзное, можно сказать, интимное, поэтому мы уходим в другую половину дома, чтобы не мешать. Но в этот раз, я ждала междугородний звонок и осталась в смежной комнате у телефона. А мать молилась.
– «Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого…»
Раздавалось из соседней комнаты. А дальше, мать молилась за своих детей, но не теми молитвами, привычными нам из молитвослова, а своими  словами. И это была то ли песня, то ли поэма, то ли сказание. Это был её разговор с Богом, один на один и лишь мне доверено было стать свидетелем этого разговора. Наверное, не случайно. Может быть для того, чтобы когда-нибудь рассказать об этом.
Это было красиво! Так, что от молитвы матери, простой русской женщины-труженицы, катились слёзы из глаз, перехватывало дыхание и рыдания рвались из груди. Я забыла обо всём. А она плакала о своих детях и просила о них. Как младенцев поднимала каждого на своих руках и показывала Отцу Небесному, рассказывая о них всю подноготную и хорошее, и плохое. Просила помочь им в делах и отвратить от пагубных страстей, вымаливая кому здоровья, кому разума, благополучия, терпения, смирения… Она просила, просила привести всех детей к Богу, чтобы жили с верой в душе, в мире и любви, чтобы не теряли надежду и не впадали в уныние.
«Прими, Боже, молитву матерей, о чадах своих слёзы проливающих, жён честных, о мужех рыдающих; чад сирых и убогих, родителями оставленных; всех нас  к иконе твоей припадающих, да приидет сей вопль  молитвами нашими ко Престолу Святому Твоему…»
Затихла молитва. Я сидела, уткнувшись в маленькую подушку  мокрую от слёз, сдерживая рыдания. То была Молитва! К ней мне дозволено было прикоснуться.
В 29 лет мать осталась вдовой с пятью детьми. И шестьдесят лет до своей кончины она прожила в трудах и заботах, опираясь на веру,  надежду и молитву, свою собственную, выстраданную.
После её смерти на её детей посыпались несчастья. Одна сломала руку, другая – шейку бедра, третья стояла на грани жизни и смерти, сыновья – проблемы с сердцем и операции. Некоторые пришли к Богу, другим только предстоит.
А я воочию увидела силу Молитвы.


   «Разговаривайте вслух с Ангелом  Вашим, с Божьей Матерью, с Отцом Небесным – говорите о наболевшем, когда совсем тоска… и станет легче!
Молитва – это самая большая сила, которая меняет судьбу человека. На этой земле не существует силы, влияющей на жизнь человека больше, чем молитва».
Схиархимандрит Илий (Ноздрин)