Мертвый лев хуже живой собаки

Мертвый лев
                хуже живой собаки?
Нет.
         Мертвый Гамлет лучше живого Озрика!
Грозный лев
                умирать из-за шавки простой
учит всякого.
А собаку
всякий учит покорности – палкой и окриком.

Но бывают дворняжки, что мрут на могиле хозяина…
Что ж, начну свою тему раскручивать заново.

Мертвый пес
                лучше того человека, что с палкой:
зря такую тварюгу порой называют собакой.
Может, это и тварь, но, похоже, не Божья.
С корнем этим есть слово резонней: убожество.
Слово честнее и позорней:  ничтожество.

Мертвый дурак лучше живого татя.
В свой черед,
                мертвый тать
лучше живого предателя.

Мертвый предатель лучше живого поэта.
– Маргинала, чье дело – нарушить любое вето.
Умудрится поэт и Иуду понять, и простить Люцифера.
И мой Бог!
                души чистые ереси этой верят!

Потому что поэты как Боги: владеют Словом.
Столь искусным словесным сетям не бывать без улова!
Но поэт ведь и сам в свою сеть попадается, душу запутав.
Он идет по пути, изначально беспутному.

Его место – пропащее.
Вроде Бермудов.
Там любой потерялся бы. Он – обрящет.
Его время – безвременье.
Смутное.
Но зато суверенное:
в снулый полдень осеннее.
Коль бессонница, то весеннее.
Он полоумный? Нет: звезданутый.

Самомнение выше неба.
(У мирянина было бы – выше крыши.)
И когда на тропу выбирается торную – слеп он.
А когда, упреждая, орут ему: шухер! – не слышит.

…Презирают предателей.
…А поэтов в миру убивают.
– Как презреть неизведанных смыслов подателя?
...Погибают поэты.
                А смыслы порой выживают.