Еврейский мальчик сильно обрусел

                МИША
                Памяти  моего  тестя,  отца  моей  бывшей  жены.

Еврейский  мальчик  сильно  обрусел.
Шпана  -  финкарь,  неслабое  плечо.
И  если  он  в  конце  войны  не  сел,
Так  то  судьба,  и  он  тут  ни  при  чем.

Отец  на  фронте,  их   же  -  на  Урал.
Паек  ржаного  -  для  поддержки  сил.
От  общей  пайки  крошки  он  не  брал,
Хоть  брат  домой  две  трети  доносил.

Шпана… И  мать  пошла  в  военкомат.
«А  мы-то  что?  Мы  можем  лишь  на  фронт.
А  он  сопляк,  сопляк,  а  не  солдат, 
А  финкарем  он  вас  берет  на  понт».

И  тут  салют!  И  над  рейхстагом  стяг!
И  летом  Жуков  принимал  парад.
А  после  парня  взяли  за  шкиряк,
В  теплушку,  и  нескорым  -   в  Ленинград.

Блатным  замашкам  места  нету  тут.
Трудись,  браток,  и  человеком  стань.
А  дальше  были  флот  и  институт
С  распределением  в  Тмутаракань.

Да,  там,  в  глуши,  мощь  Родины-страны,
(Фронтовиков  прияв  за  образа),
Крепили  молодые  пацаны  -
Веселые,  голодные  глаза.

Таким  он  и  остался  до  конца,
По   крови  -  благородным  сорванцом.
И  не  секрет,  что  я  любил  отца,
Хоть  он  и  не  был  мне  родным  отцом.

Гремел  Союза  тягостный  финал,
Он    в  нем  прожил,  как  будто  песню  спел.
И…  ежели  крещенья  не  приял,
Прости  Господь!  -  поверить  не  успел. 
                21.09.09.