Ижевская улица...

Ижевская улица, хмурые лица,
Три ровных отрезка меж адом и сном,
Пришлось мне еще раз наверно родиться,
На улице Герцена сам Богослов.

Стоим мы с Иваном, трамвайные всхлипы,
Отметиной прелой чернеет фонарь,
Шумят на задворках столетние липы,
Чего-то до боли апостолу жаль.

Отчаянный визг где-то там за гардинкой,
Запыхавшись осень влетела в окно,
Диван розовеет гнилой буженинкой,
Пьет глупая баба плохое вино.

Родная Россия, жилые районы,
В Удмуртской столице так рано темно,
Горят галогены, мерцают неоны,
Подпившая баба бьет небо-стекло.

Стоим мы с Иваном, от холода зябко,
Бог волоком тащит вселенной кусок,
Луна занавешена выцветшей тряпкой,
Рыдает пьянчужка сломавши ребро.

Знать бес промахнулся, ведь целился в душу
А баба сломала лишь круглую кость,
Стоим мы с Иваном, так хочется кушать,
В линялой суме только горечи горсть.

Испачкана краской просроченной осень,
На мускулах-камнях пестреет листва,
Ижевской старухи печальная проседь
Порой превращается в правду-слова.

Она ведь рожала когда-то кого-то,
Заказ исполняла небесных светил,
Сынуля попал знать в пенальную роту,
Хоть сам удавился, дружка удавил.

Родная Россия, жилые районы,
Алеет от боли калины щека,
Стоим мы с Иваном, луна как погоны,
Лычки приказал зачеркнуть старшина.

Подпившая баба с сощуренным глазом,
Себя пересилив читает псалмы,
Стоим с Богословом под сломленным вязом,
Ижевская улица, плачут волхвы...
Несчастная баба вновь молится связно,
Дожить бы всем нам до Святой Тишины...
Ведь Бог не откажет, хоть мир стал отказом
Для всех переживших налет Темноты.