Живу за кулисами

Я живу за кулисами
собственной жизни.
Жизнь идет
                сама
                по себе.
И смотрю я со стороны,
как она выкарабкивается из бездн,
чтобы попасть в беды.
Как она перед верой падает ниц,
чтоб потом забыть все свои обеты.
Как роняет гирю – понятно, на ногу.
Как судьбу выворачивает на изнанку,
чтоб сыскать изначальный цвет ее.

Мне порою страшно. Порою скучно.
А порой – и страшно смешно: до кучи.

– Со стороны:
то ли смотрю с луны,
то ли в замочную скважину.
Всего более
из суфлерской будки смотреть отваживаюсь,
чтоб подсказывать сердобольно
собственной жизни:
путь направо ведет в Элизиум.
Путь налево – конечно, в ад.
Путь назад –
просто в детский, так нелюбимый сад.
А вот тот, что вперед – в тщету!
Я – что на сцене – туда и иду.

Я за кулисами – все понимаю, все вижу.
Но суета и тщета все ближе.
– Не суета уже, а суета сует,
не тщета, а тщета всех ищет…

Там, на сцене, не белый свет:
свет софитов.
Так хорошо в нем грим театральный видно!
Но зато только чуть заметны круги под глазами.
Та, на сцене, то пляшет –
и как азартно!
то надсадно плачет.
И не может иначе.

Я из будки суфлерской шепчу: Держись,
моя жизнь!
Пьеса еще не сыграна.
И она то жонглирует гирями,
то бредет по канату.
У нее то цирк,
то страстей раздрызг…

И к чему проживать столь истово
незадачливые репризы –
те, что зритель всегда освистывает?

Я за кулисами ей аплодирую:
мне ль, закулисной, быть к ней придирою?
Надо же поддержать актерку:
ох, боюсь, правда жизни ей станет дорого…
А могла бы попросту представляться:
зритель любит зрелищное фиглярство.

Я за кулисами все знаю.
Но ничего не умею.
– Вы, что в зрительном зале, над нами
двумя посмейтесь.

– Зря ли я так тупо даю ей советы
(слышит она, но совсем не следует
наставленьям театроведа).

– Зря ли она так глупо занята суетой…
И поднятие тяжестей, и ходьба по канату –
разве это то,
для чего человека
Бог слепил из праха?
Чем-то сущим ей заниматься надо!
Чем?
Мозг в глубоких извилинах: весь перепахан.
Да не вышло семян наскрести по сусекам!
Я – за кулисами – вся из тени.
Та – что на сцене –
в ярком луче.
– Обе имеем ума помрачение:
кто из нас истина?
Что из нас вымысел?
Я, лишь антракты, тетрадь исписываю:
сочиняю
             пьесу своей жизни.
Но свое дуреха импровизирует –
неурочное поразительно!

Мне бы ее подменить у рампы:
разбираюсь вроде в теории драмы.
Но в лице ее что-то такое…
будто умрет она, коли
лишится роли,
где и бездна, и ходьба над ней по канату…
И весь смысл этой роли – все та же
тщета…
Стоит ли быть
                таким
                персонажем?
…Пока сердце последнюю реплику не опознает…
И немеющий рот это сущее слово не пролепечет…
Пока сцену и все декорации не поглотит пустота –
она будет играть.
И сама же игра ей – награда наград.
…Что ж, и я прекращу своей жизни, такой сумасбродной,
перечить
и противоречить.
– Хватит нам на двоих и одной пустоты безысходной.

Темен зрительный зал.
И софиты закрыли свои глаза
страшные, пристальные,
так и не распознав: кто же из нас
был
вымыслом.