О характере стихов на этой страничке

.


     Когда я учился в Московской духовной академии, потом писал диссертацию, много читал. И в таком сочинении свт. Игнатия Брянчанинова как «Христианский пастырь и христианин-художник» (а оно отражает беседу его с композитором М.И. Глинкой) меня сильно затронули такие слова:
     «Большая часть талантов стремилась изобразить в роскоши страсти человеческие. Изображено певцами, изображено живописцами, изображено музыкою зло во всевозможном разнообразии. Талант человеческий, во всей своей силе и несчастной красоте, развился в изображении зла; в изображении добра он вообще слаб, бледен, натянут... Искусства возвысились до высшей степени в изображении страстей и зла, но ...они вообще бледны и натянуты, когда они пытаются изобразить что-нибудь доброе, тем более Божественное».
     И меня восхитила тогда такая мысль: Вот, что я хотел бы научиться изображать! Чистое, доброе, святое, подлинно счастливое, действительно Прекрасное... То, что по этим словам, не получается у искусств...
     Конечно, когда мы пишем или говорим о жизни в этом мире, невозможно не видеть, сколько здесь страдания, невозможно игнорировать присутствие зла. Даже в сказках. Как говорится, без серого волка не было бы красной шапочки. Но всё же... Важно, что преобладает. Точнее, кто преобладает. По французскому выражению, есть le docteur Tant pis, врач-пессимист, говорящий: «Будет хуже», и есть le docteur Tant mieux, врач-оптимист, говорящий: «Будет лучше». Так вот, я выбрал бы быть вторым.
     Потому что в надежде – правда. Как говорил прп. Серафим Саровский, от радости человек сделает всё, а от натуги – ничего.
     Если говорить об образном строе этих стихотворений, то Юрий Анатольевич Шичалин, мой наставник в литературе, называл их квази-природными или квази-пейзажными. Отчего такая избрана форма? Свт. Николай Сербский (Велимирович) говорил, что когда мы пытаемся говорить о сокровенных в душе событиях, у нас недостаёт слов, и мы берём образы из природы. В моём случае выбор в пользу такой стилистики стихотворений был сделан не от мысли, а как-то интуитивно, сам собою. Впрочем, конечно, это не новость. К примеру, Роберт Фрост противился, когда его стихи считали лишь пейзажной лирикой.
     Что ещё повлияло на такой характер этих стихотворений. Мои духовные отцы. В миру это был протоиерей Артемий Владимиров, а в монастыре – архимандрит Авель (Македонов), бывший игумен Пантелеимоновского монастыря на Святой горе Афон.
     О. Артемий постоянно повторял нам слова ап. Павла: «Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за всё благодарите». Такого он духа.
     И о. Авель говорил мне: Я с юности знал, что да, всё это правда, когда, например, поётся в церкви: «Согрешихом, беззаконновахом, неправдовахом пред Тобою...» Всё это так. Но сердце не отзывалось на это сильно – может, одна слезинка скатится, и всё. А вот когда пели: «Пойте Бога, благодарите, благословите» – тут душа открывалось, слёзы градом...
     Этому есть некая параллель в святоотеческой литературе.
     В одном из патериков есть рассказ про двух монахов, которые, будучи посланы по какому-то делу в город, впали там в какой-то серьёзный проступок. Может быть, напились и подрались с кем-то, может ещё что-то. Когда они вернулись в монастырь и покаялись, их порознь посадили в затвор каяться. Спустя некоторое время Бог открыл игумену, что они оба прощены. Когда же открыли затворы и эти монахи вышли, все заметили разительное отличие: один имел серо-зелёный цвет лица, весь какой-то иссохший, глаза красные... Ну, очевидно, каялся. Второй же – розовощёкий, сияющий, словно с курорта приехал. Монахи засомневались: да точно ли и второй прощён? Игумен говорит: Да, Господь говорит, оба прощены. Давайте спросим их, кто из них какой помысл держал, когда каялся. Первый, зелёный, говорит: Я думал о том, как отвратительно, что я сделал, всю мерзость моего греха... Это понятно. А второй сказал так: Я думал, что ведь написано в Евангелии «В чём застану, в том и сужу». И ведь мог Господь в тот момент, когда я совершал безумные поступки, меня изъять отсюда. И был бы я в аду. Но Бог не сделал так, а позволил мне вернуться, да ещё и в затворе побыть. И я думал: Господи, какой ты непостижимо милостивый...
     Такие вот два пути духа.


прим. текст написан для презентации: Poesia del poeta de Rusia Padre Paisio Savosin. Una reveladora confesi;n. "Luz de las alturas"
была представлена билингва "Счастливые пространства" (Espacios dichosos)