Конь огонь. Огнегривый

 Птички неустанно щебетали, приветствуя новое утро. В траве прыгали кузнечики и ползали букашки, а ветерок легонечко колыхал листву высоко в кронах деревьев. Широкая река медленно тянула свои воды прислоняясь к горизонту и там сливаясь со степью. На затерянном лугу паслась дикая кобылица. Обременённая ношей она вытоптала немного травы тяжело опускаясь на землю. Её жеребёнок вот-вот должен был появится на свет. Она тяжело вздохнула, чуть поведя ухом. И вроде бы ничто не предвещало беды, но багряное зарево в предрассветной дымке почему-то поднималось совсем с другой стороны. Чёрный дым угрожающе быстро карабкался по небосклону.
 Кобылица тревожно потянула воздух, широко расправляя ноздри, в робкой надежде что, может быть, беда пройдёт стороной? Но всё тщетно. С каждой минутой «пожар» всё ближе и ближе подбирался к ней. Когда малыш появился на свет вокруг уже во всю бушевало пламя. Обожжённая кобылица не в силах больше терпеть жар, сдавливая слёзы отчаянья, убегала прочь. Огонь теперь хозяйничал на лугу, но почему-то он не стал сразу набрасываться на малыша, наверное, оставив его на потом. Пламя лишь всколыхнуло жеребёнку гриву и отступило, бросившись в погоню за кобылицей.
 Как же трудно встать на тоненькие ножки, когда вокруг бушует пламя, когда глаза слепит едкий дым и никого нет рядом. Но он встал. Неуверенно перебирая копытцами по выжженной земле.
 После пожарища тощий шакал рыскал по некогда цветущему лугу в надежде поживится. И он увидел, что искал. В предчувствии лёгкой наживы его клыки обнажились, и слюна тонкой струйкой покатилась по ним. Сломя голову он бросился на жеребёнка. Раскрытая пасть почти коснулась его шеи, но неожиданно широкой огненной дугой взметнулось грива. Ослеплённый яркой вспышкой, с опалённой мордой шакал кубарем улетел в кювет.
  Жеребёнок даже не стал смотреть ему в след. У него просто не было сил. Инстинктивно он пытался пощипать горелую травку, но та разлеталась прахом оставляя неприятный запах во рту. Он всё так же лежал уже почти не шевелясь. Может быть, поэтому мальчишка который вышел на поляну, сперва, не обратил на него внимания. У мальчишки был тикмень на длинной ручке. Им он ловко орудовал, разгребая горелые кушари и выуживая из земли корешки. Увидев жеребёнка, мальчишка обомлел. Он лишь на миг встретились взглядами, и жеребёнок обессилено опустил голову. Жеребёнок открыл глаза лишь тогда, когда почуял запах свежей травки. Мальчика было попытался приподнять жеребёнка он, громко ойкнув одёрнулся. Жжётся сказал он, морщась, мотая рукой из стороны в сторону. Жеребёнок попытался было попробовать травку что притащил мальчишка, но стоило ему прикоснуться к ней как та занялась пламенем.
 А что это ты тут делаешь? Ты же должен был коренья собирать. Послышалось из-за спины. Мальчишка обернулся. Там на краю поляны стаяла девочка в нарядном платье с венком на голове. Мне значит бабушка говорит, иди отнеси ему молока, умаялся он там пади. А он тут прохлаждается. Да не прохлаждаюсь я. Стал оправдываться мальчуган. Вот погляди. И он отошёл в сторону. Лошадка, радостно заулыбалась девчонка, и радостно подбежала к ним. Только не трогай, хотел было сказать мальчик, но девочка уже попыталась погладить жеребёнка и обожглась. Вот видишь сказал мальчишка назидательно. Сперва слушать надо. Это что? Конь-огонь, сказал с серьёзным видом мальчишка. Он очень слаб. Я никак не могу его накормить. Трава сгорает. Да и на этой стороне её почти не осталось, а к берегу его никак не утащить. Девочка на минутку задумалась, а потом заулыбалась. Я же тебе молоко принесла, можно? Спросила она заискивающе. Конечно, ответил мальчишка. Жеребёнок потянул мордочкой и крынке и молоко тут же вспенилось. Девочка одёрнула крынку. У него огонь изнутри, нужно прикрыть ему нос, догадалась она. Мальчика снял свой пояс и намотал на руку. А девочка распустила свой венок и опустив один из цветков в молоко протянула жеребёнку, пока мальчишка старался прикрыть ему нос. И у них получилось. Уже совсем скоро жеребёнок и сам понял, что и как надо кушать и стал самостоятельно поедать принесённую детьми с берега осоку.
 И теперь дети заметили, что его пламя было не таким горячим. Искры перестали сыпаться из-под маленьких копыт, и даже грива теперь перестала пыхать огнём. Может быть, он был слишком напуган предположил мальчишка и даже вновь рискнул его погладить. Теперь он совсем не жжётся сказала девочка и обняла жеребёнка уткнувшись щекой в тёплую мордочку. Они стали играть. Пока не услышали топот множества копыт. Целый табун диких лошадей смотрел на них с пригорка. Вперёд вышла кобылица и жеребёнок устремился к ней. На прощанье жеребёнок только и махнул огненной гривой. И дети ещё долго смотрели с пригорка на уходящий в закат табун диких лошадей. Когда, уже поздним вечером, нагруженные тяжёлыми сумками они возвращались домой, мальчишка неожиданно спросил. А твой венок Марьюшка? А ничего, я себе новый сделаю. Проша, а Прош? А бабушке ты бушуешь рассказывать про «огнегривого»? Ты что, даже и не вздумай. Пробормотал мальчуган, выпучив глаза. Ох и достанется нам на орехи если кто из взрослых узнает. Не унимался он. Ещё скажут, чего доброго, что мы огнём играли, пади потом, докажи кому, чего да как. А а а а. протянуло девчушка понимающе кивая. Улыбаясь глупости мальчишек. ;

И скачут весело опять,
Копытца звонко.
Задорным эхом от пригорка,
До пригорка.
Из далека течёт река,
Её крутые берега,
В который раз уже окутают снега.
Но верный друг,
Под сердца стук,
Конечно отзовётся.
Когда волшебный солнца круг,
Вдруг над землёй взовьётся.
И вместе справимся с бедой,
Махнёт смешною головой,
Такой весёлый и немножечко строптивый.
Тот жеребёнок огнегривый.
***
Хотя и встречи был он рад,
Всё ж удаляется в закат,
Такой ретивый и отчаянно игривый,
Тот жеребёнок огнегривый.