Зелёная улица

         Война двадцать второго началась, а двадцать пятого отца взяли. Сформировался эшелон в Челябинске, им "зелёную улицу" сделали. На больших скоростях безостановочно гнали, на полном ходу, до самой Белоруссии.
         Петро Еремеевич Зайков рассказывал - наш же зайковский, он недавно совсем помер, Петро-то. Так он и рассказывал: "До какой-то станции доехали - дальше нельзя уже было ехать, ту станцию немец разбомбил, всё разбомблёно, мы , не доезжая разгрузились, а дальше своим ходом пошли". Лошадей они с собой везли - конную тягу, тогда, считай, всё на конной тяге было, вся артиллерия. "Пока топали, куда нам назначено было, уже в окружении оказались. Даже не обмундировались - в своём, так безоружные в окружение и пришли. Прямо к немцам в плен. Погнали нас в плен. На границе с Польшей нашу колонну уже румыны сопровождали, конные - конные румыны - эти хуже немцев даже, вредные - сразу стреляли". А дорога в бору шла, сосновый лес такой, сосны большие. Как раз дождь шёл. Конвойный от дождя капюшоном закрылся - отвлёкся, и он в этот момент ускользнул - Петро-то, да ещё даньковский один. Бежать все хотели, но никто не смог больше. Какие-то женщины его нашли. Он объяснил: так, мол, и так, кто он такой. Три дня на сеновале сидел, женщины его укрывали. А потом говорят:" Уходи, а то уж одну семью за укрывательство расстреляли". Отвели его в лес к партизанам. Партизаны начали образовываться. Так он, считай, и пропартизанил всю войну. Пришёл - ногу подтаскивал.
         Отец срочную служил. Он служил на Дальнем Востоке. В то время на Хасане получилось. На Хасане, не Халкин-Гол. Хасан - это разные были. Там они чё-то быстро отвоевались. Пришёл оттуда в тридцать восьмом году. Потом финская. Пришёл раненый в июне месяце, в госпитале пролежал и пришёл. А через год...
         Короче, повоевать успел - на тех-то. А тут не успел.
         Иван Егорович Неустроев.