Война и мир. гл. 3-1-8б

3-1-8б

Сознание, что сей развратник,
И даже больше — негодяй,
Он, как петух, имел курятник,
А сам в делах он — разгильдяй.

Что ходит, бродит он по свету,
И продолжает портить дев,
И нет возможности, к ответу
Привлечь и — даже, не задев;

Его столь жизни образ праздный,
И безнаказанный никем,
И аморальный, безобразный,
Тогда мораль-то вся — зачем?

Считал своим он просто долгом,
Его прилично наказать,
Чтоб не бродил голодным волком,
И мог вину свою признать.

А, впрочем, вряд ли то признанье
Его исправит мерзкий нрав,
Нужно такое наказанье,
Дуэль рассудит, кто же прав.

Не мог себе представить даже,
Когда настигнет он врага,
И он ему в лицо всё скажет:
«Дуэль нас, всё-таки, ждала»!

Поскольку не излита злоба,
Страдает княжеская честь,
Его всё мучает озноба,
Как должное, отдать и месть.

Андрей продолжил этот поиск,
Решил сменить он службы фронт,
И учинить повторный розыск,
Где прячется, под чей он зонт.

Два месяца спокойной жизни
Служил Катузову Андрей,
Но вот опасность для отчизны
Приближалась всё быстрей.

Главком доволен адъютантом,
Ушёл он от текущих дел,
Он жил с валашкой, как десантом,
Пригреться к даме он умел.

Главком не возражал Андрею,
Ему он просто надоел,
И аккуратностью своею,
Он переделал много дел.

Ему служивший, как упрёком,
Он как бы отошёл от дел,
Заела праздность ненароком,
Кутузов отдыхать умел.

Он попросил о переводе
На Западный опасный фронт,
Возможно, тот там, «на природе»,
Упрятался под чей-то зонт.

И вновь Андрей, но — с позволеньем,
К Барклай де Толли направленьем,
Уже кочует по фронтам,
По западным его войскам.

Но прежде он решил заехать
В его отцовский барский дом,
Родных ему в нём вновь проведать,
И разобраться там во всём.

Именье было по дороге,
Куда Андрей держал свой путь,
С названьем Лысые Отроги (Горы),
Лишь надо чуточку свернуть.

В последние его три года,
В судьбе свершилось перемен,
«И ясный день, и — непогода»,
Чередовались, как взамен.

Он в жизни много перевидел
И перечувствовал в судьбе,
Его не раз в судьбе обидел
Закон по жизненной борьбе.

То быть военным командиром,
То на гражданку сделан шаг,
То быть в их обществе кумиром,
Но, каждый раз какой-то враг;

Ему переходил дорогу,
Меняя жизненный редут,
И, чуть оправившись, немного,
Как будто это надо богу,
Как снова грянет божий суд.

И потому он с удивленьем,
Увидев свой родимый дом,
Всё было в нём без изменений,
Его не брал событий гром.

Всё те же самые постройки,
И в жизни нет там перемен,
В той самой в доме бывшей тройке,
Отца, Марии и Бурьен.

На всех — отметины взросленья,
Разноголосый прежний мир,
И никакого в нём веселья,
Всё, продолжая скучный пир.

Всё та же робкая сестрица,
Из тех стареюших девиц,
С отцом никак ей не смириться,
С Бурьен, враждебных ей же лиц.

Отцом приближена доверьем,
И прочность заняла; в семье,
В судьбе уверена, влеченьем
К отцу, и с дочерью в борьбе.