Смех...

Салонный смех, холодный пот на стенах,
Здесь все стараются не верить в приговор,
Не стыдно куклам, это ведь система,
Бросать в лазурь свой призрачный топор.

Такая натуральность в глупых лицах,
По-бабьи всхлипнет дождик за окном,
Одетые в ран пошлых багряницу
Душат погибших краденным сукном.

Здесь все стараются не верить в боль вердикта,
Пустой им нравится, фанерный маньеризм,
А ведь горят вселенной манускрипты,
Вполне достаточно понять чужой садизм.

Присесть бы всем, расслабиться, подумать,
На черепе Адама в поздний час,
Казенный мозг в коробочках от шума
Не слышит Бога искреннего Глас.

Давно над крышей кружат самолеты,
Седые бомбовозы, истребители, братва,
Салонный смех вчерашнего пилота,
Не верит нищий в вещие Слова.

Фокстрот танцуют мертвые в киотах,
Акробатические фокусы калек,
Здесь все стараются нелепо, беззаботно
Жить как откормленный червями человек.

Присесть бы всем на собственной могиле,
По-бабьи всхлипнуть глядя на кресты,
Господь прости! Пусть наглое бессилье
Не хвалит ад из жуткой пустоты.

Идут дожди и кружат самолеты,
Содрали кожу с умершей тоски,
Здесь все твердят, что завтра на работу,
Покинут все подвалы, чердаки.
Ведь кто-то обещал Всем, Кто-то...
Из розового ужаса очки.
Хоть под окном скелетов черных рота,
Труп обнаженный надевает каблучки.
Ведь все равно успеть бы на работу,
Чтоб были в брюхе черви и сверчки.
Идут дожди, военная погода,
Сжимает Страх в кроватке кулачки...
Так хитро лыбится лихая Несвобода,
Готовая всех умерших простить.
Поднялась пыль, продаст нам кто-то воду,
Чтоб жажду Духа в мерзком утопить.