Инцидент

Куратор группы Романов поджидал Аню после лекции в коридоре. Когда она вышла из аудитории, он подошёл к ней и сказал:
- Аня, зайди в 43-й кабинет.
- Зачем? У нас сейчас окно.
- Я уже всех предупредил. Там будет собрание группы.
Аня медленно поднялась по лестнице на третий этаж, прошла по коридору и вошла в кабинет.
Все её одногруппники, все 25 человек уже сидели, были возбуждены и переговаривались. Парни смеялись над глупостями кем-то сказанными и дразнили девчонок.
Аня села рядом с Томой и Элли.
Вошёл Романов. В руке он теребил лист, исписанный вручную.
- Сегодня мы будем решать вопрос об исключении Анны Решетниковой из института, - начал говорить Романов. Все зашевелились, начали обсуждать между собой.
- Мы были на картошке. Там произошёл инцидент, достойный обсуждения и требующий немедленного решения. Мы не можем остаться в стороне.
- А чего произошло-то, - начали спрашивать некоторые студенты. Не все были на картошке. Кто-то взял справку по болезни, кто-то отсутствовал по другой причине.
- Ой! А то вы не знаете! На парней она бросалась в одном носке! – выкрикнула Ира Румянова.
Поднялся сильный шум.
Аня была старшая в группе. В основном, все поступили в институт после окончания школы или через год, некоторые парни пришли после службы в армии.
И только Аня поступила после того как отработала 5 лет в лаборатории одного из строительных трестов. За хорошую работу её направили учиться на рабфак, чтобы после окончания института, она смогла вернуться на работу в трест уже инженером. Все окончившие рабфак также сдавали экзамены, но зачислялись в институт уже вне конкурса.
И тут такой неприятный случай на картошке.
На картошке все жили человек по 4-5 в избах у женщин, которые готовили им еду. Четверо парней жили в отдельном доме на окраине деревни.
Утром поедят каши и пошли картошку собирать, потом обед – щи да каша и снова трудиться.
Ну а вечером после ужина все были предоставлены сами себе, кто просто отдыхал. Девчонки уставали, болели ноги и руки, поэтому не всем хотелось развлечений.
К кому- то в дом являлись местные парни, и девчонки вели с ними свои незатейливые игры, разговаривали. Некоторые, уверенные в себе, занимались более интересными делами.
Аня жила в доме с Ирой Румяновой, Юлей, Мариной и Любой.
- Вечером в дом к девочкам пришли ребята из нашей группы, - продолжал Романов, -  все курили и пили, ну в общем развлекались. Все вели себя пристойно, и только Аня Решетникова бегала за Андреем Герасимовым раздевшись догола. Её поведение аморально и она недостойна учиться вместе с вами. Прошу голосовать.
Все подняли руки, за исключением Элли.
- Элли, а ты почему против? Ты же сама скромность, не ругаешься, не замечена в каких-либо склоках. Неужели ты хочешь учиться с такой развратной девушкой?
- Ну, я не видела, что там произошло. Это раз. И, по-моему, они все пили и курили. Это два. Ещё неизвестно, а другие девушки, возможно, тоже бегали за парнями. Мы не знаем, что там было. Другие про себя не рассказывают. Да и парни молчат.
Сам Андрей Герасимов сидел, опустив глаза и сжав в кулак ладони.
- Ну ты даёшь? – послышались гневные возгласы в сторону Элли.
- Чего ты её защищаешь? Значит, сама такая, - сказал Миша Полуянов, староста группы.
- Ты, видел? Знаешь что-нибудь про меня? Может я приставала к тебе? – спросила Элли.
Послышались смешки и потом начали кричать:
- Объявить ей игнор!
- Это вам надо объявить игнор, - опять вступилась Элли. Она хорошо знала, что такое игнор с детства.
- Надо эту заяву отдать в деканат. Пусть они разбираются, - сказал Полуянов.
Романов отнёс заявление в деканат. А игнор всё-таки объявили.
Но Элли не прекращала общаться с Аней, поддерживая её в этот сложный для неё период.
Через две недели из деканата пришёл ответ.
Содержание его было таково, что успеваемость у Решетниковой А. И. хорошая, аморальное поведение под вопросом. Потому что если что-то и было, то это происходило вне стен института, проверить невозможно, а несколько подписей под заявлением мало о чём говорят.
Так Аня осталась учиться в институте.