Бы

Если бы ты не затмила мой детский разум своей самой искренней из искренних улыбок,

Я бы может и не просматривал эти сотни дебильных открыток,

И может не звучал в голове этот удушающий роковой гвалт,

Наверное ещё не наступил бы этот долбанный судьбоносный март.

А ещё я перестал бы писать эти стремные очерки,

В которых признаюсь тебе в любви до одурения, долго очень,

А потом резко передумываю и сваливаю все на гормоны:

Якобы из-за них я получаю все эти многочисленные больные уроны

И из-за них обливается ванна ярко-красным,

Будто-якобы, все, что было, было бесполезным и напрасным.

И это снова очень по-детски смешно, потому что, каждый раз натыкаясь на тебя взглядом,

Я пытаюсь сделать вид, что мне все равно, или прыснуть пребольно ядом.

А ещё потому, что те времена уже не вернуть,

Даже если в тебе хоть несколько десятков пуль,

Хоть если свет выжигает глаза

Или в окна снова скребётся легонько гроза

Как тогда, как сейчас и как будет потом;

Когда приятней беседовать с глупым котом...

В общем, если б ты всё-таки сдохла зимой от своих идиотских таблеток и осознанных снов,

Мне наверняка уже не хотелось сказать эту глупую связку слов.