Глава 20. Дело III Отделения

3 июля социалисты разных стран хоронили Бакунина. На его могиле звучали речи немцев, русских, швейцарцев, французов. Многие социалисты не знали о его болезни и о его присутствии в Берне.
Корреспонденция о похоронах, помещенная в газете «Вперед» от 15 июля 1876 года, сообщала, что известие о смерти знаменитого агитатора застало всех врасплох:
«Если бы хотели известить все страны и местности, по которым Бакунин оставил след своей жизни, своего влияния, пришлось бы сзывать целый мир. Дрезден, Прага, Париж, Лион, Лондон, Стокгольм, Италия, Испания должны бы явиться на похороны того, кто вошел в их историю, не говоря уже о нашей родине, где столько друзей и врагов, столько хвалителей и порицателей было пробуждено к общественной жизни или вызвано к деятельности словом и делом, истинами и парадоксами этого всемирного агитатора».
В действительности успела собраться небольшая группа людей — человек в пятьдесят. Тут, в основном, были друзья, подавленные горем. Тут были и люди, делившие с Бакуниным опасности в разное время, в разных точках земного шара. Скромно была представлена молодежь, для которой Бакунин был учителем. В меньшинстве были люди, не разделявшие его мнений, стоявшие в противном лагере... Но в этот скорбный час различие во взглядах и тактиках было несущественным. Все эти люди присутствовали на погребении неизмеримой исторической силы, представляющей эпоху революционного движения.

Его прах покоится на кладбище в Берне.
Архив преимущественно в виде переписки Бакунина остался у его вдовы, которая, спустя год, вышла замуж за адвоката Гамбуци в Неаполе.               
При жизни Бакунина было издано немного его сочинений. Кроме немногочисленных  брошюр на русском, французском и итальянском языках, он напечатал лишь ряд статей в газетах и журналах. Но главной формой его агитационной и пропагандистской деятельности были письма. Он написал их в огромных количествах, и сверх того много писем и статей остались у него неоконченными и даже не отосланными, при чем все они изложены прекраснейшим французским языком. Лишь много лет после смерти Бакунина, в 900-х годах, это литературное наследство его было собрано и издано на французском языке в шести томах его другом и биографом, швейцарско-французским анархистом Гильомом. А письма его русским друзьям — Герцену и Огареву, также представляющие большую литературную ценность и большое значение для характеристики общественных взглядов Бакунина, были изданы впервые за границей известным эмигрантом, демократом и федералистом Драгомановым.
При всем обилии написанного Бакуниным все его идейное наследство сводится, в сущности, к весьма небольшому числу мыслей, которые он повторяет на все лады, но всегда со страстной убежденностью.
Все эти мысли притом носят преимущественно характер отрицания. Хотя, по словам Бакунина, «страсть к разрушению есть в то же время творческая страсть», но, подобно большинству анархистов, родоначальником и учителем которых он являлся начиная с средины 60-ых годов, Бакунин знал хорошо, чего он не хочет, что он отрицает и разрушает, но не всегда сам отдавал себе отчет в том, чего он хочет, каков тот общественный идеал, который он противопоставлял Марксу. Ибо проповедь абсолютной свободы личности не может служить достаточной общественной программой, а идея непрерывной революции не заменяет политической тактики.
В области философии, в противоположность взглядам своей молодости, Бакунин стал решительным атеистом и материалистом и много усилий употребил на борьбу с религией и идеалистическими предрассудками. Мало того, Бакунин был атеист воинствующий.
Он вел борьбу с Богом, как с личным врагом. Далее Бакунин целиком усвоил и проводил в своих сочинениях марксовский исторический материализм, или материалистическое понимание истории, правда, в несколько упрощенном понимании. Полностью принимал Бакунин также и экономическое учение Маркса. Его восторженный отзыв о главном труде Маркса, знаменитом «Капитале», стоит того, чтобы привести из него более или менее значительные выдержки. Что резко отличало Бакунина от Маркса, — это его отношение к государству, государственной власти и политической деятельности рабочего класса. Для Бакунина, наоборот, всякое государство есть абсолютное зло. Если он и является республиканцем, то для него слово «республика не имеет другой цены, кроме цены чисто отрицательной: оно означает разрушение, уничтожение монархии».

Много позднее в архиве III отделения «Собственной Е.И.В. канцелярии», найдены рукописные «Исповедь» Бакунина и его прошение Александру II, подшитые в деле «Об отставном прапорщике Михаиле Бакунине».
Дело сие состоит из 5 частей:
ч.  I — «О революционных действиях его за границей»;
ч. II — «О передаче его австрийским правительством в паши пределы и заключении в крепость»;
ч. III — «Об освобождении его из крепости и об отправлении в Сибирь на поселение»;
ч. IV — «О побеге его из Сибири за границу»;
ч. V — «Копии с бумаг по делу Бакунина».
Всего сто пятьдесят один перенумерованный полулист. Кроме того, к делу присоединен был «особо запечатанный пакет», заключавший переписанный для Николая I экземпляр «Исповеди» Бакунина с пометками Николая.
Логичным завершением книги станет следующая глава, посвященная теоретическим и философским воззрениям Михаила Бакунина.