Он был один и прятал ото всех своё нутро за стебом

Он был один и прятал ото всех
Своё нутро за стебом и сарказмом.
И каждый день его был полон тех,
Кто лицемерием своим достиг маразма.

В угаре пьяном, по столу стуча,
Он обвинял ее и ненавидел,
Бесился, плакал, выл, рычал,
Но своей жизни без нее он все-таки не видел.

Любил, до хрипоты орал, гитару взяв,
Похабных песен бесконечно много,
О ней так часто с болью вспоминал,
Не верил, что у них по жизни на двоих одна дорога.

Забыть пытался, снова полюбить,
Из сердца прочь бы выкинуть заразу,
Но в каждой новой он не мог открыть
Родство души и нежность, что не видно глазу.

Красивых много, милая - одна,
Разбил сердец он на своем пути немало.
И не хотел он больше, выпив боль до дна,
Впускать к себе так близко, чтоб спокойней спАлось.

Тогда решил он просто всех простить,
И отпустить на волю все свои обиды,
Амнистия. Для всех. Так легче стало жить.
Всё потому, что сил не стало больше ненавидеть.

В угаре пьяном написал он той,
Которая в душе жила занозой,
Боялся получить игнор, ответ другой
Ему пришел. Простила... И в глазах его блеснули снова слезы.

Он ждал всего, но только не любви,
Она же приняла его, простила.
В объятия теплые взяла его в свои,
И больше никуда не отпустила.

Он ожил, мир его напомнила любовь,
Расправил плечи, стал силен и светел,
Любим и счастлив, мир его стал вдруг иной,
И все плохое превратилось в пепел.