Weben

Слово «weben» («ткати») має в німецькій мові додатковий поетичний відтінок: «відчувати повноту буття».

Б. Шалагінов. З коментарів до роботи «Фауст» І.В. Гете: містерія, міф, утопія»

Відчувати повноту буття.
Weben – кажуть німці, тобто – ткати.
Ткаля протягне у майбуття
Із ниток всіляких дивні шати.
 
Хто ниток їй різних надавав?
Мойра-парка десь там, невідома.
Прядки рухай колесо-штурвал,
Будь у всьому Всесвіті, як вдома.

 Перевод

Ощущать полноту бытия.
Weben – говорят немцы, значит – ткать.
Ткачиха протянет в будущее
Из разнообразных нитей дивные одеяния.
 
Кто ей разных нитей надавал?
Мойра-парка где-то там, неизвестная.
Прядки двигай колесо-штурвал,
Будь во всей Вселенной, как дома.

____________________________________
Жить во Вселенной Гёте, как дома, значит, каждое лето вновь приникать к ней, чтобы понять что-то ещё. Ещё лучше, полноценнее и глубже. Вот, труд моего университетского профессора вдохновил. А пишу я легко на том языке, на котором читаю. Если, конечно, вдруг вспыхивает искра вдохновения.

Борис Борисович Шалагинов запомнился мне каким-то субтильным, с вечно воспалёнными глазами, как от ночного чтения, погружённым в свой мир преподавателем, каким-то мечтателем увлечённым, как его любимые немецкие романтики. Это были сложные девяностые, но по БорисБорисычу всегда было видно, что он живёт в мире искусства. Он даже давал студентам книги из своей библиотеки, на которых стояла его личная, такая узорная и художественная печать. Очень она мне запомнилась. Я ходила к нему на факультет филологии дополнительно, потому что мне хотелось большего, чем нам читали на моём Музпедфакультете, куда я и поступила только ради мировой художественной культуры. Учёба и получение знаний были главным моим увлечением, и сейчас являются той нитью, что держит меня в тяжёлой жизни.

С Гёте познакомил впервые именно БорисБорисыч. Я помню, как переписывала стихи  в тетрадь. Ещё помню, как встретила его в Оперном, когда ( это было событие!) давали Вагнера. Немцы привезли! Весь БорисБорисыч светился, взгляд его голубых глаз был просто сияющим и каким-то полубезумным от радости и восторга!

Всегда мне было как-то неудобно за моих сокурсников, которые не проявляли интереса к литературе, а ведь он так обрадовался, когда ему довелось читать лекции на Музпеде. Мне рассказывали о первой его лекции, которую я, к большому моему сожалению, по какой-то причине пропустила, когда он сел за фортепиано, сыграл какую-то пьесу в стиле Рахманинова и сказал: «Это моё собственное произведение, и я хочу, чтобы вы, музыканты, в конце курса так же хорошо знали мой предмет, как я ваш». Сокурсники мои вышли поражённые. Но этим их интерес и закончился. Музыканты люди творческие, но редко когда интеллектуальные. А если преподаватель не нажимает, они и не ходят. А я была Гермионой в свои студенческие годы, мне вечно недоставало – книг, лекций, я ходила на дополнительные, и по всем театрам и библиотекам. Так хотелось всё узнать и впитать!

И вот из этого мира в конце пятого курса я вышла замуж за человека, который, как мне казалось, поможет мне остаться в любимом мире культуры просто потому, что я не уеду из любимого Киева. Я очень ошиблась, была наивной… впрочем, и ещё очень долго, лет до пятидесяти, слишком доверяя людям, с которыми сталкивала жизнь.

Моя же жизнь разбилась не только в неудачном замужестве, просто чудовищном во многом, но и позже, вот второй раз, когда показалось, что есть шанс прожить в этом мире какую-то другую жизнь счастливо. Я снова доверилась и снова обманулась. Со мной поступили так, как я не заслуживала, но, видимо, заслужила какой-то плохой прошлой жизнью. Больше ничем не могу объяснить.

А вот искусство и тяга к знаниям остались. Они мне с детства были присущи, красной нитью проходят через всю мою жизнь. Я ткала всегда отдельное от практичной земной жизни полотно, начиная с детского моего творчества, когда стихи мои ранние некому было направить, прозу я и не показывала никому из взрослых. Учительница по литературе восхищалась одним моим сочинением в стихах, но никак не развивала мой талант, она была обычной учительницей в моём маленьком городе, и всё это угасло, когда мне надоело писать стихи на заказ – про партию, про счастливое детство – для школьных линеек. И вплоть до выхода замуж в 24 года я вела дневники. Потом было неудачное семейное строительство не с тем человеком, годы мучения, разрушения всех смыслов жизни, попыток освободиться, страшные последствия. Освободиться – удалось частично, благодаря моим дорогим родителям, буквально вырвавшим меня из лап погибели, отправившим меня в любимое поле учёбы. Я выбрала психологию, папа обеспечил меня финансово, и так я спасла свою душу и жизнь.

Папа тоже любил немецкий язык, ему не хватило двух баллов поступить на романо-германское отделение Киевского Университета. Одно его важное замечание очень помогло мне сейчас, во время неожиданно-чудовищной войны, сохранить свою творческую способность. Я осталась совершенно одна, без учителей, и вот вспомнила, как на мой вопрос детский: как же, папа, ты хотел изучать немецкий, ведь на нём разговаривали фашисты? – он ответил: фашисты – это одно, а немецкий язык –  другое. Он разделил их. И так я под бомбёжками, в постоянном понимании, что каждая сирена может быть последней, продолжаю писать и жить любимым миром искусства.

Хорошие учителя навсегда остаются в памяти. На экзамен по литературе я пришла с моими любимыми белыми пионами. БорисБорисыч был удивлён такому вниманию, подарил мне свою брошюрку о Вагнере, до сих пор дома лежит. Я не думаю, что он помнит меня… Но я помню: лекции, пионы, Оперный, впечатление восторга…

Теперь он мэтр, преподаёт в Могилянке, написал много книг. Есть что почитать. Хотя академический язык мне не близок, но он такой спокойный, фундаментальный, дающий знания. Если погружаешься – получаешь нечто очень глубокое.

В следующем году Борис Борисычу – 80. Желаю ему из духовного пространства крепкого здоровья и счастья! Жаль, что нет его в соцсетях, написала бы ему письмо благодарности. Надеюсь когда-нибудь встретить его душу в духовных мирах.

 Вдохновивший абзац полностью:

 Образ світового ткання був поширеним у штюрмерів, про що свідчать рядки з вірша Гердера «Дух майбутнього» («Der Genius der Zukunft»): «Kommst du leiten / Mein Lebensschiff in die H;h dort auf, / In die blaue Nebclferne dort auf. wo Meer und Himmel / V e r w e b e n ihr Truggewand?» («Ти прийшов, шоб повести корабель мого життя у вишину, у блакитну захмарну далину, де море й небо т н у т ь своє фантастичне одіння?» Слово «weben» («ткати») має в німецькій мові додатковий поетичний відтінок: «відчувати повноту буття». Ми бачимо, що сцена з прядкою має глибоку приховану семантику.

 

А вот слова Гёте. Тоже вдохновляющие. Из этой же монографии Б.Б. Шалагинова.

«Я собирал все, что проходило перед моими глазами и ушами, моими чувствами. Для моих сочинений (Werken) тысячи отдельных существ внесли свое, дураки и мудрецы, умные люди и глупые головы, дети, мужи и старцы, — все они пришли и принесли свои мысли, свои достижения (Копеп), свои испытания, свою жизнь, свое бытие. Так я пожинал часто то, что сеял другой, работа моей жизни есть создание коллектива, и это творение носит имя Гёте».

 Мои устремления тоже всю жизнь были синтетичными, но, к сожалению, утопичными. Хорошо, конечно, что я написала множество стихов, помогающих жить в мире культуры. Но почувствовать их нужность я не могу. Спасибо отдельным читателям, заходящим в мой отдельный мир за познанием. Гёте говорил, что если у тебя нет миллиона читателей, то и писать не стоит. Наверное, он прав, как мудрый и практичный человек. Однако же, у меня всё равно есть утопичная надежда, что стихи когда-нибудь обнаружат, и они будут нужны большому количеству людей. Ведь откапывали когда-то забытых композиторов, художников бедных. Теперь их полотна на аукционах стоят миллионы, имена их звучат, только потому, что они, будучи безвестными, одинокими, не сдавались и продолжали служить искусству.

Пока же… ко мне заходят за вдохновением. Как и я к гениям за вдохновением хожу. За смыслом жизни. У кого-то есть в этой жизни и то, и то, и это. А у меня есть только это. Круговорот вдохновения в Природе.

 08. 08. 2023