Европеец... - глава первая

     Вы не иудей и не мусульманин... Как быстро поменялась суть моей жизни, - подумал Жан, вспомнив слова Катрин. - Я потерял веру, имя, лицо и национальность. Что осталось во мне от того человека, которым был совсем недавно? Сердце! Оно как прежде любит ту, единственную, живущую в другой стране, оставаясь ей верным. Когда-то давно в шутку назвал её опасной женщиной, в которую можно без памяти влюбиться, без взаимности, без надежды на будущее, не покорив, не уведя под венец. Один старый человек тогда дал совет выкрасть её по обычаем его народа.
Он готов был пойти на такой отчаянный шаг, но услышав всего несколько слов, сказанные ею в момент опасности, которыми она благословляла своего любимого на счастливую жизнь без неё, понял - она не будет принадлежать другому.
     Пролетело пятнадцать лет... По ротации посмотрел три европейские страны, изредка посещая родину. Пережил брак с нелюбимой женщиной ради карьеры посла, они не жили жизнью мужа и жены. Каждый жил своей жизнью. Жена часто уезжала на курорты, к родственникам. Ни у кого это не вызывало интереса. Живут как хотят. Увидев её слегка выпирающий живот, спросил:
     - Кто отец ребёнка? Кто ещё в посольстве знает о твоей беременности?
     Она стояла у окна, потупив взор, дрожа от страха и не отвечала. Вновь повторил свой вопрос, понизив голос до шёпота. Жена назвала имя одного из московских знакомых, её дальнего родственника. Тот был вдов, у него рос сын. Стала уверять, что никто не догадывается о её беременности среди сотрудников, рекомендуют разные диеты для похудения. Эта связь осталась им не замеченной.
     - Собирайся, завтра ты улетаешь к нему. На меня ребёнка записывать не надо. Я позвоню отцу твоего будущего ребёнка, не сомневайся, он встретит тебя в аэропорту. Не посмеет отказаться от ребёнка. На твой счёт перечислю крупную сумму, хватит на долгую жизнь. Развод оформлять не будем, так надо мне.
     Прошлого нет и о нём надо забыть навсегда, как он забыл свой родной язык, даже в бреду говоря на английском.
     Утром его осмотрел доктор Луи, мужчина неопределённого возраста, среднего роста, несколько щупловат, с правильными чертами лица типичного европейца, встретив которого никто бы не запомнил и не нарисовал его словесный портрет, настолько всё в нём было обычным. Вот только руки...Они были чрезмерно женственны, с длинными тонкими пальчиками, словно у девочки-подростка. Сравнивая его с медсестрой Софи, Жан пришёл к выводу, что они будто сшиты по одному лекалу.
     Исписав не одну страницу в своём блокноте, присев у стола и приглашая Жана присесть рядом, доктор заговорил после часового молчаливого осмотра:
     - Какое лицо бы вы хотели увидеть после операции, Жан? Похожее на прежнее или...
     - Или, доктор Луи. В прошлую жизнь дороги нет. Всё надо начинать сначала, значит и лицо должно быть новое.
     - Это уменьшит проблемы, трудно подгонять под эталон. Хочу уточнить одну немаловажную деталь. Кем вы себя позиционируете по национальности? В бреду вы говорили на английском, перемежая королевский английский с шотландским диалектом. Из-за чего я пришёл к выводу, что вы из Шотландии, но получили хорошее образование в Лондоне. Французский у вас отличный, однако чрезмерно литературный, это всегда будет вам мешать в обыденной жизни. Его можно улучшить, беседуя с Мари. Она обагатится вашим литературным, а вы у неё возьмёте немного народного языка, времени на это будет предостаточно. Вы ведь не спешите покинуть нас? Вас кто-нибудь ждёт там, в том, покинутом мире?
     - Не спешу, доктор Луи, и меня никто не ждёт. Искать будут, но это властные структуры, а не конкретные люди. Семьи у меня нет, я холост. Мне надо разобраться в случившемся. Мой отдых подходил к концу, ничто не предвещало этого нападения и вдруг такое. В этом есть что-то странное.
     - Вот и хорошо, Жан. Я доложу о нашем разговоре доктору Бернару. Немного восстановите силы и начнём делать вам новое лицо. А пока одыхайте, читайте прессу, ищите причину нападения на вас. Гулять надо только во внутреннем дворике, укрывшись в беседке для членов семьи. Мари всё покажет. Катрин с матерью поехали покупать для вас одежду,- сказал доктор Луи, покидая комнату.
     Кто-то молится за меня всевышнему, - подумал Жан, оставшись один в комнате. - Наступает период, когда я не смогу заходить в мечеть... Как же она, которой обещал молиться за её здоровье в мечете любой страны. Вера останется только в сердце. Другая жизнь. Катрин...Молода, красива, может влюбиться в творение своего отца, пришло время стать женой, родить детей. Двадцать лет разницы в возрасте. Нужна ли ему, эта любовь? Не станет ли она ему путами на всю оставшуюся жизнь. Отвергнуть сразу, в самом начале возникающего чувства, чтобы потом она не испытала горечи и боли, испытанных им.
     Его размышления прервались с приходом Мари, привезшей ему завтрак и пару свежих полотенец. Все аппетитно выглядело. Расставив тарелочки с едой на столике у окна, Мари жестом пригласила к столу.
     - Окно выходит на улицу, может лучше зашторить его?
     - Зашторить? В этом нет необходимости, вас никто не увидит из прохожих, на всём первом этаже вставлено специальное стекло. Вы видите мир, а он вас нет. Вы завтракайте, а я сменю постель. Скоро приедет Катрин с одеждой для вас на все случаи жизни и пойдёте гулять. Погода скверная, но в беседке уютно и дышится легко. Убирала в комнате Катрин и увидела её набросок нового лица для вас. Красавчик! Она влюбится в вас...
     - Мари! А почему мы опять на "вы". Разве вчера не было между нами уговора?
     - Что было вчера, лучше не вспоминать, уважаемый Жан. Я вчера едва не лишилась работы в этом доме после пятнадцати лет службы верой и правдой.
     - Катрин устроила вам скандал? - удивился Жан.
     - Не надо плохо думать о Катрин. Девочка сама доброта и нежность. Это её мачеха, Орели, накинулась на меня с бранью. Она любит подслушивать под дверьми, бродя тенью по дому, - шёпотом ответила Мари. - Змея, каких свет не видывал. Не понимаю, что хорошего в ней нашёл доктор Бернар. После гибели его жены он был не в себе. Орели устроилась к нему помогать с финансами вместо жены, а потом и в постели заменила нашу светлую Люси. Катрин тогда училась в Париже.
     - Она красива? - с любопытством спросил Жан.
     - Красива? Любую обезьяну можно слелать красивой после стольких операций. Сделав ей красивое лицо, доктор Бернар не переделал её сердце, оно осталось ледяным, как прежде. Не ссортесь с ней, она мстительна.
     За дверью послышались женские голоса. Мари быстро собрала всё со столика и выскользнула из комнаты.
     В комнату вошла одна Катрин с несколькими пакетами в руках. Жан поспешил помочь ей  и, забрав пакеты, положил их на кровать.
     - Теперь вам будет во что одеться, Жан! Лучшее, что нашла в наших магазинчиках. Не беспокойтесь, я все обновы купила для моего папы, оплатив своей картой. Так посоветовал папа. К счастью, у вас с ним один размер одежды и обуви.
     - И это всё вы несли одна? - рассмеялся Жан. - Вы просто силачка!
     - Нет, мне помогала жена папы, Орели, - погрустнев, ответила Катрин.
     Жан быстро пошёл к двери и резко открыл её. За дверью была женщина, едва успевшая отшатнуться. Перед ним стояла маленькая, пухленькая особа, с кучеряшками на голове, с пышными бёдрами, с выпирающим округлым животиком, отчего она казалась ещё ниже ростом. Рядом со стройной Катрин она смотрелась карикатурно. Лицо вошедшей ему показалось очень знакомым. Особенно взгляд маленьких глаз с приклеенными ресницами.
     - Простите, но мне послышались шаги за дверью, а никто не входил. Подумал, Мари принесла мне минеральной воды, - тихо проинёс Жан. - Вчера мне тоже показалось, что кто-то стоит за дверью. Обладаю чутким слухом.
     - Вы едва не зашибли меня, Жан!- пропищала вошедшая. - Ну и слух у вас! Я на минутку. Мне надо кое-что уточнить у Катрин по поступившим с курьером препаратам. Я не медик и боюсь ошибиться. Суммы уплачены заоблочные.
     - Я сама всё приму, Орели. Пойдём, не будем докучать гостю, - ответила Катрин, направлясь к двери.
     А мы и раньше встречались с тобой Орели. Вот только где и когда? - подумал Жан, проводив уходящих взглядом.  - Кто ты, знакомая незнакомка?

Продолжение следует...