прогулки со страшком

по земле, как сахар в блюдце,
горы насыпью легли,
но с пути теперь собьются
три ноги,
а четвёртой нет в помине.
нету божьего на льдине!
глаз трясётся. это шок —
бережок!

море, речка, ванны, ванны;
воды разные кругом…
другом стали караваны
и врагом!
стали другом — милым другом
и врагом с его недугом.
лишь кристальная вода —
навсегда.

только глупый видит в луже
глину, пыль, корявый ил.
«дураку, однако, вчуже» —
говорил.
я молчал, что грустно, если
говорил об этом местный.
спорить с данностью — и впредь
словно смерть.

ну, а что? ещё — зарежут!
страх мне близок, что вполне
сохраняет жизнь на меже
и на дне.
если б друг ваш не боялся,
не вкушал бы щей да мяса…
сам закончил бы свой путь.
что тянуть?

он закончил бы в кастрюле.
не боялся б — не прожил;
на осле, в пустыне, в трюме,
между жил.
страх — залог всех путешествий;
неотёсанный и в шерсти,
страшен с виду, хоть не верь.
точно зверь.

этот зверь со мною долго.
я кормлю его с тех дней,
как лишил я сердце долга
и цепей.
я нашёл его облезлым
возле дворика с подъездом.
он мой друг, не то что путь…
не свернуть.

я иду к святыне всякой,
пусть не верю никому,
кроме маленького страха,
и кормлю
только внутреннего монстра.
я ищу бесстрашный остров!
моего где храбреца —
на живца.

не боюсь такого места!
пусть хватают. и меня.
замуруют под арестом,
и, пленяв,
тело бренное с тем зверем
кинет царь в холодный терем.
только если царь кретин —
победим.