Ляляза Зараза

                "Как жизнь бессмысленна и дорога..."
                Юрий Ряшенцев

                "Жизнь это долг, который мы берём
                у родителей, а отдаём детям."



Как будто не было, как будто...
Жизнь-сущий вздор.
Дорог, разлук-то наше утро,
Судьбы огромный косогор.

И поезд вновь на перепутье,
Из Ялты мчимся  мы домой.
И дом мой в поезде по сути,
Москва, курантов бой.

А по рожденью дети москвичи,
Лужков-завзятый мэр.
А нам бы уголок - ключи,
Всё в Лондоне скупил эсер,
И стал он пэр и сэр.

С Батуриной и Лизу переплюнуть,
Английская хвалёная монархия.
Кураж -с Тельманом как юный,
Ног костяных, с Никулиным дал маху.

Мой первенец погибший в Ялте,
Потом скорей в Москву.
Через Минздрав в роддом,
И койко-место в уголку.

Рожать в Москве, прописка Крым,
А жить в Калязине моём.
Свидетельств о рождении,
Мы штурмом ЗАГС берём.

В Калязине на сессии
Решался тот вопрос.
В столицу мама ездила,
В роддоме чуть в откос.

Прописаны там временно,
Жильё, а как решать.
Запутано всё-"премия",
Кому всё рассказать.

Мне жить с чужими семьями,
А дети далеко, тоска.
И всё у нас не временно,
Как будто на века.

И продолжать бороться
Всегда, всю нашу жизнь.
За маму, за себя, детей,
И не скатиться вниз.

И снова с Курского в Калязин,
На наш Савёловский вокзал.
К родне далёкой, дочь: Ляляза!
В Беляево крик. Кто слыхал?

Та ночь, а  утром во дворе
Всю разгоняла детвору.
-Вот смелая! Там удивились все.
Чтоб увести, за ручку  дочь беру.

А красненькое с белым платье,
-Откуда только прыть такая?
Не верилось и взрослой стать ей.
Те годы снова вспоминаю.

Мой сын-два года, адрес в Ялте,
Чеканит:  Дюхеля, соя!
Блюхера, сорок, кстати,
И вспоминается такое.

А дочке только десять месяцев,
После болезней и невзгод.
На ценники в универмаге смотрит,
Как взрослая идёт.

На улице мороз солидный...
А дети рано повзрослели.
Четыре дочке, сыну два,
Калязин-Ялта : карусели.

До Интуриста мы пешком
В таком-то возрасте!
Когда другие в это время...
Всё начинать не поздно ведь.

Родился сын под пять кило,
Недели две как месяцы.
Удивленье, взгляд осмыслен,
Два года, мужичок всех бесит.

За курево ругать врачей,
Сосед в Калязине: Он взрослый!
-Да чей же мальчик, чей?
Такие задавать вопросы.

Восьмой этаж, чуть не с балкона,
Я на работе,дома дети.
Пешком влетела я со стоном,
И двери разбивали эти.

Работа в доме, целый день
Туда-сюда, сюда-туда.
Что стоило перевестись
Да из отеля-вот беда.

Наш дом, кафе-всё Интурист,
А как бы мне детей растить!
И садик с мясом вырывала.
К тем года полтора ходить.

Сыночек то в бассейн залез,
Уехал в город, потерялся.
На мне лица, отец-то бес,
В бессилии моём купался.

Дочь мама привезла в Гурзуф,
Я сшила сарафан такой.
Дюймовочка идёт на  "Спутник",
И свёкру все: Вот форс какой!

А был мой свёкор знаменит,
Берлин брал, в МГБ.
Потом шофёр, простецкий вид,
В Гурзуфе знали все.

И в Ялте лишь одна фамилия,
И тут нас знать и там.
Учитель мама, их флотилия-
Детей к прекрасным берегам.

Уж любовался весь посёлок,
А думали: Сопливая нечёсана.
Но переплюнули мы всех
Через дожди и слёзы .

И сколько б ни было беды,
Детей мы холили, жалели.
Мы с мамой мать-отец, судьбы,
Те годы, месяц, недели.

И мама к нам и моря синь,
То на Грушовую Поляну.
Театры, утренники, цирк,
Пляж Золотой, Массандра, пьЯны

От моря, воздуха, купанья,
В Артек, Мисхор, на Ласточку.
В Ливадии гуляния,
По Солнечной Тропе ласковой.

Под "Ореандой" ели, спали,
Купались до изнеможения.
Всех иностранцев удивляли,
Борщ по тарелкам-изумление.

И там Леонтьев вместе с нами,
Болтал он с мамой полчаса.
В год золотой икру едали,
Гулял кто столько? Чудеса.

Рабочий день, день выходной,
И через день на море мы.
На катер, нас обдаст волной,
А люди дома, цепь тюрьмы.

Детей мы в школу повели,
И снова мама в Крым.
Учились тут, учились там,
Досталось нам да им.

Поедем в Киев, в эту Раду,
Заботы, но потом Крещатик.
В Москве в Парк Горького,
На зоопарк нам денег хватит.

И с ними я на скорой,
В больницу, а куда девать!?
Положат их, и я там,
В Крыму одна-отец и мать.

Им вырвать школу санаторную,
Ливадия, тем интернат.
Торила много я дорог,
И била часто я в набат.

Потом росли и в аквапарк,
Туда в заветный Симеиз.
А бед, мы стали далеки,
И развела нас жизнь.

Как будто не было, как будто...
На старом снимке попугай.
Я, мама, дети, обезьянка,
Ушедшей жизни, ад и рай.