пустошь

трупы, сваленные на снегу, синий ветер, оглаживающий им щёки, белая пустошь северных еbеней, мама, я родилась здесь, суфийский поэт говорил, что земля под ногами состоит из глаз тысяч бывших красавиц, а в наших краях очи, серые или синие, почти прозрачные, превращаются сразу в лёд, чтобы забрать жизнь ещё одной поскользнувшейся старушки, я обожаю есть желе из кокосового молока и представлять песок и волны, цветы плюмерии, закрученные в вечность, розовую, словно супа-чупс, в сердце которой притаился ты, наполовину забытый, неважный, будто засушенное растеньице, лежащее в неинтересной толстой книге, серое облако капает дождём, лето безумно, безумно коротко, обещай мне встречу, я, как верхушечный череп в "апофеозе войны" скачусь с могильного холма в твои объятья, уже бесполезные, бесполые, бесплотные, скелет, возжелавший призрака, созданного перегнившим мозгом и бродящего по привычке по мёрзлой земле, не решающегося на исчезновение, голодный дух! - сытый бог смотрит на тебя маслеными глазами, он скоро уснёт, и ты выстрелишь ему в спину, он, жестокий, издохет, не издав ни звука, просто выключив фильм тяжёлого сновидения, став наконец собой, вакуумом, безвоздушным пространством, расстоянием между звёздами, галактиками, между тобой и мной, между пересохшей рекой и морем, я несу чушь, первое пришедшее в голову, а ты готовишь суп из плавников и прочих рыбьих останков, горьких, точно слёзы, я плакала, я была другой, я любила(сложно теперь почувствовать хотя бы тень той любви), но с годами твой образ тускнел, менялся, делался лишь поводом для бестолковых строчек, потока сознания, тропкой теряющегося в лесу среди деревьев: берёз, дубов и осин, - и синий ветер, тот же самый, срывает с них листья, лисий хвост горит огнём сквозь сумрак, это оборотень, он очарует тебя, заколдует в крохотный гладкий камушек, я проглочу его и высру, прости господи, говорили, что я обрываю текст в унылую гадость, так пусть он закончится кустом жасмина, дрожащим струнами веток в начале сентября, какая разница