Карпаты

На юге отжив безответственно до сорока,
единожды съездив - зачем непонятно - в Карпаты,
отчалил подальше, а что ещё взять с дурака,
но помнится - берег морской, шелковицы горбаты.
А в этой земле я таких до сих пор не встречал,
другие сорта, без подагры конечностей длинных.
И моря здесь нет, вечерами хожу на причал,
где местное прошлое можно прослушать в былинах
приливов, отливов - расскажет речная вода.
Конечно, не всё, ей история осточертела -
неточностей много, но тянет и тянет сюда,
и я возвращаюсь, неся непокорное тело
к другим шелковицам - у берега множество их.
Другие, но всё-таки. Помнишь, как было в Карпатах?
Совсем ни одной, мы искали, так ищут своих,
среди отражений, погодой на окнах распятых.
Гостиничный номер, народные промыслы, дождь,
на мокрых картонках какие-то глечики, бусы.
Опять собираюсь, и слышу - куда ты идёшь,
но если уходишь, то всё-таки переобуйся
во что-то другое, и, кстати, не пей, не кури,
давно ведь не сорок, пора бы и остепениться.
И вечер уже, и горят вдоль реки фонари,
а где-то за городом грозно сверкают зарницы,
как будто стреляют. Отсюда война не видна,
и так далеко до боёв и кромешного ада.
Уже половина... Ещё к пятистам бы одна -
и может быть, сказки закончила б Шахерезада -
наутро проснёшься - и мир, и влюблённые спят,
как прежде спокойно, и можно ещё удивиться,
узнав на тебе те же бусы с далёких Карпат,
и вспомнив горсад, где, как прежде, растёт шелковица.