Не детская сказка

                1
Позабыв, что и к чему,
Отдыхаючи в Крыму,
Как-то я с прибрежных скал
В волны пенные нырял
И за камнем небольшим
Вдруг нашёл на дне кувшин.
Ублажая гор оскалы,
Волны, бросившись на скалы,
Превратятся в дождь из брызг,
Пеной скатываясь вниз.
Я ж, как старый следопыт,
Расколовши о гранит
Тот кувшин, нашёл посланье,
Ну, а в нём повествованье
И чрез много лет, сейчас,
Предложу Вам тот рассказ.
             2
Жил в Крыму средь стройных туй
Пятиногий семиФуй.
Плод гремучей, дикой смеси
ПятикАнтропа и Несси.
Сембиоз с недюжей силой –
Гуманоида с горилой.
С логикой прямой, но тонкой –
Помесь гризли и Кинг Конга.
Точных данных нет пока
До проверки ДээНКа.
Внешне строен и высок,
Ну, а промеж пяти ног,
Словно вымя у коров,
Размещалось семь Фуёв.
Каждый, впрямь, размером с дышло,
А чтоб оказии не вышла,
Не свалился чтоб он ниц
Больше дюжины яиц
Дал Господь в противовес,
Равновесью в интерес.
Был он строен как гепард,
Красивей вальта из карт,
А могуч был и силён
Точно как индийский слон.
Бабо@бный баобаб  –
Очень уж охочь до баб.
Что бы страсть насытить эту
Объявленье дал в газету –
Мол собою не торгуя,
Даром отБУбу любую
Утром, днём иль даже ночью…
Фото, подпись, адрес точный.
И, занюхав капель пять,
На бочёк улёгся спать.
                3
Солнце светит с высоты
На траву и на цветы,
На лужайку с ручейком
Где стоит прекрасный дом.
В нём живёт не царь, не бог,
А семиФуйный пятиног.
Утром он, проснувшись рано,
Смотрит – очередь к дивану.
Не одна, а в семь ручьёв.
Столько – сколько есть Фуёв.
Шум вокруг стоит не слабый –
В очереди только бабы.
И каких здесь только нету?
И блондинок, и брюнеток,
Рыжих, крашенных, седых,
Старых, средних, молодых
И шатенок, и каштанок,
В юбках, в брюках, в сарафанах,
Длинных, толстых и горбатых,
И с причёской, и лохматых,
Белых, жёлтых, краснокожих,
И красивых, и негожих,
Кареглазых, толстогубых,
Краснощёких и беззубых,
И с фигурами как вазы,
И безногих, и безглазых,
Нежных, скромных, синеоких,
Тощих, пухлых, кособоких,
Стройных, малых, кривоногих,
И богатых, и убогих,
И немых, и балакучих,
Сухопарых и могучих,
Музыкальных, и безслухих,
Длиношеих, каплоухих,
Пять врачей, семь медсестёр
И народный женский хор,
Поварихи и модели,
Да и те, что не при деле
И, читатель, ты не смейся,
Двадцать баб, кладущих рельсы,
Две певицы, модельер,
Есть и милиционер,
Семь, блюдущих секс-мораль,
Баб катающих асфальт,
Строй весёлых и угрюмых,
Восемь депутаток “Думы”,
Всё бабьё, которым Бог
Мужиков подать не смог
Стало в очередь, ликуя,
К пятиногу-семиФую,
Лишь одну мечту лелея,
Что хоть он их пожалеет
И под плеск прибойных вод
Их несчастных отБУбёт.
               4
Увидав сто бабьих лиц,
Почесав промеж яиц,
СемиФуев - пятиног
От волненья даже взмок.
Что же делать? Как же быть?
Баб как удовлетворить?
Ведь примеров просто тучи,
А история нас учит:
НевБЕбённый женский пол
Хуже полчища монгол.
В зверствах эта бабья стая
Пуще полчища Мамая.
Ну, а если отказать –
Могут яйца оборвать.
И, подумав, семиног
Запер двери на замок.
            5
Бабы ж вдруг, подвох почуяв,
Пригрозили семиФую,
А чтоб  жёще был ответ
Вмиг создали женсовет
И без споров и дебатов,
Шлют сейчас же делегатов.
Восемь баб чеканным шагом
С песнею и с белым флагом
Чрез полянку с ручейком
Прут к избушке прямиком.
Подошли, на лавку сели
И записку в щель под двери
Всунули и сразу ж тут
На крыльце ответа ждут.
Пятиног, взяв ультиматум,
Смачно выругался матом
И решив дать им подвижка,
В щель просунул четверть шишки.
Сразу ж понял он тревожно:
Поспешил, но всё уж – поздно!!!
Бабы ж, увидав «дрючок»,
Уцепились, кто, чем мог,
Потянули с чувством долга,
Словно бурлаки на Волге,
И за несколько минут
Вся оглобля ужЕ тут.
Ну, а что там дальше было
Описать моей нет силы,
Что случилось на опушке
Не скажу, ведь я не Пушкин,
Не хватает, просто, слов…
Я ведь даже не Барков.
                6
Но закончить сказку нужно
И, сменив картинку дружно,
Стало видно сразу всем:
На крыльце уж «шишек» семь.
Все красивы и могучи.
Подпирают в небе тучи
И на вид они, ну право, -
Змей Гарыныч семиглавый.
Ну, а яйца на опушке
Словно ядра от царь-пушки,
А на них, красив и строг,
Восседает пятиног.
                7
Всё, увидев, в самом деле
Бабы просто обалдели
И рванули вмиг они
К шишкам наперегонки.
Их, штурмуя из всех сил,
Как Суворов Измаил.
На ходу снимая платья,
Заключали их в объятья
Кто за что вцепиться смог
И пихали между ног.
Закричали, засвистели,
Залюлюкали, запели,
И заныли, и завыли
До полнейшей в жилах стыли,
Завизжали, заскрипели,
Словно ржавые качели,
Застонали, засмеялись,
Только лишь не застеснялись.
                8
Солнце, сев за горизонт,
Спать легло под шёпот волн.
Стало так темно, что аж
Дальше я не зрел шабаш.
                9
Как Господь придумал мудро:
Солнце вновь родило утро,
Осветивши с высоты
И травинки, и цветы,
И лужайку с ручейком,
Где ещё вчера был дом.
Дома нет – торчит лишь печь –
Словно здесь пронёсся смерч
И лежит средь павших туй
Пятиногий семиФуй.
Синий, выкрученный, жалкий,
Будто в бетономешалку
Он попал и пару дней
Лихо кувыркался в ней.
Без бровей и без ресниц,
С синяком взамен яиц,
Ноги – дудки Трубадура,
Только кости в тонкой шкуре,
Ну, а то, чем был он горд –
Так то, отдельный разговор:
Между тряпок разноцветных,
Как-то очень не заметно,
Не оглобли от подводы,
А в подтёках и разводах,
Кистью сделанных безвкусной,
В шишках, в ссадинах, в укусах
Разноцветных, как мольберт,
Без былых достойных черт,
Средь истоптанных цветов,
Семь когдатошних Фуёв.
              10
Сказка – ложь, да в ней намёк,
Добрым молодцам урок:
Будь красив ты, будь силён
Как Геракл, Аполлон,
Победить, пусть, можешь рать,
Баб всех не переБАбать!!!
Но, «трудясь» в поту натужно,
К этому стремиться нужно. 
            
                И. Спичиневский  Октябрь 2000 г.