Лель

это было давно. в времена кайнозойской метели
когда льды были всюду, и домом, и лодкой, и сущей
как кололи куски антарктиды руками свирели
и как гнал этот айсберг гольфстим и мейнстрим всемогущий

на юга, на пески, к знойной ведьме зеленой с горошком
что сахару еще не сожгла роковой тяги роскошь унынья
и летели они с ним вдвоем с голубями обратно с лукошком
заставляя страдать еще как, из огня да в полымя

зайцы лошадью были тогда, управлялись ушами поводья
по башке бил ногой человек. ржал как демон, ругался на зайца
невелик был мирок, богом каина были угодья
виноград, анаша, кислота и конечно же яйца

было их - обожрись, хочешь жарь, хочешь ешь лишь белок их
хочешь - их укради и воспитывай сам это чудо
и природы и жертву иных мировых обстоятельств
ну бывало и так - не вернулся вот айсберг обратно

сотни лет приплывал как часы, как течение времени, моря
а тут раз - и потоп айсберг этот внезапно как рана
нанесенная из под тишка. от своих же, под шелест прибоя
тут и понял кого принесла ему мать из австралии каин

да... такой вот жестокой была кайнозойская эра
и сменила ее - не поверите - вот она, каин
авель вовсе не брут ассистент, для чего тебе мера
или вера в морковь и любовь довела до развалин

что же дальше? спросил меня слон, не поверите - плюнув
в землю спелый банан что я вынес от катарагамы
а я что тебе - босс - я спросил у слона и умчался
мимо будд, мимо ламы и мамы и мимо имама

мимо нот, мимо струн, среди шума разбитого моно
монодня молодняк молотил молотками молодку
верь богам каждый день, почитай среди них и законы
можно все иногда. все сомтайс хорошо, даже водку

в свои семьдесят пил самурай в пятьдесят один цельсий
у меня на глазах полстакана разбавив редбулом
цэдил десять минут не спеша прежде чем протянул мне
свою руку живой как племяш его бенжи всамделишный будда

был он в золоте весь. весь в цепях с золотыми котлами
у него было все хорошо, охуенно. прекрасно
ничего от меня ему не было надо ни разу
ни минуты, ни даже глотка, в общем, солнышко, ясно

брат ты нам теперь авель сказал мне и выпил
не вина, не кусочка сырка, ни постели
то есть спали конечно с ним женщины разные, мама
только айсберг по прежнему колется в хлам от свирели