Тридцатый день памяти сына

За пять минут до истеченья суток
Я сына помянул. В тридцатый раз.
День памяти. Для нас двоих. Кому-то
Нас не понять. Но не об этом сказ.
    Речь не о том, сколь сил вложила мама
    В надежде всё же мальчика спасти.
    И не о том, что я, как бык, упрямо
    Куда-то шёл, не ведая пути…

Вот стопка водки, скромная закуска.
Пить водку, поминая сыновей,
Быть может глупо, но зато по-русски!
Давай-ка сам себе ещё налей…
     И развернулись памяти глубины:
     Горячею волной оттуда боль!
     Кем и зачем я шёл тогда гонимый,
     Хотел умножить сам себя на ноль?

И словно божий знак, как будто чудо,
Возник Учитель, пару слов сказал.
В ночи, в пустыне, как из ниоткуда!
Он что-то знал? Он точно что-то знал!
     Он знал, что всё проходит: боль разлуки,
     И даже, как ни странно, тяжкий грех…
     Я помню ощущенье жуткой муки…
     Возможно, что бывает так у всех?

Но рушился наш мир двоих влюблённых!
Казалось, что там, дальше, жизни нет…
Он был из мира мудрых и прощённых,
И излучал спокойной тихий свет.
     Он знал, что жизнь - вселенские качели,
     Хотя об этом вслух не говорил.
     Мы по орбитам разным улетели,
     Чтоб дальше жить - он так судьбу творил!

Вот тридцать лет, как сына нет. Всевышний
Детей к себе, как ангелов, берёт.
Да, я тогда отцом был никудышным,
Но он, Учитель, знал всё наперёд!
     А что он знал, поведать не могу я.
     Он приоткрыл лишь на короткий миг
     Мне истину спасительно-простую…
     И, слава Богу, я её постиг!..