Москворечье...

Москворечье, к Каширскому ближе,
Плат небесный нагольный в тесемках,
Вижу пьяный ваганом колышет,
На руках держит дядька ребенка.

Знать армянский военный аль русский,
Из советского видно запаса,
Поспевай брат, гуляй от нагрузки,
Самогоном ты честно обласкан.

Не задержит никто, не окликнет,
Встрепенулось дитя от натуги,
Очень скоро к всем бедам привыкнет,
Ставши мячиком грязным, упругим.

Скоро Курский вокзал иль Смоленский,
Очень крепко сколочены точки,
Может раньше сам Серж Оболенский
Дал бы рубль за галопы на бочке.

Но теперь пьяный егерь с ребенком
Легашу, постовому не нужен,
Пусть искрится безумный осколком
В москворецкой, загаженной луже.

Здесь никто никому не полезен,
Нет причины понять скорбь пьянчуги,
Громко смейся, горлань сколько влезет,
Пока в зубы не дали зверюге.

Полезай ты в окно, бей ваганом,
Мни ребенка в застывших культяпках,
Своим сердцем больным как тараном
Пробивай в прахе брешь для загадки.

Скоро Курский а может Смоленский,
Ломовой Бог застукал ослепших,
Лишь на Рижском молчит Достоевский,
Освященный Слезой неокрепших.

Он напишет про дядьку с ваганом,
Про девчонку на синих ручищах,
Лучше поздно, чем чересчур рано
Прославлять Русский ад в пепелищах.

Тишина, подойдешь сам к воротам,
Сотрешь кровь с турникета слезинкой,
Пьяный дядька и с ним мертвый кто-то,
Долго ехали, пели Калинку.

Не смотрели людишки, не знали,
Все боялись вагана и драки,
Очень жаль, значит Русь прозевали,
Натянувши на камешки камни.
Достоевского ведь не узнали,
Видно пьяным был сгорбленный странник.
Не смотрели людишки, кусали
Детский Лик из застывших страданий...
Разобрав на дрова все печали,
Подожгли мир для чуждых закланий...
Очень жаль и Христа не узнали
В еле слышном России Дыхании.