Дневник. 32-40

Дневник н32.

Я помню момент наибольшего отвращения среди тех, которые мне приходилось испытывать. Я был юн, я был среди людей, в учебном заведении, я молчал, и думал о красоте природы стоя у окна, внезапно - я был выдернут из своего молчания обращением ко мне, передо мной стоял человек женского пола, а его лживое лицо улыбалось, человек протянул ко мне руку и спросил моё имя, имя я сказал, но руки не подал, улыбка на лице человека уменьшилась, но интереса ко мне это не коснулось. Из всего того мусора что он мне говорил, мне запомнилась только фраза о том, что я ему понравился, человек играл голосом, словно делая его мягче, он жестикулировал - постоянно пытаясь прикоснуться ко мне, задеть меня, будто случайно. Этот человек не знал меня, к тому-же я невольно был свидетелем общения этого человека с другими, форма общения, доминирующие темы, круг общения, всё это указывало на то, что всё что ему могло понравится во мне - тело. Что-то сатанинское было в этом человеке, при мысли о нём мне представилась жертва некоего обряда, добровольно восходящая к алтарю, и влюблённо улыбаясь в предвкушении своего убиения, так и этот человек подошёл ко мне, радостно ожидая той формы унижения, которой люди женского пола подвергаются своим подчинением, особенно во время акта телесной близости. Мне стало жарко, в груди словно что-то кипело, это был момент наибольшего отвращения в моей жизни, передо мной стояла мразь, лишённая даже тени самоуважения, достоинства и чести, не просто приемлющая подчинение - но с радостью идущая к нему, отвергая всякое достоинство, и предаваясь низменным желаниям. Она пыталась прикоснуться ко мне, но всякий раз я отдалялся слегка дальше, я не смотрю на людей когда они разговаривают со мной, но мне никогда не хотелось отвести взор так, как хотелось тогда, человек не сводил с меня глаз, он словно пачкал меня своим взглядом, от чего я чувствовал себя грязным, мне хотелось принять душ, уединится с запахами цветов, и не слышать голос этого мяса больше никогда. Человек продолжал говорить, и тут я перебил его вопросом о том, может ли она поговорить с кем-то помимо меня? голос человека умолк, и всякая расположенность ко мне исчезла, лицо человека стало показательно-хмурым, и он ушёл.
***
Я всегда думал что человек женского пола это святыня, что-то внеземное и богоподобное, что-то, чего этот мир недостоин, но все люди женского пола которых я видел - помимо придуманных мною в моих стихах - всецело были порождением этого мира, всецело были частью той грязи, в которую падает мой дух при пробуждении ото сна. До конца занятий я не досидел, и ушёл гулять по улицам, а когда вернулся домой - принял ванну, воспоминание о мясе не выходило из моей головы, но к счастью - торжество отвращения размывалось радостью от моего поведения, я был совершенно доволен тем, как себя повёл, это был разговор человека и животного, духа и тела, я не испытал даже малейшей воли к тому, что-бы сблизиться с этим мясом, во мне царило совершенное согласие с высшими нравами, и совершенное отвращение к низшим. Уже тогда я понимал что одинок навсегда, что я не найду среди этого мира ничего, помимо боли, но скорбь разбавлялась той радостью, которую принесло мне моё самоуважение, я был безмерно рад тому, что непринятие тесноты низменных желаний - совершенно преобладало во мне над звериным началом, последнее было бессильно, демон во мне стал маленьким и беззащитным, словно разум того мяса, которое говорило со мной.

Дневник н33.

По возможности не привязывайте творение к одному периоду, не застревайте в маленькой части хроноса, сделайте своё творение таким, которое могло-бы найти место во всякой эпохе, или в значительном числе таковых. Проявите милосердие к своему творению как Отец, не запирайте своего персонажа в одном периоде, не заставляйте его стучаться, к примеру, по неоновой витрине - желая преодолеть Нуар - но не имея возможности это сделать.
***
Иной похожий совет. Не пишите для мелкой части насущного излишне, творение всецело посвящённое хронологической местечковости, не вечному, или не огромному событию эпохи - а мелкой её части - исчезает для вечности, что не является благом. Насущное пройдёт, темы закроются, разговоры утихнут, и написанный вами текст умрёт вместе с ними, тогда как вечные явления - подобны Фениксу. Пишите для вечности, будьте выше таких пустяков как время.

Дневник н34.

Увы, неизменным следствием высокой степени субъективного развития - помимо множества забот и неспособности вести стесняющую ум и дух деятельность - является одиночество, ибо человек такого развития во-первых не может найти общего языка с остальными людьми, а во-вторых - он не хочет этого делать, ибо ему милы люди схожей степени возвышения, а поговорить с такими людьми можно лишь в том случае, если их придумать. Обычные люди скучны, безлики, нечестивы, с ними тесно, с ними нечем дышать. Закономерным следствием многолетнего, в моём случае всежизненного одиночества - является борьба с безумием, схождением с ума, в итоге чего человек не только ограничен в достижении части целей, более того - он вынужден бороться за свой разум, за то, что-бы не провалиться в бездну, которая чернее ночи, в которой нет человека - только его бледная тень, в которой в сосуде уже не вода, а скверна, притом бороться он должен в абсолютном одиночестве, не только без поддержки, но и без малейшего понимания. Такова моя жизнь.

Дневник н35.

Негоже подлинному носителю высшего субъективного развития вести речи о чертах той или иной заурядной особи, как негоже интересоваться цветом тумбочки в комнате младшего помощника советника бухгалтера той или иной исторической личности, коротко говоря: негоже интересоваться мелким, ибо мелкое не должно привлекать внимание большого, только с позиции разоблачения пагубного влияния особи, или определения явления, что пребывает перед большим: иное большое, или всё-же мелочь. Так-же не следует тратить время на влияние на быт заурядной особи, не имеет значение рада бабочка на веточке, или расстроена, и радость её и боль, а иногда даже жизнь её - не стоит времени энтомолога, которое он потратит на их изучение. Всё на что ему должно тратить время относительно заурядной особи - сведение на нет её пагубного влияния, а так-же изучение закономерности, проявляющейся через особь, явления которое много больше чем она, явления которое определяет быт среды.

Дневник н36.

Православие хорошо в том числе тем, что порождает в людях самоцензуру, самоограничение, смирение похотей и страстей, часть светских людей не совершают преступного деяния только из-за того, что они подвержены внешнему цензу, со стороны государства, со стороны кулаков того, кто мог бы стать жертвой их нападения. Среди православных таких людей гораздо меньше, подлинно православный человек не совершит преступления независимо от того, постигнет его возмездие в материальном мире или нет, он не сделает этого по внутренним причинам.
***
Откуда всё это могло появится в человеческом разуме? порочном от ног до волос, от древних людей до современных? в земле кесарей и жрецов, палачей и римских копейщиков? не верится что это могло выйти из земного мира.
***
Православие прекрасно понимает психологию человека, это отражено в смирении по отношению к другим, оно говорит - не имея ввиду непротивление насилию - не отвечай злом на зло, не отвечай нападками. Многие люди агрессивны от того, что сами чувствуют опасность для себя, чувствуют угрозу, враждебность, а следуя православному завету о смирении к другим - человек отказывается от нападок, от чувственной враждебности, устраняя таким образом то чувство угрозы, которое у некоторых людей является причиной их агрессивности.

Дневник н37.

Легко тем, кто ввиду тупости взора своего не сталкивался с бесом, со звериным началом своей природы, и его предложениями, им легко, но человечность их стоит недорого, ибо не испытана чем-либо. Дорого стоит человечность того, кто имел катастрофу общения с рогатым, слышал его зов, и умудрился перед ним устоять. Душа такого человека истерзана ранами, твари внутри его духа гораздо живее чем у обывателя, они шепчут, они зовут, они предлагают пагубное как для других, так и для самого человека, они предлагают то, о чём человек никогда не расскажет кому-либо, помимо своего отражения, да и то не факт. С точки зрения ребёнка такая персона едва отличима от беса, однако человечность её дороже таковой у обывателя, обыватель гордится своей цельностью, выдаёт её за проявление силы перед искушениями, но обыватель не ведает искушений, потому и ощущает себя столь крепко, потому и обвиняет того, кто пошатнулся от них. Не пытайся слушать то, что обитает на низших глубинах твоего разума, ты можешь столкнуться с этим, и попытаться выслушать его, дабы дать отпор - словно это дискуссия с человеком, ты можешь выслушать это, желая испытать себя, проверить свою стойкость, но слушать этого не надо, таранить можно людей, а от бесов нужно бежать.

Дневник н38.

Читая Серебряный век можно столкнуться с обилием фантасмагорических образов и смыслов, сильно приближённых или даже тождественных бреду. Появление таких текстов объясняется тем-же, чем объясняются противоречия в биографиях тех или иных персон, к примеру блудящих любовными треугольниками и размышляющих о христианстве, а именно - склонностью обсуждаемой эпохи к мистицизму. Итак: причиной фантасмагорий и биографических противоречий персон эпохи вероятно являются мистические переживания, трактуемые оными персонами как провидение, обязывающее к действию.

Дневник н39.

Умейте отдыхать, если вы будете заниматься тем или иным делом после того, как вам это надоест - вы рискуете прийти к той точке, в которой это дело надоест вам не временно, а в целом. А всё из-за того, что занимаясь этим делом сверх меры, занимаясь им в состоянии усталости - вы порождаете воспоминания, в которых рядом с этим делом стоят негативные переживания, преисполненные усталости, нежелания, возможно даже отвращения, и касаясь этого дела в будущем - эти переживания будут всплывать, и передавать вашему свежему разуму, ощущения разума уставшего. Полагаю так можно объяснить это явление, многократно происходившее со мной.

Дневник н40.

Нужно удерживать себя от того, что-бы говорить правду, ибо в ста процентах случаев из ста это заканчивается враждебностью и ненавистью ко мне. Зверь, примат, мясо для удовольствия - почему-то претендующее на звание человека, уважение, и право называться имеющим честь - очень не любит когда ему говорят правду, ибо в таком случае из свободного и прогрессивного человека - мясо превращается в себя, т.е в органическую материю, лишённую всякого чувства самоуважения и достоинства, мясу неприятно осознавать это, и мясо переходит к агрессии. К тому-же говорить правду мясу совершенно бессмысленно, звериные инстинкты сильнее всякого рассуждения, и никакая правда не отвратит зверя от своей дегенеративной природы.