Обзор сборников Пушкин в воспоминаниях современник

     Пушкин в России – не просто поэт и прозаик. Пушкин – родоначальник современной русской поэзии и прозы, явивший в своих творениях такие вершины, по отношению к которым мы и сегодня оцениваем достижения русской литературы. Поэтому и жизнь его интересна как всем почитателям его гения, так и большинству просто читателей. Потому и свидетельства современников о Пушкине пользуются неизменным читательским спросом.

     Воспоминания современников о Пушкине начали публиковаться, естественно, в периодике. Со временем появилась потребность в их своде в отдельные сборники.
 
     В XIX веке такие сборники не издавались. В XX веке было издано шесть сборников воспоминаний современников о Пушкине, в XXI веке – один.   


     1. Сборник 1931 года (Цявловский М.А. «Книга воспоминаний о Пушкине», кооперативное издательство «Мир», Москва, тираж 5 000 экземпляров)

     Вводная статья: Цявловский М.А.
     Примечания: Лапин А.А., Шереметев П.С.

     Все свидетельства, собранные в этом первом сборнике, были опубликованы в печати в XIX веке.

     Достоинства сборника

     Особо нужно отметить воспоминания отца Пушкина, Сергея Львовича – «Замечания на так называемую биографию Александра Сергеевича Пушкина, помещённую в «Портретной и биографической галерее». Свидетельств отца Пушкина о своём гениальном, но нелюбимом сыне немного, но тем ценнее они, особенно учитывая, что только ещё в одном последующем сборнике (1950 года) приводятся эти воспоминания, да и то с купюрами.

     Также интересны воспоминания двоюродного дяди Пушкина, Пушкина Александра Юрьевича, о любимой бабушке Пушкина Ганнибал Марии Алексеевне и других родственниках поэта, о няне Пушкина Арине Родионовне. В последующих сборниках эти воспоминания отсутствуют.

     Очень информативными являются сообщения профессора Ришельевского лицея в Одессе Зеленецкого К.П. «Сведения о пребывании А.С. Пушкина в Кишинёве и Одессе». Они присутствуют и в сборниках 1985 и 1998 годов, но в значительно сокращённом варианте.
     Интересна заметка этого же автора, так и называемая: «Заметка о Пушкине» – о знаменитой командировке Пушкина в Херсонский уезд на борьбу с саранчой. Во всех остальных сборниках она отсутствует.

     Определённый интерес представляет отрывок из письма псевдодруга Пушкина Соболевского С.А., описывающий квартиру, в которой в 1826-1827 годах он проживал с Пушкиным сразу же по возвращении Пушкина из ссылки.   

     Но наибольший интерес представляют воспоминания Горчакова В.П., занимающие примерно половину объёма сборника. Горчаков Владимир Павлович был одним из ближайших друзей Пушкина в Кишинёве. В стихотворном послании к нему 1823 года Пушкин называет его: «Душа души моей». Имеются свидетельства общения и в после-одесский период Пушкина с Горчаковым В.П., который на всю жизнь остался большим ценителем его творчества. В 50-х годах XIX века Горчаков В.П. выступил с рядом публикаций против дискредитирующих Пушкина мифов.
 
     В приведённых в сборнике «Выдержках из дневника об А.С. Пушкине» Горчакова В.П. (стр. 74-90) излагается история написания Пушкиным экспромта в альбом некой Аделаиде Александровне.  Суть излагаемого Горчаковым В.П. случая из жизни Пушкина в следующем: хозяйка салона потребовала, чтобы Пушкин написал ей что-нибудь в её альбом, Пушкин не желал этого делать, но требование было повторено самым беззастенчивым образом. Тогда Пушкин написал нечто, что приблизительно соответствовало ожиданиям настойчивой особы, но в конце поставил дату «1 апреля», превратившую весь текст в очевидную двусмысленность.
     Важность этому эпизоду придаёт факт сокрытия за именем «Аделаиды Александровны» личности, о которой автор говорит: «…мы поставили Аделаида Александровна, но разумеется, это имя вымышленное, хотя самый рассказ исторически верен».
 
     Шереметев П.С. во вступительной заметке к «Выдержкам из дневника об А.С. Пушкине» называет реальное имя героини этого эпизода – Полетика Идалия Григорьевна (стр. 53).
 
     Также и Лапин А.А. в комментариях к «Выдержкам из дневника об А.С. Пушкине» (стр. 212) пишет:
     «Аделаида Александровна, имя вымышленное, но рассказ едва ли выдуман, как иногда полагают, считая, что действие происходит в Кишинёве, между тем оно по рассказу явно происходит в Петербурге («могучий ветер нашего Севера»… «приятель Греча» т. е. Булгарин…. Избалованная хозяйка вздумала оказывать Пушкину «унизительное покровительство». У неё тётка «старая графиня». Наконец, упоминается и лицо подлинное – Лизавета Михайловна, т. е. Е. М. Хитрово). Нельзя же не верить словам В. П. Горчакова, что «самый рассказ исторически верен». Можно не без основания утверждать, что это дочь гр. Григория Александровича Строганова, Идалия Григорьевна Полетика, известная в обществе как умная женщина, но с очень злым языком; была она нрава резкого (по выражению кн. В.Ф. Вяземской, accariatre) и Пушкина ненавидела». 

     Учитывая, что Полетика Идалия Григорьевна вместе с Нессельроде Марией Дмитриевной были главными интриганками в истории последней дуэли Пушкина, закончившейся его смертью, а написание Пушкиным экспромта привело к серьёзной конфликтной ситуации между Пушкиным и Полетикой И.Г., интересно проследить за публикацией этой части воспоминаний Горчакова В.П. во всех последующих сборниках.
 
     Дефекты сборника
 
     В сборник включена заметка неизвестного автора, который поведал о своём разговоре с некой няней Пушкина (оговаривая, что это была не Арина Родионовна), сообщившей ему будто бы реальный эпизод из детской жизни Пушкина:
     «…Ольга Сергеевна нашалила что-то, прогневала мамашу, та её по щеке её и треснула… А она обиделась, да как! Мамаша приказывает ей прощения просить, а она и не думает, не хочет. Её, матушку мою, в затрапезное платьице одели, за стол не сажают, – на хлеб-на воду – и запретили братцу к ней даже подходить и говорить. А она нравная такая была, – повешусь, говорит, а прощения просить не стану. а Александр-то Сергеевич что же придумал: разыскал где-то гвоздик, да и вбивает в стенку.
     – Что это, спрашиваю, вы делаете, сударь?
     – Да сестрица, говорит, повеситься сбирается, так я ей гвоздик приготовить хочу… да и засмеялся, – известно, понял, что она капризничает, да стращает нас только. Уж какой удалой да вострый был, царство ему небесное, – заключила рассказчица, перекрестившись, – а добр-то, добр уж как был к прислуге, куда равнять с сестрицей».

     Во вступительной заметке Лапин А.А. пишет, что «рассказанный старушкой эпизод из детства Пушкина нам представляется правдоподобным: эта шутка в духе Пушкина».
     У меня на этот счёт прямо противоположное мнение. Но бесспорно одно: в серьёзных исследованиях не пользуются анонимные источниками.

     Заключение

     В целом сборник производит впечатление добротной работы по созданию реального образа живого Пушкина.    


     2. Сборник 1936 года (Гессен С.Я. «Современники о Пушкине», «Ленгослитиздат», Ленинград, тираж 10 300 экземпляров)

     Вступительная статья и примечания: Гессен С.Я.

     При небольшом, по сравнению со сборником 1931 года, увеличении числа авторов (с 26 до 29) значительно поменялся их состав. При этом часть свидетельств современников, включённых в сборник, была взята из публикаций уже XX века.
     Все последующие сборники были составлены на основе публикаций XIX и XX веков, а также с включением в сборники ранее не публиковавшихся документов.   

     Достоинства сборника

     Из новых авторов в первую очередь следует назвать Данзаса К.К., Даля В.И. и Нащокину В.А.
    
     Безусловно интересны воспоминания однокашника Пушкина и его секунданта на последней дуэли Данзаса К.К. «Последние дни жизни и кончина А.С. Пушкина в записи А. Амосова».
     В сборнике 1936 года Амосов А.Н. назван приятелем Данзаса К.К., в сборнике 1950 года – другом Данзаса К.К., в остальных сборниках – никак не охарактеризован. В других книгах я встречал относящиеся к нему эпитеты «некий» и «никому неизвестный». Это не так.
     Амосов Александр Николаевич – достаточно известная личность: русский офицер, сослуживец Данзаса К.К., поэт, автор романсов, один из соавторов легендарного персонажа «Козьма Прутков».

     Также интересны воспоминания Даля В.И., с которым Пушкин подружился во время своей поездки в Оренбургскую губернию в 1833 году: «Записки о Пушкине» и «Смерть Пушкина», повторенные во всех последующих сборниках («Записки о Пушкине» – с изменениями).

     Чрезвычайно интересны воспоминания Нащокиной В.А., вдовы Нащокина, П.В., одного из друзей Пушкина, впервые записанные в 1898 году репортёром газеты «Новое время» И. Родионовым в связи с приближающимся 100-летним юбилеем со дня рождения Пушкина. Эти воспоминания без изменений присутствуют во всех последующих сборниках.

     Дефекты сборника

     В «Выдержках из дневника об А.С. Пушкине» Горчакова В.П. эпизод с Полетикой И.Г. исчез. Учитывая, что во вступительной статье Гессен С.Я. пишет, что «все тексты мемуаров, объединённых в книге, заново проверены по рукописям или первоначальным текстам», можно сделать однозначный вывод, что указанное сокращение воспоминаний Горчакова В.П. было произведено не случайно.
 
     Среди новых авторов надо назвать декабристов: Якушкина И.Д. и бывшего однокашника Пушкина Пущина И.И., отметившихся воспоминаниями крайне недоброжелательного характера, причём многие измышления псевдодруга Пушкина Пущина И.И. носят явно клеветнический характер (об этом подробно – в моём очерке «Приписанное Пушкину стихотворение «От всенощной вечор идя домой…»). Кроме того, надо вспомнить, что воспоминания Пущина И.И. были написаны по заказу Якушкина Е.И., сына декабриста, жаждущего «опровержения» получившей огромную популярность книги «Материалы для биографии Пушкина», опубликованной Анненковым П.В. в 1855 году (об этом также есть материал в упомянутой выше моём очерке). Во вступительной же статье эти два автора охарактеризованы следующим образом: 
     «Безусловно первое место в мемуарной литературе о Пушкине принадлежит запискам И. И. Пущина. Написанные с большим художественным тактом и литературным мастерством, они, вместе с тем, исключительно точны и правдивы, являясь одним из важнейших источников политической биографии Пушкина 1810–20-х годов. Выдающийся деятель Союза Благоденствия и потом Северного общества, активный участник восстания 14-го декабря, перенёсший тридцать лет крепости, каторги и ссылки, Пущин сохранил верность идеям буржуазной революции. И это живо сказалось в его интерпретации как самого образа Пушкина, так и отдельных фактов его биографии, в которой мемуариста более всего интересуют политические настроения поэта, его декабристские связи и постоянное тяготение к тайному обществу. Такой же характер носят и записки близкого друга Пущина, декабриста И. Д. Якушкина, обогатившего, между прочим, Пушкиниану замечательным рассказом о попытке Пушкина в Каменке вступить в тайное общество».

     Из новых авторов следует упомянуть бывшего однокашника Пушкина Комовского С.Д. При чтении его воспоминаний надо не забывать, что он был закадычным другом также учившегося вместе с Пушкиным Корфа М.А., оставившего на редкость нелицеприятные воспоминания о Пушкине (подробно – в моём очерке «Клевета на Пушкина в «Записках Корфа М.А.»). Воспоминания Комовского С.Д. печатаются в сопровождении комментариев ещё одного однокашника Пушкина Яковлева М.Л., что помогает правильно квалифицировать неприязнь автора по отношению к Пушкину.

     Значительно расширены воспоминания псевдодруга Пушкина Соболевского С.А. – в основном за счёт статьи «Таинственные приметы в жизни Пушкина», популяризирующей предсказание некой гадалки о смертельной опасности Пушкину от «человека с белой головой».

     Нельзя не отметить и включение в сборник специально подобранных составителем отрывков из литературного творчества ещё одного псевдодруга Пушкина Вяземского П.А., о котором во вступительной статье можно прочитать:
 
     «Имя Вяземского, одного из ближайших друзей Пушкина, не должно обмануть читателя. Чрезвычайно устойчивый в своих литературных взглядах, он пережил сложную политическую эволюцию, наложившую разные оттенки на его разновременные высказывания о политических взглядах Пушкина. Столь же мало объективны и историко-литературные воспоминания Вяземского, как более ранние, когда он боролся плечо к плечу с Пушкиным, так и позднейшие, когда литературная жизнь далеко обогнала и оставила одного, в стороне, этого ветерана пушкинской плеяды».

     В примечаниях к своду отрывков из творчества Вяземского П.А. характеристика его воспоминаний о Пушкине выглядит следующим образом:
     «Поэт и критик кн. Пётр Андреевич Вяземский (1792–1878), один из умнейших и остроумнейших людей своего времени, подобно другим своим современникам, как и он, принадлежавшим к числу ближайших друзей Пушкина, не оставил о нём связных воспоминаний, хотя пережил Пушкина на сорок лет. Но в «Автобиографии» Вяземского, в его «Записных книжках», письмах, критических статьях рассеяно множество рассказов, суждений и припоминаний о Пушкине. В настоящем издании мы впервые сделали попытку объединить разрозненные воспоминания Вяземского о Пушкине, отсеяв всё менее значительное и присоединив к ним рассказы Вяземского и его жены, записанные П.И. Бартеневым».
 
     Вопреки широко распространённому мнению о том, что Вяземский П.А. был другом Пушкина, многие факты его биографии как при жизни Пушкина, так и, особенно, после смерти Пушкина, не дают никаких оснований давать ему это высокое звание. Подробнее об этом – чуть ниже. Что касается подборки высказываний Вяземского П.А. о Пушкине в данном сборнике, то в большей степени они нейтральны, в меньшей – недоброжелательны, и в ещё меньшей – доброжелательны.
 
     Особняком, конечно же, стоят рассказы Вяземских П.А. и В.Ф. о Пушкине по записи Бартенева П.И.
     В них, как и во многих повествований Бартенева П.И. о Пушкине, очень сложно определить: что же на самом деле было рассказано Бартеневу П.И., а что он добавил от себя. Здесь явно к месту вспомнить слова Брюсова В.Я. о Бартеневе П.И., бывшего в течение четырёх лет его помощником по изданию журнала «Русский архив»:

     «Как создатель, Бартенев принадлежал, бесспорно, не к нашей эпохе. Современные методы исследований и издания документов были ему чужды. Он почитал себя в праве не только сокращать, но порою даже подновлять печатаемый текст. Излишняя заботливость о точности казалась ему «крохоборством».
(Брюсов В.Я. «Обломок старых поколений Пётр Иванович Бартенев» // «Русская мысль», 1912, декабрь, отд. II., стр. 116)

     Особого внимания заслуживают выписки из дневника Вульфа А.Н., приятеля Пушкина со второй половины 20-х годов. Во вступительной статье о дневниковых записях Вульфа ничего не говорится, а в примечаниях можно прочитать следующее:   
 
     «Дневники и воспоминания Алексея Николаевича Вульфа (1805-1881), умного и наблюдательного человека, приятеля Пушкина и Языкова, неоднократно воспетого ими, оценены уже давно и по заслугам. Наряду с блестящей картиной любовного быта пушкинской эпохи Вульф, по выражению П.Е. Щёголева, «даёт авторитетнейшие, ценнейшие сообщения к характеристике литературной деятельности и Пушкина, и Дельвига, и Языкова» (назв. изд., стр. 69). Впервые «выдержки» из дневников А. Н. Вульфа за 1827-1842 гг. опубликованы были Л. Н. Майковым в его книге «Пушкин», СПб., 1899, стр. 163-222 (прежде того в «Русск. Старине», 1899). В 1915 г. дневники почти полностью опубликованы были в изд. «Пушкин и его современники», XXI-XXII. А в 1928 г. обе публикации перепечатаны в названном издании «Дневников» А Н. Вульфа. Извлекши из них все записи, непосредственно связанные с Пушкиным, мы предпослали им рассказы М. И. Осиповой и Е. И. Фок, а также самого А. Н. Вульфа, записанные тем же М. И. Семевским. частью введённые им в упомянутую статью «Прогулка в Тригорское», частью опубликованные в «Русск. Старине» 1869, № 4, стр. 404-405)». 

     В вышеприведённом экскурсе Гессен С.Я. забыл сказать главное: подлинника рукописи, с которой Майков Л.Н. опубликовал фрагменты, не видел никто – как сразу после публикации фрагментов, так и до сих пор. Но тема показалась некоторым пушкинистам плодотворной, и в 1915 году Гофман М.Л. опубликовал записи из дневника Вульфа А.Н. за 1828-1831 годы, отсутствие которых до этого убедительно доказал Майков Л.Н., и эту публикацию иначе чем мистификацией, назвать невозможно.
     Подробнее о воспоминаниях Вульфа А.Н. можно прочитать в моём очерке «Мистификация «Пушкин в дневнике Вульфа А.Н.».

     Заключение

     В целом сборник 1936 года по сравнению со сборником 1931 года производит тягостное впечатление: образ Пушкина как бы «расплывается» между достоверными, доброжелательными воспоминаниями и отзывами неприкрыто-резкими, нередко клеветническими, и воспринимается с большим недоумением по поводу подлинной позиции составителей сборника.   


     3. Сборник 1950 года («Пушкин в воспоминаниях современников», «Государственное издательство художественной литературы», Ленинград, тираж 50 000 экземпляров)

     Общая редакция: Бродский Н.Л., Гладкова Ф.В., Головенченко Ф.М., Гудзия Н.К.
     Предисловие: Дымшиц А.Л.
     Комментарии: Фридлендер Г.М., Золотницкий Д.И.

     Значительно, по сравнению со сборником 1936 года, увеличилось количество авторов – с 29 до 42.
 
     Были опубликованы только в этом сборнике стихотворения: Лермонтова М.Ю. «Смерть поэта», Тютчева Ф.И. «29 января 1837 года» и Кольцова А.В. «Лес», а также выписки из статей Герцена А.И.
 
     Незначительные изменения претерпели выписки из клеветнического, мистифицированного дневника Вульфа А.Н.

     Достоинства сборника

     Отсутствуют воспоминания псевдодруга Пушкина Соболевского С.А.

     Впервые в сборниках появляются воспоминания сестры Пушкина Павлищевой О.С.; бывшего крепостного кучера в Михайловском Парфёнова П.; друга Пушкина, а также большого друга Гоголя Н.В. Смирновой-Россет А.О.; литератора Катенина П.А.; будущего выдающегося писателя Гончарова И.А., а также приятеля Дельвига А.А. Эртеля В.А., описывающего одну непродолжительную встречу с Пушкиным во время его послелицейской жизни в Петербурге.

     Впервые опубликованы воспоминания Тургенева И.С.: выписка из «Литературных и житейских воспоминаний» с описанием его мимолётных встреч с Пушкиным.
     Однако непонятно, почему описания выдающимся русским писателем Тургеневым И.С. двух его встреч с Пушкиным больше не включались в последующие сборники, тогда как воспоминания Эртеля В.А., двоюродного брата Баратынского Е.А., с описанием единственного кратковременного посещения Пушкина Эртелем В.А., Дельвигом А.А. и Баратынским Е.А. попали и в сборники 1985 и 1998 годов, да ещё в более многословном варианте, абсолютно ничего  не добавляющем к образу Пушкину.

     Впервые в сборник включены сведения Гоголя Н.В.: статья «Несколько слов о Пушкине», а также отрывки из книги «Выбранные места из переписки с друзьями» и из писем Жуковскому В.А., Плетнёву П.А., Погодину М.Н., Дмитриеву И.И., Данилевскому А.С. и Аксакову С.Т., выразительные и информативные.
     Совершенно непонятно, почему эти свидетельства Гоголя Н.В., человека, близко общавшегося с Пушкиным и в полной мере понимавшего его значение в русской литературе, более не включались ни в один сборник воспоминаний современников о Пушкине.

     Впервые в перечень авторов включён Белинский В.Г.: выписки из статей «Литературные мечтания», «Русская литература в 1841 году» и «Сочинения Александра Пушкина. статья пятая», а также выписки из писем Гоголю Н.В., Аксакову С.Т., Станкевичу Н.В. и Боткину В.П.
     И тоже совершенно непонятно, почему мнения Белинского В.Г., выдающегося литератора, конечно, не ближайшего знакомого Пушкина, но однозначно – его современника, всесторонне оценившего его влияние на развитие русской литературы, более не включались в сборники воспоминаний современников о Пушкине.

     Дефекты сборника

     В «Выдержках из дневника» Горчакова В.П. снова отсутствует эпизод с Полетикой И.Г.

     Кроме того, в тексте сборника 1950 года, по сравнению с текстом сборника 1936 года, удалены размышления Горчакова В.П. по поводу искажения пушкинского текста при переписывании и публикации его произведений, а также по поводу приписывании Пушкину отдельных произведений.

     В воспоминаниях секунданта Пушкина на последней его дуэли, однокашника Пушкина Данзаса К.К. «Последние дни жизни и кончина Александра Сергеевича Пушкина в записи А. Амосова» удалены, по сравнению с текстом 1936 года, следующие 3 фрагмента текста:

     1. «Спустя два часа после своего первого визита, Арендт снова приехал к Пушкину и привёз ему от государя собственноручную записку карандашом, следующего содержания:
     «Любезный друг Александр Сергеевич, если не суждено нам видеться на этом свете, прими мой последний совет: старайся умереть христианином. О жене и детях не беспокойся, я беру их на своё попечение».
     Арендт объявил Пушкину, что государь приказал ему узнать, есть ли у него долги, что он все их желает заплатить.
     Когда Арендт уехал, Пушкин позвал к себе жену, говорил с нею и просил её не быть постоянно в его комнате, он прибавил, что будет сам посылать за нею».

     2. «При этом он сказал Данзасу, что не хочет, чтоб кто-нибудь мстил за него и что желает умереть христианином».

     3. «Государь, наследник, великая княгиня Елена Павловна постоянно посылали узнавать о здоровье Пушкина; от государя приезжал Арендт несколько раз в день».    

     В воспоминаниях семейного врача Пушкина Спасского И.Т. «Последние дни А.С. Пушкина» удалены, по сравнению с текстом сборника 1936 года, следующие 2 фрагмента текста:

1. «– Что сказать от тебя царю? – спросил Жуковский.
     – Скажи, жаль, что умираю, весь его бы был, – отвечал Пушкин».

2. «– Жду слово от царя, чтобы умереть спокойно» – промолвил он».
 
     В сборнике появились выписки из ещё одного клеветнического, мистифицированного источника – из так называемого «Дневника Долгорукова П.И.»., впервые опубликованные в газете «Правда» в декабре 1936 года. Подробно об этом можно прочитать в моём очерке «Пушкин в дневниковых записях Долгорукова П.И.».

     Присутствует странность в тексте в главе: «И.И. Пущин «Записки о Пушкине».
     Речь идёт всего о 2 предложениях, а по сути дела – об одном, а ещё правильнее – об одном слове.
     На стр. 78 текст имеет вид: «… я ему ответил, что он совершенно напрасно мечтает о политическом своём значении, что вряд ли кто-нибудь на него смотрит с этой точки зрения, что вообще читающая наша публика благодарит его за всякий литературный подарок, что стихи его приобрели народность во всей России, и наконец, что близкие и друзья помнят и любят его, желая искренно, чтоб скорее кончилось его изгнание.
     Он нетерпеливо выслушал меня и сказал, что несколько примирился в эти четыре месяца с новым своим бытом, вначале очень для него тягостным; что тут, хотя невольно, но всё-таки отдыхает от прежнего шума и волнения; с музой живёт в ладу и трудится охотно и усердно».

     Странность заключается в том, в той же части текста «Записки Пущина И.И. о Пушкине» в сборнике 1936 вместо слова «нетерпеливо» напечатано «терпеливо».
     Ещё удивительнее, что в сборниках 1974, 1985 и 1998 годов вместо «нетерпеливо» опять присутствует «терпеливо».
     В примечаниях в сборниках 1936, 1950 и 1974 годов не мне не удалось выяснить, какую редакцию считать правильной, а потому остаётся только гадать: терпеливо или нетерпеливо выслушивал Пушкин в данном случае Пущина И.И. 
       
     Заключение 

     В целом сборник 1950 года, несмотря на вышеуказанные дефекты, производит впечатление лучшее, чем сборник 1936 года. 
     Главная заслуга в этом принадлежит, по моему мнению, Бродскому Н.Л., книга которого «А.С. Пушкин. Биография», опубликованная в 1937 году, некоторыми литературоведами до сих пор считается одной из лучших в пушкиниане, хотя с тех пор и не переиздавалась.

     На мой взгляд, Бродскому Н.Л. удалось найти правильную формулу представления в сборнике авторов: обязательное включение в их число Гоголя Н.В. и Белинского В.Г., исключение из их числа псевдодруга Пушкина Соболевского С.А., а также тщательный отбор высказываний о Пушкине псевдодруга Вяземского П.А.

     Теперь подробнее о псевдодрузьях Пушкина Вяземском П.А. и Соболевском С.А.

     Вяземский П.А. считается другом Пушкина совершенно безосновательно.
     Вяземский П.А. был известным в пушкинскую эпоху литератором и, конечно же, входил в ближайший круг общения Пушкина, но при этом:

     Вяземский П.А. – один из немногих, кто накануне дуэли Пушкина с Дантесом знал о предстоящем поединке (Пушкин сам сообщил об этом его жене – Вере Фёдоровне). В день дуэли Вяземский П.А. внимательно наблюдал за дальнейшим развитием событий, старательно дистанцируясь от личного участия в них. Утром (дуэль состоялась во второй половине дня) дочь Вяземского П.А., Мария Петровна Валуева (Вяземская), встречалась с Екатериной Николаевной, женой Дантеса. И первые сведения о состоявшейся дуэли Вяземский П.А. получил из письменного ответа жены Дантеса Валуевой М.П. на её записку. В дальнейшем Вяземский П.А. постоянно отрицал свою предварительную осведомлённость о дуэли.

     После того, как вдова Пушкина Наталья Николаевна вернулась в Петербург, Вяземский П.А. до её второго замужества неоднократно навязчиво, но безуспешно предлагал ей своё покровительство и финансовую поддержку в обмен на её согласие сожительствовать с ним (подробно об этом можно прочитать в неоднократно издававшейся книге: Ободовская И.М., Дементьев М.И. «После смерти Пушкина»).

     Полное собрание сочинений Вяземского П.А. составляет 12 томов, в том числе один том посвящён описанию жизни и творчества Фонвизина Д.И., в то время как о Пушкине у него нет отдельного связного повествования, а отрывочные сведения о Пушкине в разных статьях, письмах и записных книжках зачастую противоречат друг другу.

     Вяземский П.А., далеко не бедный человек, пожертвовал на сооружение памятника Пушкину в Москву 50 рублей, тогда как, например, Тургенев И.С. – 100 рублей, будущий император Александр III – 150 рублей, а Карамзин В.Н., младший сын знаменитого историка Карамзина Н.М. – 1000 рублей.

     Соболевский С.А. считался и считается до сих пор человеком, сумевшим предотвратить дуэль Пушкина с Толстым-Американцем Ф.И., что, на мой взгляд, не более, чем красивая легенда, ничем не подтверждённая (подробно – в моём очерке «Пушкин в вихрях страстей»), кроме, возможно, слов самого Соболевского С.А., который, как известно из воспоминаний многих его современников, был мастером на всякие выдумки и розыгрыши, причём мастером самого беспардонного пошиба, что неудивительно при его циничном и разгульном складе характера.
 
      Пушкин в письме Наталье Николаевне от 21 октября 1833 года из Болдина в Петербург пишет: «Вообрази, что прошлое воскресение вместо письма от тебя получил я письмо от Соболевского, которому нужны деньги для паштетов из гусиной печёнки, и который для того затевает Альманах. Ты понимаешь, как письмо его и просьбы о стихах (что я говорю просьбы, приказания, подряды на заказ) рассердили меня».
      Раздражение Пушкина вызвали следующие строки из письма Соболевского С.А.: «Христа ради, Александр Сергеевич, стишков и прозы, прозы и стишков, на обеды, на вино, на лошадей, на ****ей и Бог знает на что ещё. Дело в том, что я положил себе к 1-му маию выработать и выпросить 20,000. <…> прошу помогать».
         
     Соболевскому С.А. нравилось похваляться дружбой с Пушкиным, выставляя себя его покровителем, и одновременно устраивать мистификации, то приписывая ему свои эпиграммы, то выдавая своим приятелям стихотворения Пушкина за свои.

     В феврале 1836 года у Пушкина произошёл конфликт с Хлюстиным С.С. Пушкин попросил Соболевского С.А. быть посредником в его разрешении, к чему тот отнёсся спустя рукава. Это засвидетельствовал в письме к Хлюстину С.С. сам Пушкин, которому пришлось утрясать неприятную ситуацию: «<…> я поручил г-ну Соболевскому просить вас от моего имени не отказать просто-напросто взять ваши слова обратно или же дать мне обычное удовлетворение. Доказательством того, насколько последний исход был мне неприятен, служит именно то, что я сказал Соболевскому, что не требую извинений. Мне очень жаль, что г-н Соболевский отнесся ко всему этому со свойственной ему небрежностью».
     Пользующееся популярностью почти 200 лет мнение, что Соболевский С.А. мог бы предотвратить дуэль Пушкина с Дантесом, если бы он был в Петербурге в то время, на мой взгляд, не выдерживает критики вышеприведённым фактом.

     Соболевский С.А. узнал о гибели Пушкина в Париже. В письме, написанном им в эти дни Жуковскому В.А. и Плетнёву П.А., прорывается, как я полагаю, его истинное отношение к Пушкину: «Быть может, Пушкин в потомстве не проживёт и 25 лет».
   
     А вот ещё эпиграмма на Пушкина Соболевского С.А., человека, которого считали и продолжают считать другом поэта, опубликованная в журнале «Русская старина», август, стр. 486, с примечанием, что эта эпиграмма уже была в печати:

«О жертва жалкая двух адовых исчадий!..
Убил тебя Дантес, – а издаёт Геннади!»

     Соболевский С.А. не оставил связных воспоминаний о Пушкине.
     Очерк «Квартира Пушкина в Москве» – это просто-напросто часть текста письма Соболевского С.А. к Погодину М.П., напечатанная последним впервые в газете «Русский» в 1867 году.
     Очерк «Таинственные приметы в жизни Пушкина», впоследствии приобретший большую популярность, впервые появился в «Русском архиве» в 1870 году в № 7 (июльском), на стр. 1377-1388, в год смерти Соболевского С.А., ушедшего из жизни в октябре. И ещё большой вопрос: а не сам ли Бартенев П.И. был автором этого очерка, в котором прославляется Бартенев П.И.?
    
     Настоящими друзьями Пушкина были Дельвиг А.А., Жуковский В.А., Плетнёв П.А. и Нащокин П.В.


     4. Сборник 1974 года («А.С. Пушкин в воспоминаниях современников» в двух томах. «Художественная литература», Москва, тираж 75 000 экземпляров)

     Под общей редакцией: Григоренко В.В., Макашина С.А., Машинского С.И., Орлова В.Н.
     Вступительная статья: Вацуро В.Э.
     Составление и примечания: Вацуро В.Э., Гиллельсон М.И., Иезуитова Р.В., Левкович Я.Л.   

     Количество авторов – 66.
     Общий объём двухтомника 58 условных печатных листов (сборник 1950 года = 37,5 условных печатных листов, сборник 1936 года = 35,1 условных печатных листов, сборник 1931 года – примерно 22 условных печатных листа).

     Впервые напечатаны выписки из воспоминаний Керн А.Н., Волконской М.Н., Фукс А.А., Дельвига А.И., Мокрицкого А.Н., Железнова М.И.; выписки из дневниковых записей Олениной А.А., Фикельмон Д.Ф., Тургенева А.И., Муханова Н.А., Никитенко Н.В.; выписки из статей и книг Плетнёва П.А., Погодина М.П., Полевого К.А., Муравьёва А.Н., Дуровой Н.А., Соллогуба В.А., Розена Е.Ф.; рассказы братьев Россетов А.О. и К.О. (в записи Бартенева П.И.), Долгоруковой Е.А. (в записи Бартенева П.И.).

     В сборник включён большой объём новых выписок из трудов Гоголя Н.В. и псевдодруга Пушкина Вяземского П.А.

     Достоинства сборника

     Большое достоинство этого сборника – включение в его состав документов Жуковского В.А.: «Конспективные заметки о гибели Пушкина», «Письмо к С.Л. Пушкину от 15 февраля 1837 года» и письмо к А.Х. Бенкендорфу от 25 февраля-8 марта 1837 года», чрезвычайно интересных и информативных.

     В «Выдержки из дневника об А.С. Пушкине» Горчакова В.П. возвращены удалённые в предыдущем сборнике размышления Горчакова В.П. по поводу искажения пушкинского текста при переписывании и публикации его произведений, а также по поводу приписывании Пушкину отдельных произведений, и таким образом текст «Выдержек из дневника об А.С. Пушкине» Горчакова В.П. в сборнике 1974 года стал полностью идентичным тексту в сборнике 1936 года. 

     В сборнике восстановлены пропущенные в сборнике 1950 года указанные выше фрагменты воспоминаний Данзаса К.К. «Последние дни жизни и кончина Александра Сергеевича Пушкина в записи А. Амосова» и Спасского И.Т. «Последние дни А.С. Пушкина».

     В воспоминания Катенина П.А. о Пушкине после слов: «Возвратясь в Петербург в августе 1825 года, узнал я, что он проживает в Псковской губернии, сближение завело переписку, а после вступления на престол нового государя явился Пушкин налицо» добавлены следующие два предложения, вместо которых в сборнике 1950 года присутствовало многоточие:
     «Я заметил в нём одну только перемену: исчезли замашки либерализма. Правду сказать, они всегда казались угождением более моде, нежели собственным увлечением; ещё прежде из тех стихов его, которые по рукам ходили, он всегда упорно отказывал мне что-нибудь прочесть, отзываясь, что они не про меня писаны, и показать их знающему стыдно, и т. п».
 
     На мой взгляд, это довольно существенное дополнение к характеристике Пушкина после Михайловской ссылки.

     Также после многоточия, которым заканчивались воспоминания Катенина П.А. в сборнике 1950 года, после слов: «Человек погиб, но поэт ещё жив; его творения, в коих светится и врождённый дар, и художнический ум, драгоценнейшее по нём наследство, оставленное не только детям его, но всем сколько-нибудь образованным людям, по крайней мере, в России…» в сборнике 1974 года следует достаточно большое по объёму продолжение, начинающееся словами:
     «Скажу об них, как думаю, без лести и без зависти: та и другая мне равно противны, равно презренны».

     В воспоминаниях Соллогуба В.А., секунданта Пушкина во время его первой дуэльной истории с Дантесом в ноябре 1836 года, сохранены слова автора, рассказывающего о его встрече с Пушкиным сразу после получения им пасквиля:
     «В сочинении присланного ему всем известного диплома он подозревал одну даму, которую мне и назвал», а в примечаниях к этому предложению указано: «Дама – по-видимому, М.Д. Нессельроде, которая была злейшим врагом Пушкина и приятельницей Дантеса».
 
     Удивительно это потому, что заказчиком этого гнусного пасквиля была действительно Нессельроде М.Д., роль которой в последней интриге против Пушкина, закончившейся его смертью, однако, постоянно старательно затушёвывается. Исследователи, как правило, «забывают» об указанном Соллогубом В.А. совершенно верном подозрении Пушкина, и всеми силами пытаются «приписать» Геккерну изготовление пасквиля, к которому он не имел никакого отношения.

     Дефекты сборника

     В «Выдержках из дневника об А.С. Пушкине» Горчакова В.П. по-прежнему отсутствует эпизод с Полетикой И.Г.

     В сборник возвращены воспоминания псевдодруга Пушкина Соболевского С.А.

     Среди представленных в сборнике выписок из произведений Гоголя Н.В. совершенно необъяснимо отсутствие статьи «Несколько слов о Пушкине», написанной и опубликованной ещё при жизни Пушкина (эта статья была в предыдущем сборнике). 

     По непонятной причине сокращены наполовину, по сравнению с предыдущим сборником, и без того небольшие по объёму личные воспоминания о Пушкине будущего выдающегося писателя Гончарова И.А.

     О том, по какому принципу подбирались выдержки из воспоминаний новых авторов, хорошо видно на примере дневника Никитенко А.В.: в сборник попали все нелицеприятные высказывания автора о Пушкине, в то время как множество доброжелательных остались за его пределами (подробно об этом – в моём очерке «Пушкин в дневниковых записях Никитенко А.В.»).

     Не менее характерным примером является выписка из воспоминаний Мокрицкого А.Н., ученика Брюллова К.П.: составители сборника, не отрицая того факта, что изложенный Мокрицким А.Н. эпизод из жизни Пушкина является вымыслом, и даже объясняя читателям, с какой целью Мокрицкий А.Н. сфальсифицировал свои воспоминания, тем не менее включили в сборник воспоминаний о Пушкине эпизод прославления Брюллова за счёт Пушкина (подробно об этом – в моём очерке «Пушкин в воспоминаниях Мокрицкого А.Н.»).

     Также впервые появляется «Записка Корфа М.А. о Пушкине» в мистифицированном варианте 1899 года (подробно об этом – в моём очерке «Клевета на Пушкина в Записках Корфа М.А.»).

     И чётко обозначилась тенденция: появившись один раз, клеветнические по своей сути и, как правило, мистифицированные источники уже не покидали пределов сборников «Пушкин в воспоминаниях современников».
 
     Так, «Дневник Вульфа», появившись в сборнике 1936 года, присутствовал в сборниках 1950, 1974, 1985 и 1998 годов.
     «Дневниковые записи Долгорукова П.И.», появившись в сборнике 1950 года, присутствовали в сборниках 1974, 1985 и 1998 годов.
     «Воспоминания Мокрицкого А.Н.» и «Воспоминания Железнова М.И.», появившись в 1974 году, присутствовали в сборниках 1985 и 1998 годов.
     «Воспоминания Панаевой А.Я.», «Воспоминания Маркевича Н.А.», «Статьи Раича С.Е. о Пушкине», появившись в 1985 году, присутствовали и в сборнике 1998 года.
     А сборник 1998 года был отмечен премьерой грандиозной мистификации – «Пушкин в письмах Карамзиных».   
     Сбой произойдёт всего один раз – с «Запиской Корфа М.А. о Пушкине». Появившись в сборнике 1974 года, во второй раз она появится только в 1998 году, пропустив сборник 1985 года.
 
     Заключение
 
     В целом сборник 1974 года производит ещё более тягостное впечатление, чем сборник 1936 года: градус недоброжелательства по отношению к Пушкину существенно возрос. Из 66 авторов сборника в негативном ключе высказались 17, тогда как в сборнике 1950 года таковых было всего 6 из общего количества 42.


     5. Сборник 1985 года («А.С. Пушкин в воспоминаниях современников» в двух томах. «Художественная литература», Москва, тираж 100 000 экземпляров)

     Редакционная коллегия: Вацуро В.Э., Гей Н.К., Елизаветина Г.Г., Макашин С.А., Николаев Д.П., Орлов В.Н., Пузиков А.И., Тюнькин К.И.
     Вступительная статья: Вацуро В.Э.
     Составление и примечания: Вацуро В.Э., Гиллельсон М.И., Иезуитова Р.В., Левкович Я.Л.   

     В сборнике 1985 года представлено 78 авторов, но среди новых включений немало сообщений малоинформативных и весьма сомнительных по содержанию. 

     Достоинства сборника

     Исключена «Записка Корфа М.А. о Пушкине».

     Сообщения профессора Ришельевского лицея в Одессе Зеленецкого К.П. о пребывании Пушкина в Кишинёве и Одессе, до того опубликованные только в сборнике 1931 года, в настоящем сборнике опубликованы под названием «Записки рассказов одесских старожилов», которое, конечно же, является более правильным.
     Неожиданным же и немотивированным является сокращение текста указанных сообщений примерно в 5 раз.

     В «Выдержках из дневника об А.С. Пушкине» Горчакова В.П. наконец-то снова появляется эпизод, описывающий конфликт Пушкина с Полетикой И.Г., но интерпретация этого события даётся совсем иная, чем в сборнике 1931 года.

     Дефекты сборника

     Если в сборнике 1931 года в «Выдержках из дневника об А.С. Пушкине» Горчакова В.П. однозначно и дважды утверждается, что в данном эпизоде светская дама – Полетика Идалия Григорьевна, то Вацуро В.Э. пытается разубедить в этом своих читателей. В комментариях к указанному тексту указано:
 
     «По предположению В.Э. Вацуро, под именем Аделаиды Александровны выведена хозяйка московского литературного салона З.А. Волконская. Возможно, что Пушкин вписал в её альбом, который до нас не дошёл, стихотворение «Есть роза дивная: она…» – в его рукописи помечено: «1-е апреля 1827, Москва», и оно при жизни поэта не печаталось. По другой версии прототип Аделаиды Александровны – И.Г. Полетика (Цявловский. Книга воспоминаний, с. 212)».
(«А.С. Пушкин в воспоминаниях современников» в двух томах, 1985 год, том 1, стр. 508)
 
     Неужели не понимал Вацуро В.Э., что такой комментарий можно квалифицировать как соучастие в укрывательстве убийц Пушкина?
     Ведь он попытался направить читателей на ложный путь, скрывающий нить злодейской интриги, разыгранной для потехи своего самолюбия чванливыми лизоблюдами, «жадною толпой стоящими у трона»; подлой интриги ничтожеств – абсолютных ничтожеств в нравственном и историческом измерении; коварной интриги, которая привела к гибели русского гения, великого русского поэта, прозаика и историка Пушкина.

     Публикуемые в сборнике воспоминания Лонгинова М.Н. «Последние дни жизни и кончина А.С. Пушкина», до этого присутствовавшие только в сборнике 1931 года, значительно сокращены, на мой взгляд, абсолютно неоправданно.
     Судите сами. Даю выписку пропущенной в сборнике 1985 года части текста указанных воспоминаний в начале статьи Лонгинова М.Н.:

     «Воспоминания М. Н. Лонгинова о дуэли и смерти Пушкина написаны в виде рецензии на книгу А. Аммосова «Последние дни жизни и кончина А.С. Пушкина». Изд. Я. А. Исакова, Спб. 1863. Рецензия Лонгинова была напечатана в «Современной летописи», воскресных прибавлениях к «Московским ведомостям», 1863, № 18, май (стр. 12-13).
 _______
 
      Вышедшая недавно книжка, носящая это заглавие, чрезвычайно любопытна, особенно для большинства публики, которой были известны обстоятельства, подавшие повод к несчастному поединку Пушкина, и самые подробности дуэли, только по неверным и противоречащим друг другу слухам и рассказам. Теперь, когда прошло слишком четверть столетия со времени этого плачевного события, и число его современников беспрестанно редеет, предания верные и нелицеприятные теряются с каждым днём. Таким образом они могли бы обратиться в скором времени в какую-нибудь легенду, представляющую дело в ложном, во многих отношениях, свете. Поэтому нельзя не порадоваться, что теперь напечатан г. Амосовым свод достоверных рассказов о ходе всего этого дела, основанный преимущественно на свидетельствах почтенного нашего друга Константина Карловича Данзаса, товарища Пушкина по лицею и секунданта его на роковом поединке с Дантесом-Геккерном. К тексту приложены все те документы, касающиеся этого дела, которые могли быть в настоящее время обнародованы. Вся первая часть рассказа, до получения Пушкиным смертельной раны, составляет совершенную новость в печати, а следующие затем сведения пополняют известия, напечатанные доселе о последних днях раненого Пушкина и составленные В. А. Жуковским (Современник, 1837, т. 5 стр. I-XVIII и Сочинения Пушкина, 1838, т. 8, стр. 311-324), И. Т. Спасским (Библиографические записки, 1859, № 18, стр. 555-559), П. В. Анненковым (Сочинения Пушкина 1885, т. I, стр. 426-432) и В.И. Далем  (Московская Медицинская Газета, 1860 № 49). Весьма желательно, чтобы напечатано было также длинное письмо о кончине Пушкина, написанное 5-го февраля 1837 года к А.Я. Булгакову князем П.А. Вяземским, который почти безотлучно находился при умиравшем поэте в горестные дни 27, 28 и 29 января. Сохранился также текст анонимных писем, присланных Пушкину и некоторым его близким знакомым, в начале ноября 1836 года (см. стр. 9 разбираемой брошюры) и бывших начальным поводом к неизбежной с тех пор развязке кровавой драмы. Но текст этот неудобен пока для напечатания.
     Кстати об этих анонимных письмах, которые были все одинакового содержания, писаны одним и тем же почерком, на совершенно одинаковой бумаге и одними и теми же чернилами. В сочинении и рассылке их молва обвиняла несколько лиц, но неопределённо и глухо. Сам Пушкин (Приложение I, стр. 44) приписывал их в ноябре 1836 г. отцу Дантеса, голландскому посланнику барону Геккерну, и многие разделяли это мнение, основывая его на разных догадках о причинах, побудивших к такому поступку этого дипломата, который впрочем действительно ненавидел Пушкина. Составитель разбираемой нами брошюры, упомянув о подозрении на Геккерна, произнесённом самим Пушкиным (стр. 9), к сожалению прошёл далее относительно других лиц, и не только заподазривает, но прямо обвиняет двух наших соотечественников, бывших тогда очень молодыми людьми, а теперь навсегда оставивших Россию (стр. 9 и 10). Нельзя не заметить, что произнести такое тяжкое обвинение против людей, называя их по имени, можно только тогда, когда вина фактически и непреложно доказана, особенно если к тому же люди эти находятся в отсутствии. Мы слышали по этому же поводу другие имена, но конечно никогда не решимся не только напечатать их, но и назвать их где-либо, кроме разве самой интимной беседы, и во всяком случае без положительных доказательств не поверим никаким обвинениям, против кого бы то ни было. Держась такого правила, мы естественным образом не можем не пожалеть, когда видим совершенно противоположное явление. Автор говорит, что один из этих господ «признался, что записки были писаны на его бумаге, но только не им», а жившим тогда с ним товарищем (стр. 9). Печатая такое известие, необходимо по крайней мере назвать также и того, кто слышал это признание и передал о нём автору.
     Кроме этого замечания, не в пользу брошюры можно разве только упомянуть о том, что французский текст некоторых фраз и писем обезображен не только опечатками, но и такими ошибками, которых, конечно, не могли сделать: ни француз д'Аршиак, ни посланник Геккерн, ни сам Пушкин, отлично владевший французским языком».
(Цявловский М.А. «Книга воспоминаний о Пушкине», кооперативное издательство «Мир», Москва, 1931 год, стр. 352-355)

     А теперь выписка пропущенной в сборнике 1985 года части текста указанных воспоминаний в конце статьи Лонгинова М.Н.:

     «В вышедшей брошюре есть объяснение некоторых обстоятельств, о которых существуют только намёки в прежних статьях о смерти Пушкина, в которых до 1855 года не упоминалось о поединке, как будто бы его вовсе и не было. Так, например, читатели узнают из неё, что Арендт привозил раненому Пушкину записку от покойного императора Николая, и познакомятся с содержанием этого любопытного автографа, который, впрочем, не сохранился, потому что Арендт должен был отвезти его обратно (стр. 31), получив от государя приказание, чтобы по прочтении эта записка была ему возвращена и таким образом убедительные просьбы Пушкина о том, чтоб она была ему оставлена, не могли быть исполнены Арендтом.
     Не менее любопытны известия о последствиях дуэли для участников в ней. Данзасу было отказано по высочайшему повелению в разрешении провожать тело его друга до места его погребения в Псковской губернии, так как «Государь сделал всё от него зависевшее, дозволив подсудимому остаться до погребальной церемонии при теле его друга, а дальнейшее снисхождение было бы нарушением закона» (стр. 68). Барон Дантес-Геккерн в марте 1837 года разжалован был в солдаты, с лишением дворянства, причём высочайше повелено «выслать его за границу, отобрав офицерские патенты». Прибавим к этому, что ныне он состоит сенатором Французской империи. Нам не известна судьба г. виконта д'Аршиака, который, в виде сатисфакции, как служивший при французском посольстве, был тогда выслан в отечество по распоряжению своего правительства.
     Нельзя не пожелать, чтобы к новому изданию брошюры, которое, вероятно, скоро понадобится, присоединены были все упомянутые выше документы, не вошедшие в нынешнее, а также напечатаны были новые материалы, какие найдутся, с прибавлением стихов Лермонтова, Губера, Глинки и пр., словом, чтоб это издание, исправленное и дополненное, сделалось полным поминальником о печальнейшем событии, ознаменовавшем историю нашей литературы».
(Цявловский М.А. «Книга воспоминаний о Пушкине», кооперативное издательство «Мир», Москва, 1931 год, стр. 358-359)

     Конечно, в пропущенных абзацах присутствуют и стереотипное приписывание изготовления клеветнического пасквиля (не называя их по имени) Долгорукому П.В. и Гагарину И.С., на самом деле не участвовавших в этом подлом деле, но также присутствует и крайне важное сообщение о тексте пасквиля: «французский текст некоторых фраз и писем обезображен не только опечатками, но и такими ошибками, которых, конечно, не могли сделать: ни француз д'Аршиак, ни посланник Геккерн».
      
     Такая ценная информация о последней дуэли Пушкина может выбрасываться только людьми, желающими максимально усложнить возможность честно разобраться в этой непростой самой по себе, но ещё и запутанной многочисленными противоречивыми свидетельствами и выводами исследователей истории. 

     В сборнике 1985 года присутствует статья: «Л.С. Пушкин «Рассказы Л.С. Пушкина в записи Я.П. Полонского». Её текст совпадает со статьёй в сборнике 1931 года под названием: «Я.П. Полонский «Кое-что о Пушкине», но в сборнике 1985 года текст сокращён примерно в 3 раза.
     Моя версия: редакции сборника 1985 года не понравилось присутствующее в сборнике 1931 года утверждение автора о том, что записки Смирновой-Россет А.О., напечатанные в «Северном вестнике» в 1893-1894 годах, «рисуют Пушкина именно таким, каким он был».    Подробно о записках Смирновой-Россет А.О. – в моём очерке «Пушкин в Записках Смирновой-Россет А.О.».

     Сборник 1985 года изобилует клеветническими выпадами против Пушкина, которые одновременно являются и мистификациями: это впервые публикуемые в сборниках «воспоминания» Панаевой А.Я. (подробно об этом – в моём очерке «Пушкин в воспоминаниях Панаевой А.Я.», Маркевича Н.А. (подробно об этом – в моём очерке «Пушкин в воспоминаниях Маркевича Н.А.») и Раича С.Е. (подробно об этом – в моём очерке «Пушкин в статьях Раича С.Е.»).

     Также впервые напечатаны в сборнике: на редкость малоинформативное сообщение Скальковского А.А. и новая дезинформация уже упоминавшегося ранее Железнова М.И.

     Вот как охарактеризован Железнов М.И. в сборнике:

     «Михаил Иванович Железнов (1825-1891) – художник, ученик К.П. Брюллова. Однако его живописные произведения известны гораздо меньше, нежели его литературные труды. Особую известность приобрёл он как автор воспоминаний и издатель писем К. П. Брюллова.
     В последние годы жизни Брюллова Железнов неотлучно находился при нём, сопровождая его во время путешествия на остров Мадейру. Заметки этого периода он положил в основу своих воспоминаний. Как мемуарист, Железнов был крайне осторожен. Обилие прямой речи в его записках говорит о том, что он старался как можно более точно передавать слова Брюллова, сохраняя свойственную художнику манеру выражений.
     Однако в печатный вариант воспоминаний Железнов включил далеко не всё из того, что составляло его рукописные заметки. «Я бы мог рассказать о Брюллове, как о человеке, много дурного и кое-что хорошее, – писал он в одном из черновиков рукописи, – но говорю о нём только хорошее, потому что люди, которые должны были бы хорошо отзываться о нём, льстившие ему, считавшие за честь быть с ним вместе и называться его приятелями, не заметили в нём ничего хорошего и рассказывают о нём только одно дурное» (Государственный русский музей, отдел рукописей, ф. 22, № 31). Исходя из этого, Железнов не опубликовал и один из известных ему эпизодов, касающихся отношений Брюллова и Пушкина к А.А. Олениной. Отрывок этот публикуется в настоящем издании.   
(«А.С. Пушкин в воспоминаниях современников» в 2 томах, 1985 год, том 2, стр. 506)
 
     Вот отрывок, о котором идёт речь:

     «В 1849 году (...) на пути из Варшавы в Дрезден Брюллов, сидя в вагоне, разговаривал со мною и, припомнив, что в Варшаве его посетила дочь Оленина, Анна Алексеевна Андро, рассказал, что в молодости она была прехорошенькая, что Пушкин был в неё влюблён, хотел на ней жениться и сватался, но что она за него не пошла.
     Рассказ Брюллова так поразил меня, что я просил его объяснить мне, каким образом Анна Алексеевна, особа очень бойкая, не смекнула, что быть женою Пушкина было лучше, чем женою г. Андро? Брюллов, после минутного молчания, отвечал: «Сказать правду, тогда она была влюблена в меня и бросала мне такие взгляды, что я чуть-чуть не женился». – «За чем же дело стало?» – «Я заболел и более месяца пролежал в постели, но зато оставил её свободной и от болезни, и от любви...»
(Железнов М.И. «Из путешествия на остров Мадейру» // «А.С. Пушкин в воспоминаниях современников» в 2 томах, 1985 год, том 2, стр. 333-334)

     А вот комментарий к этому воспоминанию Железнова М.И. в сборнике:

    «Подобного факта в действительности существовать не могло, Пушкин увлёкся А. А. Олениной в 1828 г. Брюллов в это время находился в Италии и не только о Пушкине и Олениной, но и о близких своих знал лишь из редких писем. До отъезда за границу в 1822 г. художник и вовсе не был вхож в дом Олениных, а отношения его с президентом Академии, отцом Анны Алексеевны, были весьма прохладными. Кроме того, в 1822 г. Брюллов сватался за М. А. Иванову, дочь своего профессора, но та отказала».
(«А.С. Пушкин в воспоминаниях современников» в 2 томах, 1985 год, том 2, стр. 507)

     Так для чего же это «воспоминание» Железнова М.И. включается в книгу воспоминаний о Пушкине в 1985 году (и остаётся в сборнике 1998 года), если составители сборника сами признают, что описываемых событий быть не могло?
     У вас есть какой-нибудь вразумительный ответ? А как вам мой ответ, один из нескольких, соответствующих действительности: «Мы, пушкинисты, работаем, не покладая рук… а что получается, то и получается, главное – работать и деньги за это получать»?

     Заключение
 
     Сборник производит удручающее впечатление. Чувствуется целенаправленная работа по дискредитации образа Пушкина: купируются доброжелательные отзывы о Пушкине, извращённо интерпретируются неясности в воспоминаниях и с удовольствием добавляется наносной мусор, распыляющий образ Пушкина в клеветнических анекдотах.   


     6. Сборник 1998 года («Пушкин в воспоминаниях современников» в двух томах. «Академический проект», СПб., тираж 7 000 экземпляров)

     Вступительная статья: Вацуро В.Э.
     Подготовка текста, вступительные заметки и примечания: Вацуро В.Э., Гиллельсон М.И., Иезуитова Р.В., Левкович Я.Л., Тартаковский А.Г. и Ильин-Томич А.А., Эйдельман Н.Я.   

     Небольшие, несущественные изменения в тексте сборника 1998 года по сравнению с текстом сборника 1985 года присутствуют в выписках из дневника Олениной А.А. (в основном, касающиеся самой Олениной А.А.).
 
     В тексте воспоминаний Пущина М.И. «Встреча с Пушкиным за Кавказом» – изменения странные.
     В сборнике 1985 года, как и во всех предыдущих редакциях, начиная со сборника 1936 года, часть текста воспоминаний Пущина М.И. напечатана в виде:
     «Когда Астафьев ушёл, я просил Пушкина рассказать мне, как случилось, что, будучи никогда знаком с Астафьевым, я нашёл его у себя с ним играющего».
     В сборнике же 1998 года та же часть текста воспроизводится в виде:
     «Когда Дорохов ушёл, я просил Пушкина рассказать мне, как случилось, что, будучи никогда знаком с Астафьевым, я нашёл его у себя с ним играющего».
     Какие-либо комментарии или примечания по этому поводу отсутствуют, хотя по смыслу текста, конечно же, напрашивается фамилия «Астафьев».    

     Достоинства сборника

     Единственным достоинством сборника является включение в свод воспоминаний современников следующей главы: «Тургенев А.И. «Письма к А.И. Нефедьевой и другим о дуэли и смерти Пушкина».       

     Дефекты сборника

     Возвращены, по сравнению со сборником 1985 года, клеветнические и мистифицированные воспоминания Корфа М.А.

     В главе: «Е.А., С.Н. и А.Н. Карамзины «Из писем к А.Н. Карамзину 1836-1837 года» опубликована значительная часть (объёмом примерно 3 условных печатных листа) шитой белыми нитками грандиозной мистификации, сотворённой рядом пушкинистов в середине 50-х годов XX века и завершившейся в 1960 году выпуском в издательстве Академии наук СССР под редакцией Измайлова Н.В. книги «Пушкин в письмах Карамзиных 1836-1837 годов».
     Этот клеветнический монстр не нашёл себе места в сборниках воспоминаний о Пушкине 1974 и 1985 годов, но наступило время вседозволенности, безответственности и безнаказанности, и составители сборника включили эти пошлые и скверные измышления в круг свидетельств о Пушкине.   
     Подробно об этом – в моём очерке «Мистификация «Пушкин в письмах Карамзиных»

     Заключение

     На авантитуле сборника 1998 года напечатано: «К 200-летию со дня рождения Пушкина».
     Поганый подарок сделали составители сборника памяти Пушкина.    


     7. Сборник 2020 года («Пушкин в забытых воспоминаниях современников», «ДМИТРИЙ БУЛАНИН», СПб., 300 экземпляров)

     Это издание снабжено предупреждением: «Осторожно, злая собака!»
     Шутка, конечно. Но на самом деле предупреждение есть. Предупреждение о том, что любое воспроизведение любой части книги должно согласовываться, а любое нарушение этого порядка будет преследоваться по закону.
     Предупреждение написано другими словами, но я не привожу его дословно – а вдруг это сочтут воспроизведением книги?

     Как принципиально законопослушный гражданин, я не стану нарушать ничьих прав.
     И на всякий случай не буду говорить о недостатках указанной книги, а расскажу только о её достоинствах.

     Составителями и издателями сборника, на титульной странице которого указано: «Российская Академия наук. Институт русской литературы (Пушкинский Дом)», судя по всему, ставилась цель выпустить логическое продолжение самого гнусного (я надеюсь, мне удалось доказать это выше) сборника воспоминаний о Пушкине – сборника 1998 года – и надо отдать им должное, эта мечта осуществилась. Признаю это без каких-либо экивоков.
 
     Поэтому остаётся только порадоваться, что благодаря мизерному тиражу очередного сборника измышлений чёрных душ и подлых умов, эта книга не совершит массового смятения в сердцах почитателей Пушкина, на которое, видимо, рассчитывали эти ненавистники великого русского поэта, историка и мыслителя, которые величают себя пушкинистами.


     Итоговые размышления

     В сборниках «Пушкин в воспоминаниях современников» явно прослеживается целенаправленная работа по искажению и извращению образа Пушкина. Эта работа проводится разными людьми, но систематически уже на протяжении почти 100 лет. Отсюда следует вывод, что это одна из стержневых основ пушкинистики.

     Я не возьмусь утверждать, что это одна из стержневых основ всей пушкинистики – нет и нет. Есть немало достижений кропотливых исследователей, как например, Ободовская И.М. и Дементьев М.А. (более подробно о них – чуть ниже), результатом честного труда которых явились открытия новых источников, которые подтверждают или опровергают ранее выстроенные гипотезы в пушкиноведении. Честь и слава таким исследователям!

     Но есть и целая плеяда пушкинистов, «заточенных» на осквернение памяти Пушкина, не только собирающая глупейшие анекдоты якобы из жизни Пушкина, рассказанные некими безвестными личностями, но даже не брезгующая грязным делом изготовления гнусных фальшивок и мистификаций, громогласно объявляемых ими «открытиями в пушкиноведении», якобы «подтверждающими» высказанными ими же раньше предположения.

     Реальные же свидетельства людей из ближайшего круга общения Пушкина либо попросту замалчиваются, либо повергаются сильнейшей обструкции, но в любом случае не находят себе места в строго контролируемом этой плеядой пространстве воспоминаний о Пушкине. 

     Так произошло с написанной осенью 1836 года Одоевским В.Ф. статьёй «О нападении петербургских журналов на русского поэта Пушкина», по своей сути – свидетельством организованной травли Пушкина. Немудрено, что эту статью автору удалось опубликовать только в 1864 году (об этом подробно – в моём очерке «Замолчанное свидетельство Одоевского о Пушкине»).

     Так произошло с интереснейшими книгами Ободовской И.М. и Дементьева М.А.: «Вокруг Пушкина» (первое издание – в 1975 году), «После смерти Пушкина» (первое издание – в 1980 году), «Пушкин в Яропольце» (первое издание – в 1982 году), «Наталья Николаевна Пушкина» (первое издание – в 1985 году), написанных исключительно на документальной основе.

     Указанные авторы обнаружили в архивах семьи Гончаровых и Архиповой А.П., старшей дочери Натальи Николаевны от второго мужа, неизвестные до тех пор раритеты: письма Натальи Николаевны и её сестёр, Екатерины и Александрины к их брату, Гончарову Д.Н., датированные 1834-1837 годами, когда сёстры Гончаровы жили вместе с семьёй Пушкиных в Петербурге; письма разных лет Гончаровой Натальи Ивановны, матери Натальи Николаевны; письма самой Натальи Николаевны периода её второго замужества. 
     Эти письма существенно дополняют общеизвестную картину последних лет жизни Пушкина, внося в неё новые штрихи и эпизоды и, самое главное, предоставляют уникальную возможность заглянуть во внутренний мир женщины, о которой Пушкин говорил: «… а душу твою люблю я ещё более твоего лица».      

     Но ничего этого в сборниках воспоминаний современников о Пушкине нет. А есть, среди нескольких достоверных и честных свидетельств, повторяющийся из сборника в сборник ворох нелепых и скабрёзных вымыслов да нарастающий, как снежный ком, поток плохо замаскированной лжи, порождённой тщательно скрываемой ненавистью к Пушкину.