Во времена последнего титана

онец XIV — первая треть XIII в. до н.э
Юго-восточная оконечность Крымского полуострова.

Преступление и наказание

Прямо на берегу не широкой, но довольно глубокой и полноводной речки, удачно скрытая от посторонних глаз в глубине небольшой заводи, дымила банька, призывно коптя низкое хмурое небо ароматным дымком. Немного правее и выше по берегу, надёжно укрывшись в зарослях гигантских лопухов, лежал, не шевелясь, ещё юный, но весьма развитый телом русоволосый паренёк. Рядом с ним, заранее заготовленный и в тайне, ночью, чтобы не дай боже не быть замеченным в процессе транспортировки, ждал своего часа загодя и не без труда доставленный сюда огромный валун. Паренёк осторожно отгонял со лба назойливых насекомых и иногда поглаживал тёмные бока камня, словно успокаивая не в меру горячего коня. Чтобы быть как можно более незаметным, даже обычная белая льняная рубаха была заменена на кожаный доспех, отчего молодой человек сильно потел и отдувался.  Но, видимо, его терпение и труд того стоили.
Вдруг парнишка насторожился. Настал долгожданный момент. Дверь бани распахнулась, и наружу с радостным визгом выскочили трое совершенно обнажённых, распаренных девиц, примерно одного с парнем возраста, и, сделав несколько шагов по прилаженным к бане мосткам, попрыгали в речку, поднимая брызги и распугивая сонных карасей.
Молодой человек, сделав над собой явное волевое усилие, оторвался от завораживающего зрелища и потянулся к заранее установленному под камень рычагу. Благо силушки ему было не занимать. Одно движение – и валун, сминая лопухи и вызывая осыпь мелких камней с обрыва, ринулся вниз, к своей цели. Расчёт оказался точен, и, с громким треском ударив в закрытую дверь бани, камень замер, намертво заблокировав вход.
Девчушки, привлечённые грохотом, конечно же вылезли на мостки и, волей-неволей демонстрируя себя во всей красе, в нерешительности остановились перед входом в баню. Даже у всех троих вместе взятых не хватило бы сил, чтобы сдвинуть камень с места. А позвать кого-то на помощь они могли, разве что одевшись в лопухи. Молодой человек явно достиг своей цели.
Приподнявшись из своей засады, чтобы лучше всё видеть, он прыснул в кулак и в этот момент что-то тяжёлое обрушилось на его спину и затылок. У него потемнело в глазах, и картина прекрасных купальщиц сменилась понурой темнотой.
Очнулся он от резкого ощущения холода от воды, выплеснутой в лицо. Он шумно вздохнул и задёргался, в первый момент не понимая, что происходит. Все его движения были словно парализованы. Он затряс головой, смахивая с ресниц текущие струйки воды, мешающие смотреть, и в  момент прояснения картины внезапно осознал всю плачевность своего положения.
Двигать конечностями он не мог, потому, что был привязан по рукам и ногам к двум столбам, вкопанным на месте проведения судилищ в центре посёлка. Это позорное место так и называлось – «столбище», и в обычное время селяне тщательно обходили его стороной. Но сейчас почти все жители деревни собрались на площади и, выстроившись полукругом, обсуждали грехи пойманного «злодия».
В то время, как главным обвинителем выступал местный кузнец – Дубыня-Коваль, человек в посёлке уважаемый и, что самое главное, отец девушек, за которыми так недальновидно подсматривал обвиняемый. Он приподнял парнишку за подбородок, едва скрытый ещё жиденькой растительностью, и, убедившись, что тот пришёл в себя, повернулся к собравшимся.
- Селяне! – обратился он к ним громким раскатистым басом, но едва различимые дрожащие нотки выдавали то ли его гнев, то ли всё-таки определённое волнение. – Вы меня знаете! Я худых дел не чиню и честной народ без надобности не обижаю!
По площади прошёлся одобрительный гул.
- Так и есть, Дубыня! – послышались голоса. – Спору тут нет.
- И терпения мне не занимать,  - продолжал свою речь Дубыня, нахваливая свои достоинства. – Кто с огнём да металлом знается, тому без терпёжки никак нельзя!
И снова одобрительный гул послышался из толпы. Да кто ж в своём уме вообще стал бы ссориться с кузнецом!
- Многое было! И гвозди таскали из кузни, и курей гоняли, и яблоню поломали мне, огольцы. Всё прощал. Да что с них взять, отроки неразумные!
- Так и есть! Верно говоришь, Дубыня! – оратор продолжал собирать поддержку у населения.
- Но этот, - Дубыня не глядя ткнул пальцем в сторону обвиняемого, и в его тоне послышался металл. – Этот перешёл все дозволенные границы!
Над площадью повисла тишина. Конечно, люди уже, так или иначе, были в курсе обвинения, но, понятное дело, жаждали подробностей.
- Вы моих дочек знаете! Так скажу, не кривя душой: все как есть и умницы, и красавицы! Справные жинки будут каждому достойному жениху. А этот гад, - Дубыня вновь повторил свой красноречивый жест, – взялся позорить их! Подглядывать за ними удумал! Да ещё дверку у бани камнем подпёр, злодий! Чтоб лучше видно ему, собаке, было!
- Ишь чё придумал, бесстыдник! – послышался из толпы одинокий мужской возглас, в котором, однако, звучали и удивление и даже некоторая зависть чужой смекалке.
- Говорю вам, люди, прощать ему ныне нельзя! – приговор Дубыни звучал, как удары молота по его наковальне. – Не то он кажному доброму человеку в постель залезет! Как блудливый пёс!
- Плетей ему, охальнику! – согласились «присяжные».
- Вот и я так думаю, всыпать ему плетей, пусть поумнеет! – подтвердил Дубыня. – Не доходит головой, пущай другим местом подумает!
Он вытащил из-за голенища сапога заранее заготовленную плётку, и, словно пробуя её на работоспособность, с силой рассёк воздух, вложив всю душу в удар. Звук щелчка получился таким резким, что все невольно замерли, мысленно примеряя на себя силу удара. Надо сказать, поёжились даже самые сильные духом.
- Что скажешь, Доброжив?
Все обернулись к седому старцу с длинной бородой, единственному, кому дозволялось сидеть на судилище. Это был старейшина деревни, и последнее слово во всех мировых делах принадлежало ему. Старик, немного помедлив – последнее слово всегда необходимо тщательно взвесить – приподнялся, не без труда опираясь на посох, символ поселковой власти, и долгим взглядом окинул всех присутствующих.
- Так скажу селяне! – голос старца был негромким, и по-стариковски скрипучим, но над площадью висела гробовая тишина. Люди внимали каждому слову старейшины, - Микулка, слов нет, повинен глупостью своей, и заслуживает кары насущной!
Доброжив сделал паузу, готовя людей к следующей своей фразе.
- Но можно на дела его дурные и по иной мере взглянуть!
Ох, неспроста люди звали его «мудрецом».
- Во-первых, парень без отца вырос, и никто ему здеся родителя не заменил…
Отца Микулы действительно, семь лет назад, когда зима была особенно лютой, загрызли волки в лесу, когда тот за дровами пошёл. Мать его так убивалась горем, что более замуж уже не вышла. Да и женихов не нашлось – невеста уже в годах была, а Микула был её единственным, поздним, и давно желанным ребёнком.
- А во-вторых, хоть и молод был, мальчонка, а от отца своего, покойного, в деле своём непростом всем премудростям научился, все секреты ремесла перенял. И трудится теперь, не хуже взрослого, и всю деревню нашу, да и пришлые окрестности, всем, чем нужно по нужде нашей, справляет…. И хорошим мастером слывёт!
Народ согласно закивал. Микула, как раньше отец его, занимался выделкой кож. Делом непростым, требующим выдержки и терпения. Да и силушки, при том, богатырской. И был он действительно, силён не по годам.
- Кем его заменить, селяне? – Доброжив пристально оглядел земляков. – То-то же, некем!
- А что до упрёков твоих, Дубыня, тут и слов не надо. Согласны все, - продолжил старейшина, - виновен мальчишка! Да только не по злому умыслу, а по юности, да по глупости. Наказание нужнО, но не для обиды пущей, а для уразумления отрока. Думаю, пары плетей довольно с него будет?
 Доброжив замолчал, обводя взглядом односельчан, тем самым давая время сказанным словам проникнуть в мысли каждого из присутствующих. Неспроста старик занимал такое высокое положение в поселковом сообществе – за свои долгие годы он давно научился управлять толпой.
- Так, селяне? – после минутной паузы, запросил он вердикт «присяжных».
- Так, Доброжив! Прав ты, как водится, прав!
Старик повернулся к Дубыне, и еле заметно развёл руками, как бы давая понять, что это не его приговор – так вече решило.
Дубыня, в гневе своём праведном, рассчитывал, однако на что-то большее, но уже успел поостыть и, в конце концов, махнул рукой. Не злодей же он кровожадный! Ну а кнут приложить – бесспорное право оскорблённого отца. И тут как посмотреть? Вполне возможно, пары его ударов будет больше, чем достаточно!
Он мгновенно размахнулся, даже не оборачиваясь и не глядя на свою жертву. Все охнули от силы замаха, а Микула сжался в комок и зажмурился, ожидая нестерпимого ожога. В ту же секунду на его молодое тело обрушился раздвоённый конец хлыста, но, на удивление, особой боли он не принёс.
- Странно! – в первый момент подумал Микула, но сейчас же сообразил, что толстую кожаную рубаху с него никто так и не снял, не подумали об этом, когда привязывали к столбам. И теперь, заботливо выделанный собственными руками из толстенной кожи матерого быка доспех, мягко принял и впитал в себя всю остроту удара.
Микула облегчённо выдохнул, мысленно хваля себя за то, что не поленился потратить время на эту поделку.
- Ах вы, бестолочи-переростки! – Дубыня даже бросил с досады хлыст. – Глаз, что ль у вас нет? Куды смотрели, когда вязали его?
Сыновья Дубыни, исполнявшие во всём этом действе роль подмастерьев, бросились стягивать с Микулы его защиту. Но ножом её было не взять, почти невозможно, и они принялись развязывать Микуле руки, чтобы стянуть рубаху через голову.
И в этот момент над посёлком разнёсся чей-то истошный крик:
- Летит, летит!
Объяснять, кто и куда летит, не было нужды. Толпа на площади растворилась в мгновение ока. Народ разбежался и попрятался кто-куда так быстро, что это больше походило на магию. Микула остался один на один с новой напастью, и напасть эта была куда страшнее любых плетей.
Огромный летающий змей, своими перепончатыми крыльями покрывавший любую избу в деревне, повадился таскать скот у селян. А бывало, уносил в горы и зазевавшихся ребятишек. И никто их более опосля не видел…
Зловещая тень пронеслась над Микулой. Он вскинул голову, но чудовище было уже позади него. От этого стало ещё страшней, но страх удесятерил силы и без того дюжего паренька, и тот, напрягая всю свою мощь, свободной рукой, которую успели освободить сыновья Дубыни, со сдавленным выкриком выдернул из земли столб, к которому только что был привязан, и тут же развернулся, насколько ему позволяли путы на левой руке и ноге.
Змей, раскинув крылья, делал плавный разворот над деревней, высматривая возможную добычу. Самой доступной из которых был, конечно же, Микула, который в это время судорожно пытался ослабить остальные путы.
Птерозавр , хлопая крыльями, медленно приземлился рядом с Микулой, буквально в нескольких шагах от него, и внимательно посмотрел на добычу одним глазом. Приоткрытый клюв, снабжённый длинным рядом острейших зубов, казалось, осклабился в зловещей ухмылке. Микула, практически не отдавая себе отчёта в своих действиях, с полными ужаса глазами, ухватил только что выдернутый из земли, к его счастью, не слишком толстый столб, и что есть сил, швырнул им в ящера.
Заострённый конец импровизированного оружия едва взъерошил на груди исполина какие-то волосоподобные образования, тем не менее, ящер с удивлением посмотрел на человека другим глазом, и, опираясь на серединные суставы крыльев и подаваясь всем телом вперёд, издал резкий, высокий и протяжный вопль, обдав Микулу зловонным дыханием.
Микула, тем временем, пребывая почти в паническом состоянии, освободился от сковывающих его уз, и, упираясь всем телом, вытянул из земли и вторую жердину. На этот раз, не выпуская колья из своих рук, и страшно крича, он, вопреки своему страху, пошёл прямо на змея.
Размахнувшись над головой, он сильным боковым ударом, обрушил  жердь прямо на зубастую пасть ящера. Тот попятился, тряся головой, украшенной на затылке длинным шипом, служащим, видимо, противовесом в полёте, и вновь получил сильный удар. Не дожидаясь очередной атаки, змей тяжело взлетел, едва не задев когтями голову Микулы.
Глядя на кружащего над селением змея, Микула потряс ему вслед своим импровизированным оружием. В ответ ящер в последний раз истошно крикнул и направился в сторону гор, неторопливо взмахивая огромными перепончатыми крыльями.
- Эко ты Горыныча уделал! – внезапно раздался голос невесть откуда появившегося Доброжива, и в голосе этом звучало неподдельное уважение. – Может теперь отвадится к нам прилетать?
- А отвадится! – мрачно ответил Микула, не сводя глаз со змея, превратившегося в чёрную точку в хмуром осеннем небе. – Я сам есть и отважу.
- Это в каком таком смысле? - удивился Доброжив, и слова его подхватил начавший собираться вокруг народ.
- А в таком! – Микула дивился самому себе, но остановиться не мог. – Найду я гнездо змеево и разорю!
- Сгинешь ведь?! – то ли спрашивал, то ли утверждал Доброжив, оглядывая селян, словно ища у них поддержки. – Сожрёт тебя змей, как есть сожрёт!
- А посмотрим, - упрямился Микула. – До гор то змеиных два-день пути будет?
- Не меньше, - согласился староста, - да только одумайся, неразумный, мать-старушку пожалей!
- Решил я так, дяденька, не останавливай!  Завтра поутру и пойду – Микула обернулся к селянам. – Простите, коль кого обидел, люди добрые. Не поминайте лихом. Прости и ты, Дубыня, и дочки твои пусть прощевают. Не со зла я всё!
- Ой, что же это делается! – заголосил было в толпе чей-то женский голос, но тут же оборвался, не найдя поддержки у сельчан.
Микула половчее перехватив свою дубину, закинул её на плечо, и пошёл прочь, провожаемый десятками удивлённых глаз раззадоренных чудной вестью  односельчан.



Логово змея

Поход к змеиному логову был не так долог, как утомителен. К вечеру следующего дня Микула действительно был уже в отрогах Змеевой гряды. Его не самое удобное в обращении оружие здорово натёрло плечи, ноги после целого дня пути гудели, темнело, и Микула решил заночевать у подножия гор. Набраться сил перед завтрашней битвой. И унять волнение в теле.
Он разжёг костёр, перекусил нехитрой снедью, прихваченной из дома, но заснуть не смог. Так и сидел всю ночь у костра, прислонившись спиной к нагретому солнцем за день валуну и смотрел, как искры улетают в чёрное, мерцающее звёздами небо. А вокруг, не смея приблизиться к огню, тревожно завывали ночные хищники.
С первыми рассветными лучами он уже карабкался по горам, пытаясь сообразить, где ему найти гнездо змеево.
Тот помог ему сам, своим резким криком привлекая внимание Микулы. Ящер кружил над одной из отдельных вершин, ловя крыльями восходящие потоки воздуха. Сделав несколько кругов, змей выбрал направление, и прибавил взмахов, улетая прочь, за новой добычей.
Поначалу Микула огорчился, что не сможет вступить в схватку с Горынычем прямо сейчас, но потом решил добраться до его гнезда, спрятаться там и напасть на змея внезапно, из засады, когда тот вернётся.
Чем ближе подбирался Микула к гнезду, тем больше становилось следов присутствия ящера. То тут, то там попадались обглоданные кости различных животных, а иногда, как казалось Микуле, и людей. Отчего-то пахло гарью и серой. От горы исходило заметное тепло. Здесь было даже жарче, чем внизу, на равнине.
Когда он был уже совсем близко к вершине, он наткнулся на обугленный труп какого-то несчастного героя. Тот лежал пустыми глазницами вниз, сжимая в руке короткий бронзовый меч – акинак . Другую руку прикрывал полусгоревший круглый деревянный щит. Судя по всему, этот человек не был добычей ящера, а пришёл сюда так же, как и Микула, самостоятельно и добровольно. Дабы уничтожить, наконец,  опостылевшую тварь. Но что-то пошло не так….
- Спалил его змеюка дыханием своим огненным! – вдруг подумал Микула, и что-то от этих мыслей сжалось у него внутри, а ему сильно захотелось вернуться домой.
Но, вспоминая глаза односельчан, он понял, что лучше ему сгореть здесь и сейчас, в гнезде змеевом, чем вернуться ни с чем назад, и пылать огнём  позора всю оставшуюся жизнь.
Он, превозмогая подступившее к горлу отвращение,  потихоньку вытащил из скрюченных пальцев покойника потемневший от огня клинок, и сунул себе за пояс. Но в душе его скреблись сомнения в пользе такого оружия.
Когда до вершины оставалось буквально рукой подать, и Микула уже потянулся к ближайшим камням, из-за их кромки вдруг появилась голова змея на длинной шее, немного меньшая, чем у того, с кем Микула уже имел дело. Глаз змея с удивлением уставился на пришельца. От неожиданности Микула попятился назад, и чуть не сорвался вниз, вместе с покатившейся из-под ног галькой. Он едва успел воткнуть между камней свою жердину и тем самым удержался на ногах. А затем, припомнив свой недавний приём, с размаху обрушил оружие на голову так внезапно возникшего между камней ящера.
Голова с жалобным воплем исчезла где-то за гребнем скалы, но вместо неё появилось ещё две зубастые пасти, и потянулись к Микуле, щелкая острыми челюстями прямо возле его лица.
- Трёхголовый! – в ужасе подумал Микула и почувствовал, как слабеют его ноги.
Внезапно гигантская тень накрыла Микулу, и тот инстинктивно присел, тем самым увернувшись от когтей своего старого знакомого. Птерозавр вернулся, чтобы защитить своих птенцов. Такого душераздирающего крика Микуле ещё не приходилось слышать. Злобно шипя, ящер набросился на него, вырвал из рук дубину и перекусил её пополам. Микула выхватил трофейный меч и замахал им перед мордой змея, не давая тому подойти. Но ящера, защищавшего гнездо, было невозможно остановить! Взмахом могучих крыльев он сбил Микулу с ног, и тот покатился вниз по склону, вместе с обвалом мелких камней. В какой-то момент он зацепился за выступающий из земли кусок скалы, перелетел через него, перевернувшись, и упал лицом вниз на не широкую, но очень глубокую расщелину в горе, недалеко от трупа уже сгоревшего владельца меча. И вдруг почувствовал, как из-под земли быстро поднимается жар. Он успел перекатиться в сторону, когда из расщелины вырвался сноп огня и дыма, окатывая окрестности тошнотворным запахом серы.
Микула сделал ещё пол-оборота назад и оказался лицом к лицу с мертвецом.
- А может, и сам сгорел! – успел подумать он, прежде чем услышал знакомое хлопанье крыльями и звук покатившейся по склону гальки. Ящер был совсем близко, продолжая преследовать Микулу. Тот покрутил головой, разыскивая меч, и вдруг увидел его косо лежащим на камнях, в последний момент, прежде чем клинок хрустнул под лапой наступившего на него птерозавра.
Микула попробовал отогнать чудище, швыряя в него камни, благо боеприпасы лежали вокруг бесконечным запасом. И один из булыжников хорошо пришёлся по шипастой голове ящера. Но, упрямо помотав головой, тот лишь выкрикнул что-то в ответ, широко открывая пасть и тараща наружу свой длинный язык. И вновь ринулся в атаку.
Микула подскочил, и вместе с лавиной обрушившихся булыжников, камнем покатился вниз, спасаясь от преследователя. Он скользил по склону, лавируя между скал, и спиной чувствовал приближение змея. Страх подгонял Микулу пока он не оказался в лесной зоне, укрываясь среди деревьев. На какое-то мгновение ему вдруг почудилось, что он в безопасности, но едва ему стоило прижаться к стволу, переводя дыхание, как рядом мелькнула знакомая тень, и резкий вопль ящера заставил его вновь подорваться и бежать дальше, с риском поломать ноги и уже навсегда остаться в этих горах.
Перед его глазами так и стояли пустые глазницы мертвеца….
Деревья внезапно закончились, и Микула, замахав руками, замер на краю обрыва. Далеко внизу гудела быстрая горная река.
Едва он поймал равновесие, вокруг затрещали ломаемые ящером вершины невысоких скрюченных деревьев, и, уворачиваясь от мелькнувших когтей, он всё-таки сорвался вниз.
В следующее мгновенье он плашмя упал на криво торчащую из скалы сосну, обдирая лицо об иголки, и на мгновенье замер, боясь даже дышать. Но корни дерева, из последних сил цеплявшиеся за почти голые скалы, не выдержали такого напора и оторвались, и он вместе с деревом рухнул в реку, теряя от удара сознание.
Спасение

Приходил он в себя долго. Видимо сказывалась повторная травма головы. Сначала сквозь полусонное сознание он чувствовал, что его куда-то несёт вместе с водой. Потом он долго колыхался вверх-вниз, и это мерное колыхание не давало ему выйти из странного гипнотического состояния полусна. Потом что-то резко дёрнуло его вверх, и он уже почти пришёл в себя, но полностью очнулся, когда терпкая сладковатая жидкость полилась ему в горло. Микула закашлялся и открыл глаза.
Первое, что он увидел – склонившиеся над ним лица, поверх которых ярко сияло солнце, слепя и не давая толком ничего разглядеть. Он постарался прикрыться рукой, и в этот момент его рывком приподняли, помогая сесть и оперев спиной о твёрдую поверхность.
Люди оживлённо затараторили, но Микула не мог понять ни слова из всего их разговора. Он помотал головой, думая, что всё ещё не в себе, и огляделся.
Он находился на корабле, видимо посреди моря. По крайней мере, берегов не было видно. Ветер слегка колыхал раздутый парус, и корабль, похожий на крупную, но изящную птицу, летел по волнам куда-то в безбрежную даль. Вокруг толпились люди, странно одетые и говорящие на незнакомом ему языке.
Микула попытался увязать последние воспоминания со своей новой, неожиданной реальностью. Видимо, пока он был без сознания, горная река вынесла его в открытое море. Где его и подобрал корабль. Но кто эти люди?
- Где…, - попытался сказать Микула, но в горле запершило. Он откашлялся.
- Где я? – наконец смог выдавить он.
Видя, что Микула заговорил, все замолкли, прислушиваясь. Один из незнакомцев присел рядом с Микулой и кивнул.
- Ты киммериец? – с сильным акцентом, но, в общем, вполне понятно, задал он свой вопрос. Видя, что Микуле трудно говорить, он что-то сказал на своём наречии, и товарищи передали ему глиняную чашу. Он поднёс её к губам Микулы, и тот понял, что в чаше плещется вино. Осушив её, а потом и ещё одну, Микула облегчённо и расслаблено откинулся спиной к мачте.
- Хорошее вино,  - сказал он в никуда, не открывая глаз.
- Да, - улыбнулся его новый знакомый. – В этом колхи мастера!
- Кто? – удивлённо переспросил Микула.
- Мы – колхи , а это наш предводитель – Аргос, сын Фрикса , внук Ээта , царя колхов.
Собеседник Микулы указал на стройного молодого мужчину, который стоял поодаль, скрестив руки на груди, и тот, как показалось Микуле, несколько надменно, кивнул ему головой.
- Плывём мы в славный город Орхомен , столицу Беотии , откуда родом отец Аргоса. А кто же будешь ты, незнакомец?
- Я Микула, - ответил юноша и замялся, не зная, что сказать дальше. – С селенья! Селянинович…
- Так ты киммериец ? -  продолжил расспросы колх, не обращая внимание на его заминку.
- Кто? - удивился Микула. – Как ты меня назвал?
- Киммерийцем! – повторил его собеседник. – Разве не так ваше племя называют среди остальных народов?
Микула тихо рассмеялся – он был ещё без сил.
- Кремнийцы мы! Из Кремней, значит. Раньше люди наши жили все вместе, там, где кремни добывают. Пока ещё медь, да бронзу лить не начали. И места те, и поселение, Кремни  назывались. А нас, стало быть, кремнийцами величали. Это уж потом разошлись все по разные стороны, чтобы вольготнее жить было! И стали кто неврами, кто будинами зваться. По именам своих первых вождей. Наше племя вот, ставрами кличут.
Колх немного помедлил, то ли собираясь с мыслями, то ли подбирая слова. Очевидно, он не хотел как-то задеть собеседника.
- Не хочу тебя обидеть, но всем нам не терпится узнать, как ты оказался посреди Понта Аксинского , да ещё вплавь на сосне? Как вообще такое возможно?! – продолжил он через минуту.
Микула вкратце описал свою историю, умолчав, правда, с чего она началась. Колх внимательно слушал, ничем не выдавая своих эмоций, а когда Микула закончил, обернулся к своим товарищам и перевёл.
В ответ все дружно рассмеялись, что-то увлечённо обсуждая.
- Прости, но они не верят тебе, - покачал головой переводчик-толмач. – Никто не рискнёт в одиночку сразиться с драконом!  Они знают это не понаслышке, священную рощу на нашей родине охраняет одно из этих чудовищ!
Он вдруг замолчал и усмехнулся в бороду.
- Правда, есть один секрет. Пообещай, что никому не расскажешь!
Озадаченный Микула как-то неопределённо кивнул головой.
- Наш дракон не ест мяса! Он травоядный, как корова, ну или овца. Хотя на вид очень грозен, с огромными рогами и шипами. Особенно страшен его хвост, похожий на огромную рогатую шишку. И, конечно, он может убить, если напугать его или разозлить. … Ну да хватит болтовни на сегодня. Готов поклясться, ты и сам голоден, как дракон. Пойдём, я тебя накормлю!
Микула не без труда поднялся с палубы, и команда корабля, только что весело смеявшаяся над ним, внезапно смолкла, глядя ему вслед. Твёрдый как камень кожаный доспех, надетый на незнакомца, был в клочья разодран на спине когтями какого-то неизвестного, но, по всей вероятности, весьма свирепого монстра.
Ночью корабль накрыл шторм. Да такой, какого не видывали самые опытные мореходы на судне. Как жалкую тростинку посудину кидало по волнам, смывая за борт людей. Кто-то из команды сунул Микуле верёвку и жестами начал показывать, как нужно привязать себя к уключине, но в следующий момент его уже накрыло волной. Парус разметало ветром в клочья, мачта не выдержала и переломилась, унося с собой в пучину ещё нескольких человек. Микула, никогда раньше не ходивший в море, цеплялся за жизнь всем, чем мог. Руками, ногами, а, порой, и зубами. Шок был таким, что его даже не мутило от сильнейшей качки.
И вдруг последовал страшный удар. Качка остановилась, но корабль, налетевший на скалы, начал быстро разваливаться на части. Вскоре Микула оказался в бушующем море, из последних сил хватаясь за кусок обшивки корабля. Он уже прощался с жизнью, когда гигантская волна подняла его так, что у Микулы захватило дух, и резко откатившись назад, оставила его лежащим на песке. Несмотря на дикую усталость, Микуле хватило ума отползти в темноте подальше от ревущей границы моря. Оказавшись где-то в зарослях, он остался лежать, тяжело переводя дыхание и откашливая морскую воду.
Утро встретило его безмятежным воркованием горлиц. Ровная и почти спокойная поверхность воды искрилась в ярком солнце и с приятным слуху шелестом накатывала на прибрежный песок. О ночной буре напоминали только разбросанные на пляже куски обшивки корабля.
Микула рассеяно бродил по песку, не зная, что ему делать дальше, когда, наконец, услышал приглушённые голоса. Он поспешил взобраться на ближайшую скалу и с облегчением увидел, что он не один на этом пляже. Спаслось ещё несколько человек, в том числе Аргос, и его приятель-переводчик Китиссор. Они перетаскивали с разрушенного корабля подальше от воды всё, что можно было использовать, и как-то странно отреагировали на появление Микулы. На него смотрели недобрыми взглядами и были явно ему не рады.
- Они думают – это ты принёс кораблю несчастье! – пояснил толмач. – Некоторые поговаривают, что зря вытащили тебя из воды.
- Думаешь, мне лучше уйти? – переспросил его Микула.
- Ну что ты! – улыбнулся всегда жизнерадостный Китиссор, и хлопнул Микулу по плечу. – Всё пройдёт! Просто они расстроены из-за кораблекрушения. Давай ка мы с тобой осмотримся!
Он потащил Микулу наверх, по крутому обрыву, и вскоре они оказались на самой вершине скалы. Осмотр привёл к плачевным выводам. Шторм выбросил их на остров, причём не очень большой. Вдалеке было видно материковую береговую полосу, но добраться туда вплавь было очень непростой задачей, явно не каждому под силу, а тем более не по плечу уставшим мореходам.
В такой ситуации главной и жизненно важной задачей было найти пресную воду. Это был просто-напросто вопрос выживания. Они начали спускаться вниз к зарослям, как вдруг Китиссор остановился и поднял что-то с земли. Следовавший за ним Микула едва не столкнул его с обрыва.
- Посмотри, - сказал Китиссор, и в его всегда весёлом голосе послышалась тревога. – Я никогда такого не видел.
Он протянул Микуле гигантское перо. Оно было величиной со стрелу. И таким же острым и твёрдым на конце.
- Я боюсь даже представить, кому оно принадлежит. Давай-ка будем осторожнее тут!
Им всё-таки удалось найти едва заметный родник, бивший среди камней, и как следует напиться. Но оказавшись на другой стороне острова, они наткнулись на гнездящихся в скалах шумных владельцев найденного пера. Китиссор успел укрыться в расщелине и увлёк за собой немного нерасторопного Микулу. Однако растревоженная стая поднялась в воздух, и они хорошо рассмотрели этих странных птиц. У них были длинные зубастые клювы, и в целом они очень напоминали змея, с которым сражался Микула, только были меньше и покрыты редким оперением. Одно из таких перьев упало сверху и даже вонзилось в землю неподалёку. Микула и Китиссор молча переглянулись, и очень медленно начали отползать назад.
Их рассказу об источнике пресной воды в лагере сильно обрадовались, и даже простили Микулу. Чего не скажешь о новости про странных птиц. Мужчины передавали принесённое перо из рук в руки, тревожно качая головами. Аргос что-то решительно скомандовал и все поднялись. Микула уставился на Китиссора.
- Пойдём искать укрытие! – ответил тот.
К счастью, вскоре убежище было найдено. Им послужила скала, нависавшая над кромкой пляжа в очень небольшой бухточке и создававшая подобие пещеры. По крайней мере, от возможного дождя или нападения странных птиц она надёжно защищала. Очень быстро внутри был разведён огонь из подсохших обломков корабля, и вечер измученные люди встречали за нехитрым ужином, наскоро приготовленным из найденных запасов, и глотком вина из уцелевших амфор. Им стоило обсудить, что делать дальше.
А море, шумевшее у подножия пещеры, и начинавшие появляться звёзды с немалым удивлением разглядывали тянувшихся к огню отчаянных мореходов, победивших шторм.

Неожиданная встреча

Почти два месяца провели потерпевшие кораблекрушение на одиноком острове, питаясь выловленной на нехитрые снасти рыбой и мелкими животными, которых удавалось поймать в силки. За это время несколько человек умерло от ран, а ещё несколько попыталось переплыть пролив, отделяющий остров от материка. Но они только растревожили и подняли в воздух стаю хищных птиц, обладавших таким смертоносным оперением. Зубастые твари долго кружили над пловцами, пока те не пропали из вида. Дальнейшая их судьба потерялась в неизвестности.
В живых на острове оставалось только четверо мужчин: Аргос, Китиссор, Микула и Фронтис - кормчий с разбившегося корабля. Они дошли до крайней степени истощения и выглядели полными оборванцами. Их решимость и дух уже висели на волоске, когда случилось судьбоносное для них событие: они вдруг услышали странный шум с той стороны острова, куда никогда не ходили из соображений безопасности. Там, где жили эти странные и опасные твари, которых колхи прозвали стимфалийскими птицами . Все вчетвером, быстро, насколько позволяли им остатки сил, мужчины забрались на холм и увидели, как стая зубастых хищников, крикливо и беспорядочно кружит над лагуной, чем-то сильно встревоженная. Со стороны моря доносился шум, похожий на ритмичные удары.
- Вон там, смотрите! – Фронтис, самый зоркий из них, разглядел за деревьями верхушку мачты. – Корабль!
Наплевав на опасность, исходящую от птиц, и не обращая внимания на колючий кустарник, дорывавший остатки их одежды, они бросились к берегу, где маячил спасительный парус. Источник шума постепенно прояснялся. Это команда, сошедшая на берег в полном защитном облачении, била по щитам копьями и мечами, стараясь произвести побольше шума, чтобы отпугнуть страшных птиц. Появление четырёх истрёпанных, но счастливых островитян, вызвало у гостей ступор. Производимый ими грохот постепенно затих. Из толпы моряков вышел высокий светловолосый мужчина, по-видимому, капитан команды.
- Кто вы? – удивлённо спросил он на греческом, незнакомом Микуле языке, но остальные его товарищи, очевидно, поняли незнакомца.
- Я Аргос, сын Фрикса, внук Эета, царя колхов! – их предводитель, как и положено,  выступил вперёд. - Мы шли в Орхомен, столицу Беотии, когда налетевший шторм разметал наш корабль и выбросил на этот остров. Все, кто остались в живых - перед тобой!
Как только Аргос представился, среди экипажа вновь прибывшего корабля послышались возбуждённые возгласы и даже смех.
- Кто же будете вы? – неуверенно поинтересовался Аргос, не понимая и не ожидая подобной реакции на свои слова.
- Невозможно поверить! – возбуждённо ответил ему предводитель высадившихся. – Вот так встреча! Сами боги привели нас сюда!
Он бросился к Аргосу и заключил его в объятья, хотя тот от неожиданности чуть не схватился за меч.
- Я - Ясон! – продолжил он, улыбаясь во всю ширину своих щёк и потрясая Аргоса за плечи. – Сын Эсона , законного царя Иолка . Мой дед Кретей  приходится родным братом Афаманта , твоего деда, царя Фессалии . Так что мы – родня!
- Мой отец,  - продолжил свой рассказ Ясон уже на корабле, после того как путешественники пополнили запасы пресной воды, - по праву рождения царь Иолка, почти как ранее твой, из-за интриг родни потерял свой трон. Его неполнородный брат Пелий , брат по матери, даже не кровный сын Кретея, объявил моего отца сумасшедшим и при поддержке толпы, щедро им оплаченной, выбросил из дворца. Отец закончил свои дни в голоде и нищете, скитаясь по улицам Иолка. Меня, чтобы спасти от преследований Пелия, объявили родившимся мёртвым. Пока моя мать громко рыдала в доме, чтобы запутать шпионов Пелия, меня тайно вынесли из города. Много лет меня воспитывал близкий друг отца – величайший воин-всадник Хирон . Когда мне исполнилось двадцать лет, я явился в Иолк, чтобы заявить о своих правах на трон, но люди…
Он осёкся и сделал большой глоток вина из чаши, скорее, чтобы скрыть своё волнение, чем от жажды.
- Но жители меня не поддержали. Конечно, я уже был чужаком для них!
Ясон посмотрел вдаль, где в темнеющем небе уже загорались звёзды – немые помощники моряков. Нос корабля мерно вздымался и опадал на ровных покатых волнах. Свежий вечерний ветер негостеприимного Аксинского Понта натягивал парус и нёс корабль на восток.
- Самозванец Пелий бросил мне вызов. Прилюдно насмехаясь надо мной, он предложил доказать свои права на власть в Иолке, совершив какой-нибудь подвиг, достойный истинного царя. Что мне оставалось делать? Теперь все мои помыслы были заняты только этим. Однажды ночью мне явилась сама Афина. Она предложила мне добыть шкуру золотого барана, принесённого в жертву Зевсу ещё царём Афамантом. Когда я проснулся, в руке у меня был кусок священного дерева , с которого всё и началось.
Вскоре нашлись единомышленники. Со всей Греции собрались герои, искавшие славы. А наш поход – окажись он успешным – обещал славу до скончания веков!
С острова Делос   прибыли служители храма Аполлона Зет и Калаид – потомки первых гиперборейцев на Делосе. Они хотели найти путь на родину, в Гиперборею. И привезли с собой щедрые дары – золото, коим богат храм бога солнца. Его хватило на постройку корабля. Кстати, он – твой тёзка, тоже «Арго», что означает «Быстрый»!
Присоединился к нашему походу и могучий Геракл, сын самого Зевса,  - Ясон подмигнул, улыбнувшись. – И сладкоголосый Орфей, и прорицатель Мопс, и ещё пятьдесят достойных и славных мужей Эллады! – Ясон повёл руками вокруг, как бы вовлекая в свой рассказ остальных моряков.
- Орфей пел, когда мы отплывали из Иолка, а жители провожали нас, бросая нам цветы!
Ясон помолчал и откашлялся.
- Первая наша остановка была на полуострове Арктон. Местный царь хорошо принял нас и даже пригласил на свадьбу. После празднества мы отплыли в сторону Босфора, но налетевшая буря отнесла наш корабль к берегу, где на нас напали воины в доспехах. Мы сражались с ними и многих убили, в том числе и их предводителя. Но когда рассвело, оказалось, что это люди царя Кизика, у которого мы пировали на свадьбе! Он принял нас за пиратов и напал с войском! Горю нашему не было предела. Мы похоронили павших и ещё на несколько дней задержались на острове из-за плохой погоды.
Потом во время одной из стоянок на восточном берегу Пропонтиды нас покинул полубог Геракл! Его помощник Гилас влюбился в одну из местных нимф и сгинул с ней где-то в местных горах. Геракл пошёл его искать и тоже исчез. Мы не могли больше ждать и отплыли утром без них.
Остановившись в Вифинии чтобы пополнить запасы провизии, мы столкнулись с хамским отношением к нам со стороны царя бебриков – Амика. Он всячески насмехался над нами, называл оборванцами. Он провоцировал нас! Как потом оказалось, он был великим кулачным бойцом, чем весьма гордился. Он вызывал на бой каждого вновь прибывшего в их город и убивал, а имущество присваивал. И вот когда от негодования мы уже были готовы схватиться за мечи, вперёд вышел наш брат – Полидевк. Он принял вызов Амика и в непростом бою проломил ему череп. И нам снова пришлось бежать, потому что коварные бебрики  не сдержали слова, данного Амиком и, пребывая в полной растерянности от смерти своего вождя, стали нападать на нас, кто поодиночке, а затем и постепенно копившимися группами.
Теперь мы направились на запад, путая следы, и пристали к берегам Фракии. Тамошние жители, вместе со своим царём Финеем изнывали от нападения гарпий. Ужасных птиц, вроде тех, что живут на том острове, где мы вас подобрали. Люди голодали – эти твари сожрали всех коз и овец, даже собак, разорили виноградники и поля! Люди не могли спокойно взять кусок хлеба или сыра – налетали гарпии и вырывали еду буквально из рук. Это было ужасно – огромная их стая была повсюду: они восседали на крышах домов, на деревьях, облепляли колодцы и нападали на людей. Галдели и дрались между собой. А ещё гадили везде…. Их нечистоты были буквально повсюду, на домах, на столах, на одежде! Мерзкие твари!
- Хорошо, что с нами были братья Бореады  – Зет и Калаид! Они надели свои крылья…
- Прости, что? - удивлённо перебил его Аргос
- Крылья, - повторился Ясон. – Они владеют секретом изготовления искусственных крыльев из реек и парусины. Получается такая разборная конструкция, которую они крепят на себя и прыгают со скал. Конечно, махать этими крыльями нельзя, но они как-то умеют ловить тёплые восходящие потоки и за счёт этого могут довольно долго находиться в воздухе…
Ясон снова приложился к вину.
- В общем, бореады подняли всю стаю в воздух, а мы принялись расстреливать тварей из луков. Многих перебили, а остальным хватило ума убраться прочь. В благодарность Финей отрядил с нами своих сыновей, которых прятал от нашествия гарпий в подземелье, и они помогли нам миновать Симплегады  – подвижные скалы, закрывавшие проход из Босфора в Негостеприимное море! Но мы едва проскочили – один из огромных камней задел корму нашего корабля.
Дальше мы плыли без приключений, пока не достигли этого острова, который мы назвали Аретиадой, островом Ареса, поскольку едва мы сошли на берег, перо одной из этих чёртовых птиц пронзило плечо Оилея. Клитий убил её выстрелом из лука, но их налетело столько, что всем пришлось надеть доспехи и разгонять стаю, потому что без запаса пресной воды мы уже не могли плыть дальше.
- Ну а затем, хвала богам, мы повстречали вас, – закончил своё повествование Ясон, наливая ещё вина. – Чему я несказанно рад! Ведь вы же поможете нам найти путь в Колхиду и добыть Золотое руно? Не так ли, брат мой Аргос?
Предводитель колхов в ответ как-то очень неуверенно кивнул и тут же отвёл взгляд, но изрядно захмелевший Ясон этого не заметил.
- Я вижу, ты почти уснул, друг мой! – неожиданно хлопнул Микулу по плечу тенью подобравшийся Китиссор. – Вино и героические рассказы тебя совсем усыпили?
- Так я же его не понимаю совсем! – зевая, отозвался Микула. – Бухтит и бухтит что-то.… Как тут не уснуть? Поведай, хоть о чём он говорит?
Китиссор приблизился к Микуле и подмигнул:
- Врёт, как сивый мерин! – улыбнулся он своей сияющей улыбкой и приложил палец к губам. – Но это между нами! Я тут поговорил с командой, послушал.… На самом деле всё было не так. Вернее не совсем так. И, для начала, жители Иолка бросали в Арго отнюдь не цветы!
Китиссор так живо рассмеялся, что Микула невольно улыбнулся ему в ответ. Толмач устроился рядом с Микулой на палубе, прислонившись спиной к фальшборту, и протянул ему бурдюк с вином.
- Началось с того, что Ясон проснулся после жуткой попойки с куском доски в руке. Где он взял эту доску и что он с ней делал – знает только бог вина Дионис! На доске было нацарапано имя Афины, и Ясон своим похмельным сознанием воспринял это как знак свыше! Дальше ты знаешь – корабль был не без труда, но построен, команда желающих лёгкой поживы быстро собралась. Первую остановку наши герои сделали на Лемносе , где за два года до этого женщины в гневе перебили своих мужей за многочисленные измены. Перебить то перебили, но остались на острове совершенно одни и два года не знали мужской ласки. О чём уже начали тихо сожалеть, когда к ним причалил Арго! Ты представляешь, что тут началось? В этой многодневной, если не сказать многомесячной оргии, аргонавты забыли или захотели позабыть о цели своего путешествия!
Единственный, кто не разделял всеобщего восторга, был Геракл, который делил ложе со своим молодым оруженосцем Гиласом. Он всячески стыдил команду Арго и заставлял отплыть с острова. И ему это всё-таки удалось.
Потом был полуостров Арктон, где царь Кизик действительно угощал аргонавтов на свадьбе, но те так перепились, что вспыхнула ссора и люди Ясона многих перебили, в том числе и Кизика, который до последнего увещевал их одуматься. А потом ещё несколько дней грабили местных жителей! Спасаясь от мести соплеменников Кизика, аргонавты изменили маршрут, и вместо того, чтобы двигаться на север, пересекли Пропонтиду  в восточном направлении. Там, на восточном берегу, у молодого Гиласа вспыхнули чувства к местной юной нимфе, с которой он и удрал из лап своего могучего любовника!
Китиссор снова расхохотался над своей шуткой и прихлебнул из бурдюка.
- Геракл, не вынеся разлуки, отправился на розыск Гиласа, а Ясон, уязвлённый незадолго до этих событий проигранному Гераклу состязанию в гребле, не стал его дожидаться и с облегчением отплыл поутру!
Дальше рассказ Ясона более-менее правдоподобен. Хотя, я думаю, со временем, и он обретёт героические подробности!
Китиссор зевнул.
- Давай-ка спать! – неожиданно предложил он Микуле. – Пока ветер попутный – идём под парусом. А если стихнет – придётся поработать вёслами! И кто знает, сколько дней это продлится? Так что лучшее, что можно сделать сейчас - хорошенько отдохнуть.
Ведомый путеводным светом сияющих звёзд, Арго продолжил своё упрямое движение от Аретиады , вдоль Понтийских гор  в район Малого Кавказа.
Гекатонхейры

 Микула проснулся на рассвете. Арго медленно двигался в густом тумане, клочьями поднимавшемся с поверхности воды. Аргонавты спали вповалку на палубе. Если бы не натруженный скрип снастей – тишина была бы абсолютной. Микула приподнял голову над фальшбортом. Вместо ожидаемой линии горизонта впереди стеной стоял туман.
- Не видать же ничего! – невольно воскликнул он, разбудив при этом Китиссора, лежавшего поблизости.
- Чего шумишь, киммериец? – потягиваясь и зевая, пробормотал он сквозь сон. – Беду накликаешь!
- Да как же мы плывём то? – чуть сбавил тон Микула, не переставая вращать головой. – Ничего же не видно!
- Не переживай ты так! – Китиссор окончательно проснулся и сел, ёжась от утренней прохлады. – Наш кормчий - сам легендарный Тифий! Лучший кибернет всей Ойкумены ! Он ведёт корабль по звёздам, - Китиссор с важным видом ткнул пальцем в небо.
Микула проследил за его жестом и ожидаемо ничего не увидел. Утреннее небо так же, как и всё вокруг, было покрыто белым одеялом тумана.
- Каким звёздам? – почему-то ещё понизил голос Микула, наклоняясь к Китиссору и тараща на него удивлённые глаза.
- Невидимым! – почти шёпотом ответил ему Китиссор, подражая взгляду собеседника, но в следующий момент не выдержал и расхохотался, хлопнув Микулу по плечу. – Тифий ведёт Арго вдоль берега, чтобы не заблудиться. Смотри!
Он указал на другой борт корабля и сквозь отступающий туман Микула увидел появляющиеся очертания скал, выступающих из моря и теряющихся своими вершинами в молочном небе.
- Но мы же можем наткнуться на скалы! – ужаснулся неопытный Микула.
- Всё в порядке, киммериец! – широко улыбнулся Китиссор, успокаивая Микулу своей лучезарной улыбкой. – Вперёдсмотрящим здесь остроглазый Линкей! Говорят, его взгляд может проникать не только в толщу воды, но даже видеть сквозь камень!
Только сейчас Микула разглядел на бушприте Арго неподвижно замершую фигуру человека. Но в следующий миг эта фигура ожила и возбуждённо замахала руками, указывая куда-то на берег, и сдавленным голосом привлекая к себе внимание.
Все, кто не спал к этому времени, повскакали со своих мест и столпились вдоль правого борта.
Микула, как не всматривался в молоко, поначалу не видел ничего, кроме очертаний скал в густом тумане. Он уже пожал плечами и хотел отвернуться, но Китиссор резко ткнул его в бок, привлекая внимание. И тогда Микула заметил, как одна из скал пошевелилась. От удивления и страха у Микулы перехватило дыхание. Он тряхнул головой, пытаясь сбросить наваждение, но скала снова отчётливо шевельнулась, и внезапно исчезла из виду, как будто скрылась во мгле. Микула готов был поклясться, что в этот момент фигура напоминала гигантского человека, стоявшего на берегу и отступившего назад.
Внезапно раздался оглушительный треск, особенно пугающий в стоявшей вокруг корабля почти абсолютной тишине. Все, кто ещё спал, окончательно проснулись. «Что это, что?» - звучали повсюду возбуждённые голоса.
 «Бабах!» - снова неожиданно и также громко раздалось рядом с Микулой, и он увидел, как вминается внутрь корабля его фальшборт. Он в недоумении повернулся к Китиссору, и едва увернулся от мелькнувшей тени. Раздался чей-то сдавленный крик, и Микула увидел, что прорицатель Мопс припечатан к борту здоровенным камнем.
«Бах, бах!» - застучали повсюду летящие из тумана осколки скал.
- Туда! – отчаянно крикнул Линкей, указывая на берег.
Все повернули головы в этом направлении, и Микула снова обмер от страха. На скалах он разглядел каких-то ужасных многоруких чудовищ, вдвое выше человеческого роста, тускло светивших во мглу своими единственными выпуклыми глазом.
Демоны поднимали с земли камни, вырывали с корнем небольшие деревья и швыряли всё это в корабль аргонавтов.
«Гекатонхейрос!» - пронеслось над палубой корабля.
«Гекатохтейрос …», - то ли спрашивая, то ли утверждая, пролепетал кто-то рядом с Микулой. Тот отвлёкся, прислушиваясь, но в следующий миг из тумана материализовался летящий кусок скалы. Микула мгновенно приник к самой палубе, но позади него кто-то страшно закричал. Микула обернулся и с ужасом увидел, что румпель судна безвольно болтается на волнах. Рулевого Тифия, по всей видимости, снесло ударом за борт. Корабль, оставшись неуправляемым, по воле ветра накренился и круто понёсся на грозно выступающие из воды горные кряжи. Ещё пара мгновений – и он неизбежно бы разбился, увлекая на дно всю команду.
Микула бросился к рулю. И в следующий миг тяжёлый удар отправил его в темноту.
Незнакомка

Он снова пытался прийти в себя. Дело то было уже привычным. Только темнота никак не хотела отступать. Лишь какие-то тусклые всполохи пробивались в его сознание сквозь прикрытые веки. И тихий, но отчётливый шум прибоя, нежно ласкающий берег совсем рядом с ним.
Наконец он понял, в чём дело – вокруг была ночь! Тёмная безлунная ночь накрывала своим пологом всё вокруг. Море шелестело рядом, пытаясь дотянуться до его ног своими текучими руками-протуберанцами. И горел, тихо потрескивая дровами, костёр.
Костёр! Микула резко поднялся, преодолевая головокружение и слабость. И не сразу заметил позади огня чей-то силуэт. И две яркие точки, что отражая огненный свет, с интересом наблюдали за ним.
- Кто здесь? – крикнул он в темноту, прикрывая глаза от пока ещё слишком яркого света
- Киммериец?! – то ли спрашивая, то ли утверждая, ответил ему мягкий текучий голос.
«Женщина?» - Микула был так удивлён, что даже не стал возражать. Он уже больше двух месяцев, с тех пор, как ушёл из дома, не видел вокруг себя ни одной женщины. Откуда она здесь?
Он попытался встать, но его повело, и он неуклюже шлёпнулся на «пятую точку». Однако любопытство брало верх над его слабостями, и он, преодолевая головокружение и боль, на четвереньках подполз поближе к огню, пытаясь рассмотреть незнакомку. Навстречу ему зазвенел задорный девичий смех, но в грудь, прямо сквозь пламя огня, упёрлось остриё копья.
- А ну ка ползи на место! – скомандовала его виз-а-ви.
Микула повиновался, но не из-за направленного на него оружия! В этом ещё юном нежном голосе звучала внутренняя сталь, не оставлявшая вариантов.
- Где я? – спросил он, усаживаясь рядом с костром.
- Посмотри вон туда! – конец копья вздрогнул и повернулся в сторону берега. – Ты знаешь, что это?
Зрение понемногу восстанавливалось, и Микула смог различить невдалеке длинный и тёмный рукав, заползающий в море.
- Река? – не очень уверенно ответил он.
- Это устье Фермодонта ! А это значит что…? - девушка сделала паузу, явно предоставляя слово Микуле.
- Что? – удивлённо вторил он ей.
- Ты что, киммериец, с Луны свалился?
Микула инстинктивно задрал голову вверх. Луны не было видно.
- Почему? – не понял он.
- Потому! – несколько раздражённо ответила ему девушка. – Это значит, что ты на равнине Фемискиры , в землях амазонок . Понятно теперь?
- Понятно, - согласился Микула и замолчал.
- Что тебе понятно? – уже совершенно вспылила его собеседница, вскакивая с места. – Это значит, что как всякий мужчина, оказавшийся в этих краях, ты будешь убит! Теперь тебе понятно, дубина?
Микула слышал, но не воспринимал ни одного слова девушки. Зрение окончательно вернулось к нему, и он совершенно заворожённый, рассматривал свою новую знакомую. Она была примерно одного с ним возраста, белокура и голубоглаза. На ней хорошо сидела красиво выделанная кожаная броня поверх короткой туники, веером защитных лепестков расходившаяся снизу и совершенно не скрывавшая длины её необыкновенно стройных ног. Девушка была божественно красива.
Но и юная амазонка тоже путалась в своих ощущениях. Она соврала юноше, назвав реку Фермодонтом. На самом деле они находились далеко от владений амазонок. Несколько дней назад девушка самовольно покинула их земли, став, по сути, беглянкой вне закона. И, настигни их погоня, смерть ожидала бы обоих. Но по традиции пленённый мужчина три дня жил у Амазонок как бог на жертвоприношении. Он таким и был – будущий дар богу войны Аресу! Ел и пил в своё удовольствие, а главное – совокуплялся с максимальным количеством женщин, на которое только был способен. По законам их страны никто не имел права ему отказать. Род амазонок тоже требовал продолжения. Уже потом его ждала неизбежная смерть…
И ей этого категорически не хотелось. Её чем-то привлекал этот найденный на берегу полуживой юноша, и совершенно не нравилась история, в которой этот смешной русоволосый паренёк совокупляется с её бывшими подругами. На какое-то мгновенье она живо представила себе эту картину, и что-то внутри категорически восстало против. Пожалуй, эти живые образы в итоге и победили. В конце концов, она была совсем ещё юна, и сердце не набрало нужной крепости, чтобы противостоять стрелам Эрота. И теперь ей предстояло принять непростое решение.
Девушка снова села и для начала постаралась успокоить ум, подбрасывая в огонь куски предварительно собранных плавунов.
- Как тебя зовут, киммериец? – нарушила она один из законов своей страны, запрещавший знать будущую жертву по имени.
- Микула, - глупо улыбаясь, ответил юноша. – А тебя?
- А вот это не важно! – оборвала его девушка. – Скажи, откуда ты здесь взялся? Один, без оружия.… Твоя страна так далеко. Что ты здесь делаешь?
И Микула поведал ей о своих злоключениях, начиная с поединка с летающим змеем. И в этой истории он выглядел героем, боровшимся и со стихией и с невиданными чудовищами, и отважным путешественником. И девушка зачарованно слушала его, не совсем доверяя всем этим рассказам, но словно под гипнозом ведомая его голосом. Начало про баню и кнут кузнеца Микула, по традиции, утаил.
- Мне бы оружие покрепче, - вздохнул он в конце своего повествования. – Одолел бы я тогда змеище поганое!
- Ладно, - тряхнула головой амазонка, сбрасывая оцепенение. И, неожиданно для себя, выпалила:
– Я помогу тебе. В землях меотов  есть мастера, умеющие ковать железо. Такой меч ни одному дракону не по зубам будет! Но путь предстоит не близкий и опасный. Ты готов к таким испытаниям?
- Конечно, - кивнул головой Микула, который теперь был готов на всё, лишь бы и дальше быть с этой совершенно ему неизвестной, но бесконечно притягательной незнакомкой. Богиней, спустившейся с Олимпа прямо в его жизнь. – А что такое «железо»?
- Увидишь, - отмахнулась она. - Пока, отдыхай. Завтра утром в путь.
Она немного помедлила и добавила, на всякий случай:
 – И смотри, у меня, без глупостей!
Для усиления эффекта она со звоном вытащила из ножен короткий бронзовый меч – акинак – и помахала им в воздухе.
Это действие было совершенно излишним – её новый знакомый уже спал на песке глубоким сном и чему-то улыбался во сне.
Утро было трудным. Несколько запоздало дали о себе знать последствия тяжёлого удара. Всё тело Микулы болело и категорически отказывалось двигаться. С большим трудом и с помощью своей незнакомки он снял с себя свою видавшую виды и задубевшую от морской соли кожаную рубаху (Предложенную аргонавтами тунику Микула категорически отверг, назвав женским платьем). Девушка ахнула. Сзади его спина была покрыта длинными царапинами от когтей дракона, теперь уже почти зажившими. А вот спереди, начиная от колен и до самых ключиц, он, можно сказать, представлял собой одну сплошную гематому. Почти чёрного цвета. Самостоятельно передвигаться юноша не мог категорически.
На счастье Микулы, у его новой подруги была лошадь, которая всё это время мирно паслась, стреноженная, на лугу чуть выше пляжа, там, где росла сочная трава. Девушка помогла Микуле взобраться на спину животного, опираясь как на ступеньку на большой валун, и пошла впереди, держа коня в поводу. Несмотря на мягкую попону, каждое движение животного, каждый камень на пути болью отзывались в теле у Микулы, который передвигался странным способом: практически распластавшись на спине у коня. Во-первых,  он никогда не ездил на лошади. Землю в его деревне пахали волами. А во-вторых, так открывался наилучший вид на его новую знакомую незнакомку, с грациозностью дикой кошки перескакивающую впереди с камня на камень.
При дневном свете девушка была ещё прекрасней. Микула просто не мог оторвать взгляда от её стройных бёдер, покрытых ровным медовым загаром, особенно когда какое-нибудь неосторожное движение лишь слегка приоткрывало округлую крепость её ягодиц. Микула только тихо постанывал в такт движения коня, уже и сам не понимая, что сильнее его мучает: боль или вожделение.
Так, почти не останавливаясь, они двигались вдоль пляжа на северо-восток. Почти на ходу перекусывали хлебом, сыром и вином, припасённым девушкой. Путь до хребтов Малого Кавказа занял три дня, но совершенно незабываемой для Микулы была их вторая ночь на пляже, согретая звёздами и убаюканная шумом прибоя. Ночь, в которой девушка спала крепким сном, а вот Микула, терзаемый целым рядом мыслей и образов, так и не смог заснуть. Он всю ночь ласкал взглядом ту, что была так близка и так недоступна!
По пути им несколько раз приходилось преодолевать вброд небольшие речушки и обходить препятствия в виде врезавшихся в море скальных образований, перекрывавших дорогу. Но на исходе третьего дня удобный путь вдоль моря остановила большая гора, и Микуле пришлось спешиться. Благо сковывавшая мышцы боль немного отпустила. Путники поднимались всё выше и выше, среди живописных скал, поросших нежно-зелёной хвоей, и провожаемые шумящим им вслед бирюзовым морем. Пейзажи здесь ласкали душу и умиротворяли разум, а климат сильно отличался от природы суровой родины Микулы, где Меотийское озеро  замерзало зимой.

Монстр

Чудовище появилось внезапно. Выскочило из-за скалы на повороте извилистой горной тропы. Нападение было стремительным и ошеломляющим. Отступать было некуда: справа вырастала в небо скала, а слева зиял гибельным провалом крутой горный обрыв.
Лошадь среагировала первой. Она отчаянно заржала и взвилась на дыбы, пытаясь отбиться передними копытами от неминуемой смерти. Монстр легко отбросил животное с его немалым весом в пропасть, и ринулся на Микулу, вообще не замечая шедшей впереди девушки. Она быстро очнулась от ступора, и на ходу выхватывая лук, в три шага запрыгнула на нависающий над тропой камень. Сразу две стрелы направились в голову чудовища и тут же отскочили, сопровождаемые гулким звоном. Эта тварь была целиком закована в бронзовую броню. Микула, падая навзничь, успел рассмотреть странные символы на его металлической «коже». Шестирукий монстр на секунду завис над ним, собираясь прикончить, и в этот момент юноша увидел, как за спиной чудовища, из-за нависающего куска скалы, показалась одетая в развевающуюся шкуру фигура, летящая прямо на эту адскую тварь и с размахом поднимающая над головой огромную дубину. В ту же секунду весь тяжёлый потенциал сконцентрированной силы с громким треском обрушился на хребет врага. И только сейчас, во всей этой вакханалии звуков, Микула различил громоподобный клич неожиданного союзника, в котором было собрано всё его нечеловеческое усилие.
От удара монстр присел и начал как-то странно и неестественно двигаться, подвывая приводами всех своих конечностей, и словно пытаясь стащить с себя, со своей спины, крайне неудобную одежду.
В последующий момент к Микуле пришло всеобъемлющее осознание простой истины, что сейчас их единственный шанс на спасение. Он даже подумать ничего толком не успел, когда странная внутренняя сила приподняла его, и бросила в сторону чудовища. С отчаянным воплем Микула ринулся ему в ноги, пытаясь лишить равновесия.
Монстр на секунду завис на краю тропы, размахивая своими клешневидными руками-манипуляторами, и в следующий момент рухнул вслед за лошадью в пропасть.
Три человека одновременно подошли к краю обрыва и заглянули вниз.
Чудовище ещё шевелилось внизу, производя резкие конвульсивные движения и окатывая окружающие его камни струёй темной жидкости, хлеставший из его развороченного нутра.
- Локтей триста будет! – неожиданно произнёс на греческом языке незнакомец и все остальные резко обернулись, словно только что осознав его присутствие.
- Ты грек? – невозмутимо спросила амазонка на едва знакомом Микуле языке - он успел выучить буквально несколько слов, находясь на корабле аргонавтов.
 - Микенец, - охотно согласился тот. – А вы кем будете?
Девушка помедлила.
- Я из племени синдов , - ответила она на том же языке. – А этот юноша – киммериец!
- Славная компания! – усмехнулся мужчина широкой открытой улыбкой. – Кто бы мне ещё объяснил, где мы, как мы здесь все вместе оказались и что это за тварь?
Незнакомец вместо соответствующего жеста сплюнул вниз, где всё ещё трепыхался, пытаясь подняться, шестирукий бронзовый монстр. Лежащий рядом конь был неподвижен.
- Тогда, может быть, ты начнёшь рассказ с себя? – проникновенно вопросила девушка, заглядывая незнакомцу в глаза, словно пытаясь проникнуть в самую его суть.
Тот молча пожал плечами.
- Я – Геракл, сын Зевса и Алкмены! И, кстати, полубог, - мужчина согнул руку, демонстрируя девушке гигантский бицепс и, подмигнув, несколько раз подёргал, сокращая, не менее гигантской грудной мышцей. – Я плыл на корабле «Арго» в страну колхов, где мне суждено было совершить немало подвигов, во славу моего отца – Зевса! Но этот жалкий самозванец, эта грязная задница осла – Ясон – бросил меня в Мизии , когда я безрезультатно пытался разыскать своего … оруженосца Гиласа, соблазнённого местной нимфой! Он просто увёл корабль, пока я оставался на берегу! Конечно, он же ревновал меня с самого начала пути, ещё с тех пор, когда аргонавты хотели поставить меня во главе экспедиции!
- Но ничего! – продолжал на эмоциях Геракл. – Я сумел добраться пешком сюда – дойду и до Эи  – столицы Колхиды! Никакие сраные монстры меня не остановят! И я таки размозжу своей палицей череп этому куску козлиного дерьма! Ясону, да покарают его боги!
При этих словах девушка присела на камень, прикрыла лицо руками, и начала почти истерически хохотать. Мужчины в растерянности стояли рядом.
- Ну что? – не выдержал первым Геракл, разводя руками.
Она не поднимая глаз, помотала рукой и в последний раз всхлипнула.
- Что? – в один голос выдохнули её спутники.
- Ничего, - заметно успокоившись, решительно произнесла она. – Может, хватит с меня аргонавтов? Вы меня что, преследуете?
Её спутники переглянулись и в недоумении пожали плечами.
- Так вы, значит, друг друга не знаете? – подмигнув, переспросила девушка.
- Я этого симпатичного юношу в первый раз вижу! – воскликнул Геракл. – Да в чём всё же дело?
Когда, после общих сбивчивых объяснений, картина событий стала ясна,   девушка вновь охватила голову руками, словно не решаясь во всё это поверить.
- Да, - согласился Геракл. – Занимательно получается! Видимо, такова мудрая воля богов, и моего отца Зевса в частности!
Он ещё раз получил возможность убедиться в своём «божественном» происхождении.
- А давайте спустимся вниз, - предложил Микула.
Там почти затих, залив всё вокруг своей чёрной кровью, неизвестный и пугающий монстр. Новые знакомые опять переглянулись.
- Зачем? – переспросила амазонка.
- Не знаю,  - пожал плечами Микула. – Я человек ещё молодой и не опытный. Но мне так кажется.
Посовещавшись с минуту, Геракл и амазонка, всё-таки решили его поддержать.
- Хотя бы мясо на ужин будет! – улыбнулся Геракл, и от этой улыбки Микулу передёрнуло.
«Хорошо, что мясо на ужин будет….» - подумал он.
Когда они были внизу, монстр уже не двигался. Но Геракл поднял лежащий рядом огромный камень и, удовлетворённо крякнув, с размаху опустил его на голову чудовища. На всякий случай. Девушка посмотрела на него с явным неодобрением. Пока Геракл с Микулой разделывали тушу коня, она ковырялась с ножом в руке в бронзовой броне шестирукого монстра.
В какой-то момент мужчины, как один, повернулись на её возглас.
Что-то зашипело внутри у чудовища и его передняя броневая панель, выпустив струю пара, сдвинулась в сторону, открывая путникам диковинные  внутренности.
Микула и Геракл попятились. На всякий случай. Девушка же, наоборот, с интересом приникла к образовавшейся нише, увлечённо водя внутри кончиком ножа.
- Ага! – радостно повторяла она время от времени.
Микула и Геракл придвинулись поближе, пытаясь дотянуться взглядом до самых внутренностей монстра.
- Вот! – снова громко воскликнула девушка, и мужчины отпрянули. – Вот она, смерть его! Смотрите!
Что-то открутив кончиком ножа, девушка извлекла наружу бронированный прибор, отдалённо напоминавший фигуру зайца, и, сняв броню, явила зрителям решётчатую штуковину, которую Микула назвал про себя «уткой». И уже внутри, закреплённое в этой конструкции, помещалось шарообразное подобие яйца, поверхности которого вращались друг относительно друга. Вернее, должны были вращаться. Девушка подцепила ножом какую-то пружинку, и полусферы сложились, обнажая свои внутренности.
- Вот, видите! – она потыкала ножом внутрь раскрытого яйца. - Вот здесь держатель сфер. Тонкий, как игла! Несмотря на прочную защиту, от удара он сломался, и этот болван стал беспомощен!
Девушка постучала кончиком ножа по бронзовой поверхности монстра.
- Понятно? – повернулась она к спутникам. Те рассеяно покивали головами.
- А что это вообще? – решился поинтересоваться Микула.
- Гироскоп , разумеется! – пожала плечами амазонка. – Он служил чудовищу для ориентации в пространстве. И когда опорная ось сломалась – он уже не мог нормально двигаться.
- А вот это, - продолжила девушка, указывая спутникам на толстую трубу, вертикально пронзавшую весь корпус чудовища от макушки и до промежности и обвитую двумя другими разноцветными трубками меньшего диаметра. – Это кадуцей . Легендарный прибор, способный добывать энергию прямо из космоса и самой Земли! Именно он делал монстра фактически бессмертным, подпитывая его силы.
- Кацей! – заворожённо прошептал Микула. – Бессмертный!
- А что это? – спросил Геракл, перетирая между пальцев и нюхая чёрную кровь чудища.
- Это просто масло, - отмахнулась амазонка. – Было под давлением и почти всё теперь вытекло!
- Всё да не всё! – подмигнул Геракл и присел рядом. – Раз масло, значит им можно полить дрова, чтобы хорошо горели! А значит, будет на чём зажарить мясо! Его надо пережарить, чтобы меньше портилось в дороге. Ну что, решено? Ночуем здесь?
Тяга земная

Мясо погибшего коня, насколько было возможно, путники погрузили в перемётные сумки, в которых уже не осталось запасов провизии. Но возникла проблема. Раньше они размещались на спине лошади, а сейчас везти их было некому. После короткого совещания было решено, что потащит их Микула, как самый свободный из всей компании, в плане лишних рук.
Геракл приподняли увесистые сумки, перехваченные между собой парой широких кожаных ремней, и водрузил их на шею Микулы. Тот от неожиданности даже присел – груз был не лёгок.
Синяки у Микулы начали желтеть и чесаться, и сума, бултыхавшаяся с одной стороны на животе, а с другой, стучавшая ему по ягодицам, здесь явно была некстати. Хорошо ещё, плечи у Микулы были широки – ремни, рассчитанные на лошадь, так и норовили соскользнуть вниз, запутавшись в ногах.
Амазонка критически осмотрела юношу, смерив с ног до головы странным взглядом. А затем, нежно положив ладонь ему на грудь, тихо прошептала на ухо:
- Ничего, тебе полезно будет. Кровь в синяках разгонит.
- А ты крепкий парень, - одобрил его Геракл, потрепав по плечу. И добавил, проникновенно заглядывая в глаза. – Не хочешь пойти ко мне в оруженосцы?
Микула, вспомнив сбежавшего Гиласа, вытаращил глаза и испуганно замотал головой.
- Тебе следует поторопиться, сын Зевса! – усмехнувшись, отвлекла его внимание амазонка. – Если верить нашему коню…
Она лучезарно улыбнулась
- Твои друзья аргонавты ещё вчера должны были войти в устье Фасиса ! А там до Эи – столицы Колхиды  – один день вёсельного перехода. Я так думаю.
- Тогда – нам всем следует поторопиться! – воскликнул Геракл, закидывая свою огромную палицу на могучие плечи, покрытые шкурой немейского льва. – Вы покажете мне дорогу, а я обеспечу вашу безопасность в пути! Договорились?
Девушка хотела возразить, что безопасность она и сама себе обеспечит, но вспомнив металлического монстра, замолчала, прикусив губу. Кто знает, сколько таких чудищ ещё бродит в местных горах?
Она двинулась впереди, показывая дорогу, Микула – за ней, а замыкал процессию Геракл, почти неотрывно смотревший, как тяжёлая сума в такт шагов монотонно бьёт Микулу по его каменным ягодицам. Этот взгляд почти прожигал Микулу до костей, так что он периодически настороженно оглядывался.
- Всё нормально, киммериец! – подмигнул ему Геракл. – Я слежу за тобой!
«Это и пугает!» – со вздохом подумал Микула, и поправил свою перемётную сумку. Но в следующий миг чуть не подпрыгнул, обожжённый как хлыстом, словами Геракла:
- Ты, главное, успей вовремя скинуть свой груз! – как бы ненароком обронил он вслед юноше. – Если услышишь рычание…
Микула резко развернулся.
- Ну а что? – пожал плечами легендарный грек. – Ты с этими сумками, полными свежего мяса, сейчас благоухаешь как жертвенник в Дельфах  для всех окрестных хищников.
Геракл обвёл рукой окружающие горы.
- Кстати, а кто здесь водится? Медведи, львы? – задал он почти риторический вопрос неизвестно кому.
- Монстры! – резко ответила ему девушка, не оборачиваясь, и все надолго затихли.
Довольно долго они шли молча. Лишь Микула пыхтел, отдувался и постанывал, периодически перекладывая на плечах свой тяжелеющий с каждой минутой груз. И постоянно чесал заживающие синяки.
- Хочешь, киммериец, я понесу тебя! – подзуживал его Геракл, и это действовало на Микулу сильнее, чем шпоры на коней.
Наконец Микула не выдержал и уселся на большой валун, лежавший вдоль тропы. И даже сумел самостоятельно выскользнуть из своей переносной тюрьмы.
- Всё! – произнёс он трагическим тоном. – Мне нужно отдохнуть!
- Я помогу тебе! – радостно согласился Геракл, и, встав позади Микулы, принялся разминать ему натруженные плечи. Микула весь скривился, но молча выносил неожиданные процедуры.
- Устал? – участливо спросила подошедшая амазонка, нежно поглаживая его по голове. Но у юноши мелькнуло ощущение, что она гладит своего погибшего коня.
- Нет! – он тут же вскочил на ноги. – Я могу идти! Это просто мясо какое-то необыкновенно тяжёлое!
Девушка мелодично рассмеялась.
- Мясо обычное, - продолжая улыбаться, ответила она. – Земное притяжение действует на все предметы одинаково.
- Земное … что? – удивлённо переспроси её Микула.
Девушка еле заметно вздохнула.
- Притяжение! Тяга земная!
Она подняла и подбросила камешек. Тот упал недалеко и покатился по склону, со звоном задевая другие камни.
- Почему этот камень упал? – спросила она Микулу.
Тот глуповато улыбнулся и пожал плечами.
- Потому что его притянула Гея  – мать Земля!  А теперь смотри!
Она попросила Геракла поднять суму с провизией на уровень груди, а сама на такой же высоте подняла камень. На счёт три они одновременно отпустили всё это, а Микула должен был смотреть, что упадёт первым.
- Ну как? – поинтересовалась она у Микулы по окончании эксперимента. – Что первым упало?
- Одинаково! – непонимающе ответил Микула, глядя в глаза девушки. – А что?
- А то! – ткнул она пальцем ему в лоб. – Это значит, что тяга земная действует на всё одинаково! Понял, наконец?
В глазах Микулы промелькнула мысль, остановленная решительным возгласом Геракла:
- Да прав парень! Нам давно пора сделать привал! Я голоден, как Немейский Лев!
Геракл наиграно зарычал и растопырил пальцы, рассмеявшись своей же шутке. Ведь он был одет в шкуру льва.

Прометей

К вечеру путешественники вошли в живописное ущелье посреди гор и замерли как вкопанные. Шагавший позади Геракл едва не столкнул всех с тропы и тут же воскликнул, поражённый увиденным: «Ни Херон  вам кентавр!»
В тени высоких гор, на большом свалившемся с утёса камне неподвижно восседала фигура гигантского человека. Островерхий капюшон плаща покрывал его голову, скрывая лицо, так что гигант сам казался замершей скалой.
При появлении путников он, не без труда, опираясь на посох, поднялся на ноги, оказавшись выше росших рядом деревьев. Ростом он был о десяти саженей, и, поднявшись, закрыл собой предзакатное солнце.
- Подойдите, не бойтесь! – громоподобным голосом объявил он на всю округу, и низкое эхо ещё долго бродило по ущелью. – Я давно ожидаю вас!
- Я слишком давно вас жду, - почему-то тихо добавил гигант после паузы.
Однако путники долго не решались приблизиться. Даже всегда уверенный в себе Геракл казался подавленным размерами гиганта.
Тогда человекоподобная фигура вновь уселась на прежнее место и откинула капюшон. Неестественно вытянутый череп гиганта был совершенно гол и имел бронзовый оттенок. Ноздри странно выглядели, как панцирь у морской раковины, а между выразительных раскосых глаз выделялось непонятное, похожее на полученную при ударе шишку, образование.
Сидя гигант не так подавлял. Путешественники сделали несколько шагов вперёд.
- Как вы смогли пройти мимо Стражей? – почти шёпотом, чтобы не пугать людей, спросил гигант.
- Я сокрушил его! – хвастливо крикнул Геракл, махнув своей палицей. И умолчав о вкладе Микулы в этот подвиг.
- Но это невозможно, - покачал головой гигантский незнакомец. – Стражи бессмертны!
- Да у него смерть в яйце! – осмелев, вмешался в разговор Микула.
Гигант посмотрел на Микулу долгим странным взглядом.
- Я - Геракл, сын Зевса, верховного бога Олимпа! А кто будешь ты, гигантский человек? – снова подал голос микенец.
- Я знаю, кто ты! – ответил ему гигант. – Я знаю всех вас! Я предвидел ваше появление здесь
Он замолчал, словно долго собирался с мыслями.
- Меня зовут Прометей . И я не человек. Я - последний из рода титанов !
- Тот самый Прометей? – воскликнул поражённый Геракл. – Но ты же должен быть прикован к скале!
- Я и прикован, - вздохнув, ответил гигант. – Но не цепью, как думаешь ты. Меня держит проклятье моего рода, помноженное на мои собственные ошибки. И главная из них – довериться этому клятвопреступнику Зевсу!
Геракл попытался что-то возразить, но гигант поднял руку, останавливая его неуместное возмущение.
- У меня нет времени на пустые споры! – отрезал Прометей. – Моё время на этой земле пошло к концу!
- Я – последний из титанов, третьей расы  на Земле. Когда то я восстал вместе с братьями против отца своего – Урана . Мы низвергли его, и власть на этой планете перешла к нам. Но история любит повторяться. Зевс – главный бог атлантов  поднял бунт против отца своего, Кроноса , и всех наших братьев титанов. И все они были уничтожены или низвергнуты в Тартар ! Когда-то на заре веков я не смог удержать моего брата Кроноса от необдуманного поступка, и переосмысливая его последствия, принял, на этот раз сторону Зевса. Я предал своих братьев! И вновь ошибся…
 На этот раз пауза была очень долгой. Было заметно, как гигант заново переживает что-то внутри себя.
Микула вдруг понял, что слова Прометея звучат прямо в его голове, и он понимает их без перевода.
- Беда в том, что время титанов на этой Земле вышло! – продолжил гигант. – А я не понял этого сразу. Не понял. За что и расплачиваюсь уже долгие столетия!
- При нашем с братьями рождении, мы были эфироподобными существами. Мы ничего не весили. Мы были чистой энергией и ею же повелевали. Да и планета была другой! Воздух был тяжёлым, и похожим на пар. Многие металлы, ставшие со временем твёрдыми, находились в жидком и газообразном состоянии. Вулканы извергались без перерыва, и планету накрывала густая пелена дыма, вперемешку с облаками.
- Но всё изменилось. Формы начали затвердевать, а наши тела тяжелеть. Это было падением третьей расы из чистого духа в материю! А после битвы титанов материя стала доминирующим фактором на этой Земле.
- Посмотрите на меня! – гигант вновь поднялся во весь свой рост. – Когда то я мог ходить по воде, а теперь меня не держит даже земля! Я вынужден влачить свою жалкую жизнь на скалах этих гор, чтобы не быть обездвиженным, погрязнув в обычной мягкой почве! Я стал слишком тяжёл для этой планеты!
- Я могу взглядом передвигать целые горы и в то же время не подниму руками даже его сумы! – Прометей указал на Микулу.
Только сейчас Микула вновь почувствовал тяжесть своей ноши.
– Смотрите!
Титан ухватился руками за ремни и напрягся, пытаясь приподнять перемётные сумки. И все увидели, как его ноги начали постепенно погружаться в землю.
- Видите? – Прометей со злостью отбросил груз, как своё проклятье. – Я мог бы перевернуть Землю, но не в силах поднять простую сумку!
- Так в ней вся тяга земная! – попытался вмешаться Микула, но увидев направленные на себя красноречивые взгляды, предпочёл заткнуться.
- Гефест  был моим другом, - продолжил титан. – Он подготовил для меня прекрасный гранитный саркофаг , чтобы я мог перейти в иное измерение бытия, избавившись от земных мук. Но погрязший в своей маниакальной мстительности и злобе Зевс придумал, как и тут обхитрить меня! Он послал своих Стражей, своих гекатонхейров, искусственных созданий, порождённых гением Гефеста, со мной на Кавказ, якобы для моей защиты. Но, как оказалось, они охраняли не меня! Они никому не позволяли приблизиться ко мне. Беда в том, что закрыть крышку саркофага можно только снаружи! Поэтому, я обречён скитаться все эти тысячелетия в седых горах Кавказа. Не живой, не мёртвый.
- Теперь я знаю, - закончил своё повествование Прометей, - всё это время я дожидался вас! У вашей троицы, как у священного союза, есть силы помочь мне. Гибель Стража – это знак. Я, наконец, освобожусь от своего проклятия! Вы поможете мне?
- Да, - радостно провозгласил Геракл. – Освободить Прометея – это будет славный подвиг! Достойный всех других! Но как же печень?
- Что, печень? – удивился гигант.
- Нам рассказывают, что каждый день прилетает гигантский орёл и клюёт твою печень!
- Какая чушь! Что только люди не придумают! Но печень болит, - добавил титан со вздохом. – А что здесь ещё делать всё это время, как не пить?
- Ну, да! - согласился с ним Геракл.
- Теперь это неважно! – Прометей сложил руки ладонями одна поверх другой и, закрыв глаза, сосредоточился. – Смотрите!
Через несколько минут один из огромных валунов, лежащих в основании горы, пошевелился, приподнялся и внезапно «отплыл» в сторону, открывая гигантский проём внутрь скалы. Прометей поднялся и вошёл внутрь горы, призывно махнув рукой остальным.
Последовав за ним, путники увидели в огромной пещере гранитный гроб, десяти саженей  в длину, и около восьми в ширину. Из небольшого «окна» в скале наверху, прямо на саркофаг, падали почти неразличимые вечером лучи света.
- Это моё последнее пристанище на Земле, - с трепетом произнёс Прометей. – Вон там рычаг, который закроет крышку. Закроет проход в этот мир. Не будем медлить, я очень долго ждал!
 - Если тебе станет немного легче, - опустив голову, словно размышляя над каждым своим словом, медленно произнесла амазонка, - атлантов больше нет!
- Как нет? – удивился титан. – Их помыслы давно недоступны моему взору, но я относил это к безмерной хитрости Зевса! Что же произошло?
- Они пали во времена последней войны богов с людьми пятой расы - гиперборейцами! И Гея уничтожила их землю.
- Что ты говоришь? Неужели Атлантиды  действительно больше не существует? – продолжил сокрушаться Прометей.
- Да! – кивнула головой девушка. - Атланты так глубоко погрузились в чёрную магию, что созданная ими суперпозиция полей не могла не сказаться на всей планете. Под давлением такого мощного напряжения она сдвинулась со своего изначального расположения. Планета повернулась! Поднявшаяся по инерции гигантская волна земных вод затопила мир, а на сменивших местоположение полюсах она замёрзла, превратившись в гигантский ледник. Это было девять тысяч лет назад!
- Но и Гиперборее  досталось! – продолжила амазонка. – Последняя месть атлантов оказалась фатальной, и Ирий , отечество и рай для многочисленных арийских  племён, оказался на самом севере, постепенно уходя на дно Молочного океана и замерзая.
- Получается, я девять тысяч лет наказываю себя сам? – покачал головой титан и надолго замолчал. Потом махнул своей гигантской рукой и молча устроился в саркофаге.
- Закрывайте! -  скомандовал он.
- Но почему тебе обязательно нужно уходить? – воскликнула девушка.
- А ты не поняла? – переспросил титан, приподнявшись со своего ложа. - Моё время на этой планете, в этом измерении, вышло ещё девять тысяч лет назад! А я всё ещё здесь! В Тартар всё, закрывайте гробницу!
Геракл и Микула навалились на рычаг. Огромная гранитная глыба поползла в своих пазах, накрывая могильной тенью неподвижную фигуру титана.
- Стойте! – в последний момент Прометей остановил рукой движение плиты. – Подойди ко мне, киммериец!
Микула не посмев отказаться, с осторожностью приблизился к лежащему гиганту.
- Я вижу, твоя душа ещё не испорчена этим миром! – прошептал Прометей, сверля его взглядом. – Я решил оставить тебе, в качестве прощального подарка, часть своей силы. Распорядись ею правильно!
- А теперь смотри мне в глаза! – потребовал он. - Смотри не отрываясь!
На каком-то неконтролируемом уровне сознания Микула уставился на странную «шишку» между бровей титана. Его, так называемый, «третий глаз». И в тот же миг сполз рядом с гробом, почти теряя рассудок. Но за этот миг через сознание неотёсанного варвара пронеслась вся мудрость веков, всё знание потерянных рас и весь потенциал его богов.

Новая встреча

Очнулся он под мерный грохот ударов. Геракл колотил своей палицей по крышке гигантского гроба.
- Что я наделал? – восклицал полубог между ударами. – Что натворил я, безумец? Своими руками погубил Прометея! Самого Прометея! О боги, люди мне этого не простят!
Однако в ответ на его призывы откуда-то из-под саркофага выползло несколько металлических «рук», которые соединившись попарно поверх его крышки, рывком потащили гроб куда-то вниз, в чёрный проём, а стены пещеры и пол вдруг заходили ходуном, обрушивая на людей обломки скалы и куски каменного свода.
- Бежим! – крикнула амазонка.
Едва они успели выбраться наружу, как вся пещера, вместе с нависавшей над ней скалой, с грохотом обвалилась вниз, надёжно хороня под собой великую тайну Священных гор Кавказа.
 - Вот и всё! – прошептал Микула, ловя на уровне ощущений едва понятные ему мысли. – Целая эпоха закончилась!
- А мясо ещё осталось! – осклабился Геракл, вешая на шею Микуле его надоевшие мешки. – И путь наш не близок! Пошли, киммериец, здесь нам больше делать нечего!
На следующий день путники вышли на границу широкой долины, расстилавшейся далеко по обе стороны от них. Внизу поблёскивала длинная извивающаяся лента реки, делившая равнину на две части. Где-то вдали, почти на горизонте, вырастали скалы новой горной гряды, окаймлявшие равнину с другой стороны.
- Это Фасис – главная река царства колхов! – пояснила амазонка, поведя рукой вдоль водяной полосы внизу.
- А там, - она указала вдаль, - хребты Большого Кавказа. Ты почти достиг своей цели, сын Зевса!
- Смотрите! – девушка показала куда-то вниз, и стала спускаться в долину, едва ступая по камням своею лёгкой походкой. Мужчины последовали за ней и вскоре поняли, куда устремилась девушка. Высокая каменная стела, локтей шестьдесят в высоту, словно отделяла равнину от нависавших гор. Она вся была покрыта странными узорами из людей, животных и вообще непонятных символов. Девушка остановилась у её подножья, вглядываясь вверх.
- Что это? – спросил её подоспевший Геракл.
- Пограничный столб, - пожав плечами, ответила амазонка, и погладила рукой поверхность камня. Она была гладкой и тёплой на ощупь. – Межевой знак Колхиды.
- А что здесь написано? – продолжал допрашивать её микенец, заглядывая вверх.
- Я не знаю, - ответила амазонка. – Это неизвестный мне язык. Но стоит этот камень здесь уже очень давно.
- Здесь написано, - тихо произнёс Микула, - «Теперь каждый мой сын, который будет поддерживать эту границу, которую установило моё величество, он будет считаться моим сыном, рождённым моим величеством, подобным любимому сыну своего отца, который устанавливает границы, которые установлены им. Теперь тот из них, кто ослабит их, и не будет отвоёвывать их, он - не мой сын, он не был рождён мною».
- Хитон  мне в рот! - воскликнул Геракл и осёкся. – Ты читать умеешь, киммериец?
- Теперь, похоже, да! – ответил Микула, удивляясь самому себе, и обречённо развёл руками. – «Этот столб установлен по приказу Сенусерта III XII-ой династии фараонов Египта . В ознаменование его киммерийского похода и учреждения царства колхов».
- То есть, колхи от египтян произошли? – усмехнулся Геракл. – А я-то думаю, чего они такие смуглые и кучерявые, как эфиопы!
- Давайте сделаем привал! – внезапно перебила их девушка. – Хорошенько поедим и разделим наши припасы. Отсюда наши пути расходятся. Гераклу предстоит идти вдоль реки в направлении её истока до столицы Колхиды Эи. А нам нужно будет переправиться через реку, и двигаться на север, в земли меотов.
 Поутру Геракл забрал у Микулы одну из сумок, резко облегчив его ношу.
- Ты реально крепкий парень, киммериец! – похлопал он юношу по плечу. – Жаль, что не пошёл ко мне в оруженосцы….
- Ну, давайте прощаться! – повернулся он к амазонке. – Вряд ли мы больше увидимся. На просторах Ойкумены так легко затеряться.
- Кто знает? - задумчиво ответила ему девушка.
- Кто знает? - эхом вторил ей Микула.
Геракл широко улыбнулся и, вскинув на одно плечо суму с провизией, а на другое взгромоздив своё первобытное, но сокрушительное оружие, решительно зашагал на восток.
- Нам нужно перебраться через реку, киммериец, - отвлекла Микулу амазонка, когда Геракл почти скрылся из вида. – Полагаю, для этого лучше всего построить плот. И приступить к делу не медля, так как нам предстоит ещё не меньше шести дней пути по горам, пока мы приблизимся к Меотийскому озеру !
Постройка плота оказалась делом не из лёгких, поскольку недоставало нужных инструментов, да и связать подходящие брёвна было, фактически, нечем. Когда настроение путников стало почти отчаянным, из-за поворота Фасиса неожиданно показался корабль. Микула, вглядываясь в его очертания, сделал несколько шагов в воду и внезапно закричал, размахивая над головой руками. Это был «Арго»!
На корабле тоже заметили путников. На палубе возникло отчётливое движение, и вот уже кто-то из моряков повис на канатах бушприта , разворачивая судно. И был это, как выяснилось, сам Китиссор!
- Разорви меня дракон! – кричал он, пока корабль приближался к берегу. – Это же наш киммериец! Живой и здоровый!
С Арго сбросили верёвочный трап, и Микула с девушкой поспешили подняться на борт корабля. Микула хотел уступить ей дорогу, но, уже ухватившись за канаты, девушка передумала.
- Ты первый, - пропустила она Микулу. – Чтобы не пялился на меня снизу!
- А я смотрю, ты времени зря не терял! – шепнул Китиссор на ухо Микуле, обнимая его, и поглядывая в сторону амазонки.
- Долгая история, - отмахнулся Микула и спросил подошедшего Ясона. – Ты уже видел Геракла?
- Геракла? – удивился грек. – Как я мог его видеть?
- Мы расстались с ним этим утром. Он направился в сторону Эи, - ответил Микула и, подумав, добавил. – Вообще-то, он искал тебя, Ясон, и планы у него были, пожалуй, не самые добрые!
- Вы расстались с Гераклом? - Ясон был явно поражён этой информацией. – А где же вы с ним встретились?
- Он помог мне убить Сторукого в горах!
Гребцы, внимательно слушавшие диалог, возбуждённо затараторили между собой.
- Не может быть, - неуверенно пробормотал Ясон, недоверчиво поглядывая на Микулу. – Гекатонхейры бессмертны!
- Да нет, - возразил Микула. – У него смерть в яйце!
- Ааа, - всё также недоверчиво протянул Ясон и инстинктивно почесал гениталии.
- Геракл был очень сердит на тебя! И жаждал мести! Так значит, вы его не встретили?
- Нет! – отрезал Ясон, и, словно утратив всякий интерес к продолжению диалога, развернулся и ушёл на корму, где управлял кораблём Аргос. Тот приветливо помахал Микуле рукой.
- Не дави ты ему на больное место! – как обычно, широко улыбаясь, потрепал его за шею Китиссор. – Боги, как же я рад тебя видеть! Это просто божий промысел, что ты постоянно оказываешься на нашем пути! Вот уж кто действительно бессмертный – так это ты, киммериец! Тебе нипочём, ни стихии, ни драконы, ни даже чудовища из Тартара! Кстати, а когда ты научился так хорошо говорить на греческом?
- Я тоже очень рад видеть тебя, Китиссор! – ответил ему Микула, имея чрезвычайно серьёзный вид. – А языкам меня научил накануне последний титан Прометей!
- Что? – чуть не закашлялся колх, невольно отстраняясь от собеседника и внимательно вглядываясь в него. – Если бы я не знал тебя раньше, киммериец, я бы подумал, что ты редкий болтун!
- А сейчас, что думаешь? – улыбнулся ему Микула.
- А сейчас я не знаю, что и думать! – расхохотался колх, потрясая Микулу за плечи. – Но я очень, очень рад видеть тебя снова живым! И это не меньшее чудо из тех, о которых ты постоянно рассказываешь!
Китиссор от переизбытка чувств, снова сжал в своих объятиях Микулу. Обнимая его в ответ, Микула внезапно увидел совершенно незнакомую ему женщину, внимательно наблюдавшую за ними с кормы.
- А это кто? – спросил он Китиссора, немного отстраняясь. – Там, рядом с Ясоном.
- Это Медея, - почему-то вздохнул Китиссор. – Родная тётка Аргоса! И моя, кстати тоже…
Рассказ Китиссора

- Да, я тоже сын Фрикса и Халкиопы, дочери Ээта. После того, как умер отец, наш паталогически подозрительный дед начал подозревать, что мы плетём заговор у него за спиной, собираясь низвергнуть его с трона. Дома стало очень опасно. И нам пришлось бежать из Колхиды на родину отца, в Грецию. Дальше историю ты знаешь – наш корабль разбился, мы все вместе оказались на острове Ареса , где нас подобрал Ясон на своём быстроходном Арго. Ясон посчитал, что мы можем уговорить Ээта отдать ему Золотое руно, но это было большой ошибкой – на родине нам всем троим грозила смерть. Нам с братьями не оставалось ничего иного, как предложить Ясону с командой действительно помочь нам избавить страну от этого тирана – Ээта. А мы расплатимся с ними Золотым Руном. Как же мы все заблуждались тогда!
Китиссор рассмеялся, а затем охватил голову своей широкой ладонью.
- Но вот чего никто из нас не мог предположить, – продолжил он после небольшой паузы, - так это того, что младшая сестра нашей матери, наша родная тётка Медея , влюбится в юного красавчика Ясона. Да ещё как влюбится!
- Она то и помогла грекам всё устроить! Наш дед, естественно, подумал, что мы привели с собой аргонавтов для реализации нашего заговора, но, чтобы не провоцировать войну с Элладой , объявил Ясону, что отдаст ему руно, если тот сумеет запрячь его диких быков и вспахать на них поле. Миссия совершенно не выполнимая! Расчёт Ээта, конечно же, был на то, что быки убьют этого выскочку Ясона! Но Медея не зря слывёт колдуньей среди колхов! Она чем-то опоила животных и те совершенно спокойно дали надеть на себя ярмо. Это было неожиданно для Ээта! И пока Ясон пахал, он послал к нему убийц, надеясь потом рассказать всем историю, что они выросли из зубов дракона. Но тут снова вмешалась Медея, и, пользуясь своим авторитетом дочери царя и колдуньи, остановила нападение. Воины, часть которых оставалась верной царю, передрались между собой, борясь за приказ Ээта. Поняв, что добровольно царь колхов руно не отдаст, Ясон решил его выкрасть. Но священную рощу Ареса охраняет дракон, мимо которого не пройти ни одному смертному! Тут опять вмешалась Медея, дав Ясону собственноручно приготовленный крем! Он измазался весь, включая доспехи,  оружие, и даже сандалии, и животное , учуяв знакомый ему запах, спокойно пропустило Ясона, принимая его за Медею.
Конечно, старый Ээт не собирался просто так отпускать аргонавтов с Руном, и нам пришлось бежать, перебив охрану! Могу поклясться, что за нами уже выслана погоня!
- А как Медея оказалась на Арго? – спросил наивный Микула.
- А ты думал, она помогает Ясону просто так? – вытаращив глаза, рассмеялся колх. – В награду Ясон поклялся жениться на ней и увезти с собой в Грецию!
- Но она ведь лет на двадцать старше Ясона! – подивился Микула, рассматривая ещё статную, но уже начинающую стареть женщину, у которой явно пробивались усы на верхней губе.
- Любовь зла! – пожал плечами Китиссор. – А за всё нужно платить! Теперь это участь предводителя греков. Скажи, лучше, где ты нашёл свою красотку? Судя по её воинственному виду – она из племени амазонок!
- Так и есть! – кивнул головой Микула и вкратце пересказал колху свои приключения, начиная с момента падения за борт корабля.
Китиссор, слушая его рассказ, лишь удивлённо качал головой.
- Ты определённо любимчик богов, киммериец! – подытожил он окончание повествования. – Такие подвиги под силу только славному герою или полубогу!
Внезапно какой-то шум отвлёк их внимание. На палубе Арго явно царило оживление. Один из гребцов, давно не видевший женщин, не выдержал присутствия юной красавицы на корабле, и решил оказать ей знаки внимания. Только вот вышло это у него на удивление криво.
- Ты амазонка? – крикнул он девушке. Та едва заметно кивнула головой.
- А говорят амазонкам в детстве прижигают одну грудь, чтобы та не мешала стрелять из лука? – то ли вопросительно, то ли утвердительно заявил он вдруг, и обернулся к команде, словно ища поддержки своим словам. Пятьдесят грубых мужских глоток в ответ издало похотливый смешок.
- Ты хочешь проверить? – довольно жёстко ответила ему амазонка.
- А что, - произнёс мужчина, закрепив весло и поднимаясь. – Я могу!
Он направился к девушке, вытирая вспотевшие от волнения ладони о свой грязный короткий хитон. Не дойдя до своей цели буквально одного шага, мужчина вскрикнул, и неловко взбрыкнув ногами, оказался лежащим на спине, с мечом у горла. Повисла немая пауза. В следующий момент гребцы, словно по команде, возбуждённо вскочили со своих мест. Но и девушка не дремала. В мгновение ока в её руках оказался лук, до этого висевший за спиной, и вмиг натянутая тетива послала стрелу прямо в мачту корабля. Звенящий звук вонзившейся в дерево стрелы надолго повис в тугом от царившего напряжения воздухе. А лук амазонки был заряжен уже новой стрелой и направлен в сторону застывших на своих местах моряков.
- Лук натягивают к уху! – медленно произнесла девушка, не ослабляя тетивы. – И грудь может помешать только такому идиоту, как он!
Она наклонила лук вниз, направив стрелу прямо в глаз лежащему на отдраенных досках  мужчине. По палубе прокатился смешок.
- Ну, хватит! – одёрнул всех резкий окрик Ясона. – Вы что, совсем одичали без женщин?
- Конечно, - послышался в ответ чей-то голос. – Не всем же с этим везёт!
Намёк был брошен явно в сторону Ясона и Медеи. Команда дружно рассмеялась,  но этот смех разрядил обстановку. Все снова налегли на вёсла, понимая, что погоня наступает им на пятки.
   К ночи корабль вышел в устье Фасиса. Вновь распахнул им навстречу свои суровые объятия негостеприимный Понт Аксинский. Но, всем на удивление, вместо того, чтобы повернуть налево, к Симплегадам, Арго взял курс на север, к Боспору Киммерийскому .
Удивлённая команда в унисон загалдела, и возбуждённый шум на палубе возрастал. Ясон поднял руку, чтобы унять людей, и пояснил свой выбор:
- Аргонавты! – обратился он к команде. – Вы все знаете, что подлый Ээт нарушив все свои обещания, отказался добровольно выдать нам Золотое руно! А когда мы забрали то, что и так принадлежало нам, послал за нами погоню! Рано или поздно его корабли настигнут нас. Царица Медея предложила обмануть Ээта. Ответить хитростью на хитрость. Пока его люди пытаются перехватить нас у Симплегадских скал, мы пойдём через Меотиду в Танаис, а оттуда направимся прямиком к Пруду Солнца . А затем, по мировой реке Океану , обогнём землю и выйдем к Элладе с запада!
- Да это же просто сумасшествие какое-то! Река Океан! Кто её видел? – раздался чей-то голос в повисшей тишине. – Ты хочешь убить нас всех?
- Нет! - взяла вдруг слово Медея. Она говорила по-гречески с акцентом, но вполне сносно. Видимо, научилась у своего покойного свояка, Фрикса. – Это правда! Наши разведчики заплывали по Океану далеко на север, туда, где властвует суровый Борей . Не все они вернулись, но с таким кораблём и такой командой как вы – я уверена в успехе! По крайней мере, шансов больше, чем пытаться скрыться от всего флота Ээта в море. Его капитаны знают Понт куда лучше греков, и, пройдя напрямую, по звёздам, будут уже сторожить нас в проливах, пока мы плывём вдоль берега. У нас нет другого шанса, поверьте!
Моряки долго и бурно обсуждали услышанное между собой, но в итоге были вынуждены согласиться. Корабль взял курс на северо-запад. Тем более, подул попутный ветер, и поднятый парус дал натруженным рукам гребцов заслуженное отдохновение. Команда, утомлённая злоключениями, повалилась на палубе, где кто был, и провалилась в глубокий сон.

Баба Йога

Когда сквозь утреннюю дымку начали пробиваться лучи рассвета, амазонка разбудила Микулу и указала рукой на еле видимый берег:
- Нам нужно туда!
- Что это за берег? – лениво спросил сонный Микула.
- Это Синдика ! Страна синдов. Поторопись, киммериец, объяснись со своими друзьями, если не хочешь долго блуждать среди топей Меотиды!
Микула подошёл со своим вопросом к Ясону, но тот лишь замахал руками.
- Ты что, киммериец, мы не можем останавливаться – за нами гонится весь флот Ээта. Да и места здесь гиблые, топкие! Что если Арго сядет на мель? Это смерть для всех нас!
- Не сядет, - вмешалась амазонка. - Я проведу корабль к берегу.
- Тоже мне, лоцман! – криво усмехнулся предводитель греков. – Ты хотя бы лодкой управляла?
- Это моя родина! – резко ответила девушка. – Мне ведом характер здешних вод.
- Лучше с ней не спорить, брат! – улыбнулся подошедший Китиссор. – Зарежет ночью!
- Выбросить её за борт, да и дело с концом! – проворчал недовольный Ясон. – Ладно, куда плыть?
- Вон там подходящая лагуна! – мотнула головой амазонка в сторону берега, не отводя глаз от аргонавта. – И хочешь совет, грек? Лучше бы ты направил свой корабль к Симплегадам!
Выбравшись на берег, Микула помахал рукой отплывающему Арго.
- Может ещё встретимся, киммериец? – крикнул ему Китиссор и весело расхохотался. – На твоей свадьбе!
Микула улыбнулся в ответ:
- Я буду ждать тебя, мой друг! И не забудь Руно в качестве подарка!
Амазонка уже двигалась от береговой полосы вглубь полуострова.
- Будь осторожен! – напомнила она Микуле, когда тот догнал её, наконец. – Иди точно вслед за мной. Здесь попадаются зыбучие пески и топи! Танаис несёт слишком много ила в своём нижнем течении.
- Ты сказала, что родом отсюда? – спросил Микула, стараясь идти по её следам. – Как же ты оказалась в стране амазонок?
- Отправилась постигать искусство боя! Чтобы уметь постоять за себя.
- И твоя семья отпустила тебя? – удивился Микула.
- У меня нет семьи, - прервала его амазонка. – Почти…
- Кроме того, - продолжила она, немного помолчав, - в землях синдов и меотов мужчины и женщины обладают равными правами и одинаково хорошо владеют оружием. Чем тебе не амазонки? А пленных мужчин часто приносят в жертву богине плодородия, живьём закапывая в землю!
- Как? – поражённый Микула даже остановился.
- Так, - пожала плечами девушка. – Связывают руки за спиной и опускают в вертикальные ямы, откуда не выбраться. И закапывают.
Пришла пора замолчать Микуле.
- Что-то мне уже не хочется к меотам, - тихо сказал он.
Амазонка рассмеялась.
- Ты уже в землях синдов! А это почти одно и то же! Вообще «меоты» - это греческое название, означающее «рыбаки». Самоназвание местных племён – дандарии . Это родственное синдам племя арийского  корня.
- А кто такие арийцы?
- По гречески – гиперборейцы. А вообще арии это общее название множества племён, проживавших когда-то в Ирии или Арьяне, легендарной стране, которую греки называют Гипербореей. Прародине всех ариев. Девять тысячелетий назад, после войны с атлантами, ось земли сдвинулась, и Ирий оказался на Северном полюсе. Воды, омывавшие Ирий, начали постепенно остывать, а земли погружаться в пучину. И потомки тех гиперборейцев, кто пережил потоп на священной горе Меру , вынуждены были уходить с прародины на юг, по Уральским горам , сначала в область Южного Урала , а затем и в Семиречье . Но холод достал их и там, гигантский ледник подползал всё ближе и ближе, и племена ариев разбрелись во все стороны, постепенно заселяя новые пространства. Кто-то дошёл до самой Индии, а кто-то застрял здесь.
В голосе девушки промелькнуло странное недовольство.
Постепенно прибрежные топи сменились кустарником, а потом и сильно заболоченным лесом. Амазонка уверенно вела их куда-то в глубину чащи.
- Куда мы идём? – спрашивал её Микула, но та лишь отмахивалась.
А один раз остановилась и смерила его с головы до пят смешливым взглядом:
- Ты боишься, киммериец? Боишься идти с девушкой в лес? Ты точно сражался с драконом?
Не дожидаясь ответа, она развернулась и вновь продолжила свой путь, двигаясь среди деревьев своей летящей, похожей на лёгкий бег походкой. Микула проследил её взглядом, пытаясь понять, что же она имела ввиду….
Частокол появился внезапно, словно бы вырос на их пути. Высокий, составленный из заострённых брёвен, выше человеческого роста. Древесина уже почернела от времени, но была ещё крепка. По бокам крепких дубовых ворот на длинных шестах понуро висели человеческие черепа, и в полумраке леса их пустые глазницы светились мертвенным светом. Было похоже, что они изучают непрошенных гостей. За оградой проглядывала крыша какого-то высокого строения.
- Где мы? – поёжился Микула, поглядывая в пустые глаза немых стражей.
- Дома! – прошептала девушка и, сунув два пальца в рот, громко и протяжно свистнула.
На секунду нескончаемый шум лесной чащи затих, а затем на ближайшем болоте кто-то ухнул в ответ и дико захохотал. Микула резко обернулся и прижался спиной к амазонке.
- Ты не так прижимаешься, киммериец! – она, смеясь, оттолкнула его и издала повторный свист.
Наконец за воротами послышался шум снимаемых засовов и с неистовым скрипом они, наконец, приоткрылись.
- Кого принесло в неурочной час? – раздался из полутьмы чей-то скрипучий голос. – Угощение само ко мне на стол пожаловало?
- Не дели шкуру медведя, пока он жив! – задорно ответила девушка, и ворота окончательно открылись. – А петли смазать надо бы!
- Да где ж я тебе масло возьму в этой глуши? – ответил ей всё тот же противный голос, и девушка бросилась в объятия какой-то видимо очень старой, сгорбленной женщине, опиравшейся на палку, которую Микула сначала принял за метлу, из-за привязанного конского хвоста и ещё каких-то, видимо магических вещиц. На голове у женщины был намотан грязный платок, бывший когда-то, вероятно, цвета охры .
- Как же давно я тебя не видела! – покачивая в объятиях хозяйку странного дома с черепами, нежно прошептала амазонка.
- А это кто? – старуха ткнула своим посохом в Микулу и недобро зыркнула на него прищуренным взглядом.
- Это Микула, - девушка, наверное, впервые назвала его по имени. – Он из племени тавров. Я спасла его из воды, и теперь, по обычаю предков, несу за него ответственность.
- Он какой-то странный! – понизив голос, проворчала старуха. – Посмотри на его кожу! Она какого-то неестественного сине-жёлтого цвета. И он постоянно чешется. Он не притащит в дом заразу?
- Всё в порядке! – звонко рассмеялась девушка. – Просто нам всем совершенно необходима баня. Или традиции этого дома изменились?
- Нет, конечно! – ответила старуха, косясь на Микулу. – Пойду, истоплю! А может он пока снаружи подождёт?
Вместо ответа девушка, смеясь, затащила всех во двор, и захлопнула за собой ворота. Микула поразился: то, что он считал высоким строением, взирая на его крышу из-за забора, на деле оказалось обычной избой, только зачем-то поставленной на два толстых ствола выросших рядом дерева, заблаговременно спиленных на высоте в полтора человеческих роста. Толстые корни пеньков, казалось, изо всех сил цепляются за болотистую почву, и в целом конструкция сильно напоминала дом, стоящий на гигантских куриных лапах.
Пока топилась баня, Микула огляделся. Довольно большой участок с огородом с трёх сторон был обнесён высоким частоколом из брёвен. А с четвёртой омывался водами лесного озера, чистыми, как слеза, и холодными, как взгляд амазонки. На его берегу и дымила невысокая баня, растопленная «по-чёрному». Когда налетевший ветер прижимал столб дыма к земле, весь двор целиком скрывался в его клубах, и только крыша жилой избы возвышалась над серой мглой, нависая, словно могильный камень в тумане.
Микула чихал и тёр глаза.
Примечательной была странная конструкция, похожая на большую перевёрнутую ступу, громоздившаяся у стены. Микула подошёл поближе, рассматривая её металлическую поверхность и трогая её рукой. По виду, металл был точно таким, из какого был изготовлен многорукий монстр. Микула даже рисунки узнал, что покрывали обшивку. Словно всё было сделано в одной мастерской.
Между тем, девушка скрылась в парной, а старая ведьма куда-то исчезла, и Микула остался совершенно один, если не считать черепов, светивших своими пустыми глазами в подступающий сумрак. Микула поёжился от неконтролируемого спазма под ложечкой и поспешил уйти подальше от ворот, предпочтя молчаливому общению с черепами созерцание спокойной глади живописного озера, лишь изредка покрываемой рябью от налетавшего ветерка. Он сидел на каком-то пеньке и в странной отрешённости смотрел на воду, потеряв счёт времени.
И вдруг увидел, как распахнулась задняя дверца бани, и амазонка не торопясь спустилась по лестнице в воду, источая пар от разогретого обнажённого тела, и неторопливо поплыла, словно не желая резкими движениями доставить неудобство спокойной воде. Микула молчал, застыв истуканом, и боялся пошевелиться, чтобы не привлечь к себе её внимание.
И даже не сразу отреагировал на резкий удар по спине. Подкравшаяся старуха от души «наградила» его своим посохом. Удар только скользнул по затылку и пришёлся на могучую спину Микулы, почти не доставив боли. Дело то было привычное…
- Опять? – подумал Микула, потирая затылок. – Хорошо, что силёнок у ведьмы маловато!
- Ах ты, мерзота! – завопила старуха, вновь поднимая посох для удара. – Подглядывать вздумал?
Но Микула успел перехватить её оружие и выдернул из старых рук.
- Ну, хватит уже! – досадливо крикнул он, отбрасывая палку. – Не подсматривал я! Просто сидел тут…
- Что случилось? – спросила подошедшая амазонка, уже закутанная в большой кусок льняного полотна.
- А то! – противным голосом заверещала старуха. – Дружок твой бесстыжий прятался тут и подсматривал за тобой!
- Оставь его, дед! – рассмеялась амазонка, туже закутываясь в полотенце. – Несчастный мальчик ещё не познал любви женщины!
- Дед? – поразился Микула, пропустив мимо ушей пассаж о «несчастном мальчике» - Она, что: «дед»?
Амазонка смеялась так долго, что Микула вынужден был кашлянуть.
- Да, это мой родной дед! – подтвердила она, вытирая проступившие на глазах слёзы. – Отец моей покойной матери.
- А чего же она…он…. так странно одет? – растерянно пробормотал Микула, поводя рукой. – И этот платок на голове…
- Это тюрбан! – немного успокоившись, продолжила девушка. – Когда то им был…
Она развела руками.
- Дед уже очень стар, а время беспощадно ко всему! Он великий йог нашего народа из варны  брахманов, дваждырождённый  и должен носить тюрбан  на голове. Таков обычай. Кстати, лучше, если ты будешь обращаться к нему уважительно, как у нас принято, и называть его «баба» ! Понял?
- Ага, - неуверенно и всё ещё немного ошарашенно ответил Микула. – Баба…Йога…
- На вот держи! – она сунула ему аккуратно сложенные полотняную рубаху и штаны. - Это вещи отца. Переоденешься после бани. Тебе, наверное, будут немного маловаты, но твою одежду лучше сжечь – она ужасно воняет!
Амазонка принюхалась и поморщилась. Микула действительно «благоухал» не лучшим образом.
- А отец тоже…умер? – спросил он, втайне не желая надевать вещи покойника.
- Нет,… не знаю - помотала она головой и подтолкнула Микулу в сторону бани. – Всё потом.
Рассказ амазонки

- Так вы – синды? – спросил Микула, когда уже отмытый, отпаренный и переодетый, сидел за столом в избе этого странного «Йога-бабы».
- Да, мы с Инда, - съязвил йог, ставя на стол, освещённый лучинами, глиняные тарелки с едой.
- Да, - согласилась девушка, - Мы синды. Когда то, очень давно, тысячу лет назад, наши предки, вместе с другими ариями, дошли до самого Южного моря, в поисках новой родины и основали в долине реки Инд могучее государство . Столица его, Трипура , была окружена тройным кольцом стен, а в самом городе вода доставлялась к каждому дому, и от каждого дома отводились нечистоты. Это был один величайших городов Земли!
Но, к сожалению, как это всегда бывает в истории, алчность, зависть и предательство положили конец процветанию. Больше ста лет назад, в бывшей единой империи ариев на землях Индии случилась война . Банальная борьба за власть между бывшими друзьями, а то и родственниками, за престол в Хастинапуре  – столице империи. В ней, кстати, участвовали и ракшасы , жители одной из последних колоний атлантов на острове Ланка . Вождь нашего племени, великий воин и мой далёкий предок Карна , хоть и принадлежал к восставшему роду Пандавов , был столь благороден, что, сохраняя вассальную верность, принял сторону правящей династии Кауравов , но был предан и подло убит. А наш славный город разрушен страшным небесным оружием Индры . Взрыв от него был так ярок, как десять тысяч солнц в зените, пламя, лишённое дыма, расходилось во все стороны.
Предназначенное для умерщвления всего народа, оно обращало людей в прах, у уцелевших же выпадали ногти и волосы. Даже пища приходила в негодность. Это оружие поражало целые страны и народы на протяжении нескольких поколений. Удар молнии, как гигантский посланец смерти, сжёг людей. Те, которые бросились в реку, смогли выжить, но потеряли волосы и ногти.…Несколько лет после этого Солнце, звезды и небо были скрыты облаками и непогодой.
Остаткам нашего народа пришлось покинуть некогда гостеприимную землю и расселиться здесь, на берегах Меотиды, подальше от мести бывших своих собратьев.
Девушка замолчала, собираясь с мыслями. Видно было, что эта тема вызывает в её душе какие-то серьёзные и очень личные переживания.
- Мой отец…, - сбивчиво продолжила она, - мой отец всегда бредил землёй предков. И десять лет назад, собрав отряд из таких же, как он, мечтателей, решил отправиться в поход на историческую родину, чтобы своими глазами увидеть, что там сейчас происходит. С тех пор от него нет никаких вестей…
- Перед этим, он отвёз меня в земли амазонок, чтобы я овладела воинским искусством настолько хорошо, насколько это возможно. Ну а что было дальше - ты знаешь.
- А почему ты сбежала? – удивился наивный Микула.
Девушка прикусила губу.
- Об этом тебе тоже незачем знать! – оборвала она тему. – Ещё вопросы будут?
- Да, - несколько обиженно кивнул Микула. – А почему здесь забор утыкан человеческими черепами? И почему у них глаза светятся?
- Ах, вот что тебя волнует! – улыбнулась девушка. – Дед давно живёт тут один, да и вообще… непрошенные гости в такой глуши могут быть опасны. А светится болотный фосфор. Дед намазал своим составом черепа изнутри – и вот такой шикарный эффект получился! Отпугивает всяких лиходеев….
- А черепа откуда?
Девушка посмотрела на Микулу долгим и задумчивым взглядом.
- А ты точно хочешь это знать? – спросила она затем.
Микула, на всякий случай, помотал головой.
- А эта штука во дворе, похожая на перевёрнутую ступу, что это? – спросил он, меняя тему.
- Это вимана ! Если быть точной, её разновидность: Рукма Вимана. Это аппарат для полётов в воздухе. Кстати, дед! – просияла девушка. – У меня для тебя подарок!
Она кинулась к своей сумке, и вскоре в её руках оказался тот самый, похожий на яйцо прибор, который она вытащила из чрева поверженного монстра.
- Смотри! – она поставила металлическое «яйцо» на стол, где он хоть как-то освещался тусклым светом лучин.
- Ух ты! – крякнул похожий на женщину старик, и обтёр вспотевшие от возбуждения ладони. – Где взяла?
 - По дороге получилось убить сторукого! – улыбнулась девушка.
- Да ладно! – опять удивился дед. – Как же ты смогла?
- Это не я, это он, - она кивнула в сторону Микулы.
Старик впервые посмотрел на юношу уважительно, но всё равно проворчал:
- Да, сила есть – ума не надо!
И тут же принялся копаться в приборе.
- Эх, темно, ничего не видать толком! – поминутно вздыхал он и качал головой, крутя в руках гироскоп.
- Похоже, он сломан! – разочарованно воскликнул он через пару минут. – Вот, смотри, тут крепление сломано!
- Я знаю, - ласково произнесла девушка, и погладила старика по руке. – Но ты же справишься? Да, дедушка?
Старик, не прекращая ворчать, утащил заветный прибор куда-то в тёмный угол избы.
- А зачем он ему? – воспользовался возникшей паузой Микула.
- Чтобы починить вимана, - пожала плечами девушка. – Только это вряд ли ему поможет…Ты уже допил свою сому ?
- Что? – переспросил Микула, автоматически уставившись в свою чашку, наполненную похожей на молоко жидкостью.
Только сейчас он понял, что неизвестно откуда взявшаяся предельная ясность в его голове сменилась накрывающей его неодолимой сонливостью.
Девушка забрала у него из рук пустую чашу и помогла ему дойти до неудержимо манящей постели.

Это было первое спокойное утро за столько дней нежданного путешествия Микулы. И хотя уже и солнце светило в глаза, и громкий щебет птиц заставлял его проснуться, Микула никак не хотел подниматься. Его могучий организм, так бархатно расслабленный баней и сомой, отказывался шевелиться. Но сквозь фоновый шум наперебой галдящего леса, понемногу прорывались голоса, и тон их становился всё выше и выше. Микула резко сел и сощурился от яркого солнечного света. Во дворе явно спорили двое: амазонка и её дед. Микула встал, потянулся, и толкнул дверь избы.
И свет, и звуки тот час же стали громче и ярче, а свежий ветер напрочь унёс остатки сна. Старик копошился в своей ступе и периодически ворчал оттуда своим противным, скрипучим голосом, а внучка дожидалась его снаружи, возле распахнутой дверцы вимана, и пыталась что-то доказать недовольному деду:
- Нет, нет и нет! – гулко вещал из «ступы» голос старика. – Я тебя не отпущу! Я не хочу, чтобы ещё и ты сгинула в безвестности. В конце концов, ты одна у меня осталась, а я уже стар. Ты что, хочешь бросить меня здесь помирать в одиночестве?
- Пойми же, - возражала ему амазонка, - я обязана это сделать, должна разыскать отца! Я скопила достаточно средств, чтобы организовать экспедицию. Покинула страну амазонок, став изгоем. И это всё, чтобы споткнуться в самом конце пути? Так что ли?
Из темноты вимана показалась перепачканная голова йога.
- В конце? – с искренним удивлением переспросил он девушку. – Да ты ещё только на пороге беды! Конец будет, когда ты сгинешь, как твой непутёвый отец!
- Не нагнетай, дед! Годы, проведённые среди амазонок, не прошли даром. Я умею за себя постоять! И, кроме того, ты же знаешь, я владею тайными знаниями брахманов! Ты сам меня учил! Что может со мной случиться?
- А твой отец? – снова показалась «говорящая голова». – Он тоже был прекрасным воином! Что-что, а в этом ему нельзя отказать. Но сгинул в безвестности! Эх, это я во всём виноват! Это я позволил твоей матери, в нарушение вековых традиций, выйти замуж за представителя иной, более младшей варны кшатриев! Вот и пожинаю теперь плоды собственной глупости…
- Ты до сих пор переживаешь из-за этих глупых ограничений, дед? Уже и мать давно умерла, и я её почти уже не помню. И об отце вот уже десять лет нет никаких вестей. А ты переживаешь из-за каких-то варн?
- Не смей так говорить! – разгневанный йог полностью выбрался наружу. – Глупая девчонка! Варны – это основа основ нашего общества. Завещание наших славных предков.
- Лягушки да совы – вот твоё общество! – тихо проронила девушка и вдруг заметила Микулу. Новая одежда слегка стесняла его, но плотно облегала могучую фигуру. Амазонка смерила его загадочным взглядом.
- Ладно! – подытожила она. – Не будем спорить. Я обещала помочь киммерийцу – проводить его в земли меотов и подобрать ему оружие для его борьбы с летающим змеем. Хоть в этом ты же не будешь мне возражать?
Старик что-то не разборчиво пробурчал из глубины ступы.
- Вот и ладно! – девушка подмигнула Микуле и постучала ладонью по обшивке вимана. – Мы сегодня и отправимся в путь.
- … наконец избавимся, - послышался ворчливый голос вылезающего из ступы старика, который тут же осёкся. – Как сегодня? Ты же только что объявилась, после стольких лет разлуки! И опять покидаешь меня?
В его словах сквозило такое отчаяние, что девушка поспешила обнять его.
- Ну что ты, дедушка? – она поцеловала его перепачканную сажей и маслом голову. – Я же скоро вернусь…

Апатур

Наскоро собравшись, путники покинули странный дом «на курьих ногах». Нужно было засветло миновать горный перевал, иначе их путешествие могло закончиться очень быстро. Когда они уже спускались в долину, Микула заметил странные сооружения среди деревьев. Как правило,  это были плоские каменные плиты составленные кубом и закрытые сверху ещё одной такой же плитой. В передней вертикальной стенке зияло круглое отверстие, куда с трудом можно было втиснуться не слишком толстому человеку. Чаще всего оно было закрыто каменной же заглушкой. Причём, как понял Микула, изнутри!
- Что это? – удивлённо спросил он амазонку, крутя головой по сторонам.
- Дольмены , - негромко ответила она. – Здесь похоронены многие могучие маги из варны брахманов!
- Но ведь они закрыты изнутри? – возразил удивлённый Микула.
- Конечно! – согласилась девушка. – Ведь они сами себя захоронили!
- Но зачем? – поразился Микула.
- Это порталы в иное измерение. Другие миры. Как саркофаг для титана. Мир, который нам доступен – всего лишь один из тонких слоёв вселенской «луковицы». Обладающие особым знанием люди могут самостоятельно путешествовать между её слоями. Кто-то мысленно, а кто и телесно. Вот для этого и нужны порталы-дольмены.
- Откуда ты всё это знаешь? – нетерпеливо допытывался Микула.
- Это древние знания! – пожала плечами девушка. – Передаются из рода в род среди варны брахманов. Женщины не могут быть дважды рождёнными, но дедушка, вопреки обычаю предков, многому меня научил.
- И что же? – оглядываясь, переспросил Микула. – Они уже не возвращаются?
- Почему же? Бывает, хотя и редко, - ответила амазонка, обводя рукой вокруг. – В таких дольменах открыт вход. Ну, или выход.
Она ускорила шаг, как бы давая понять об окончании разговора.
К вечеру того же дня Микула с девушкой вступили под сень Апатура , славного города и порта племени синдов. Для Микулы всё было в новинку: и довольно высокие каменные постройки, и обилие мелькающих лиц, и шумный городской рынок, торговавший, в основном, рыбой, пойманной здесь же, в водах Меотиды.
Вскоре у Микулы начала немного кружиться голова, и он присел на нагретые солнцем ступени двухэтажного каменного дома.
- Что с тобой, киммериец? – насмешливо спросила его амазонка. – Не выносишь запаха рыбы?
Рыбные «ароматы», долетавшие с рынка с каждым порывом ветра, действительно были тяжелы для неподготовленного юноши.
- Ладно, сиди тут и не вздумай никуда соваться, если жизнь дорога! – напутствовала его девушка. – Я схожу тут в пару мест…, если их найду. За столько лет здесь всё так сильно изменилось!
И она растворилась среди гостей рынка. А Микулу тут же обступила шумная ватага местных ребятишек, которые таращились на чужестранца и пытались дразнить его, а те, что посмелей, даже хватались за одежду. Микула не знал, что ему делать: одёрнуть сорванцов – значит вызвать возможный гнев их взрослых сородичей! Ничего не предпринимать – значит позволить этим маленьким бандитам залезть себе на голову! Обе перспективы были так себе. Микула вспомнил рассказы амазонки о жертвоприношениях и поёжился.
Пока он так рассуждал, в него полетели камни, сопровождаемые выкриками и заливистым смехом. Сначала мелкие, а потом и покрупнее. Ситуация явно начала выходить из-под контроля!
Резкий окрик амазонки заставил злобную ватагу рассеяться. Всё-таки было что-то в её голосе…, какая то врождённая властность, какую трудно приобрести в одном поколении.
- Тебя не побили? – участливым тоном обратилась она к Микуле. Но по глазам было видно, что девушка вот-вот рассмеётся. – Местная шпана пострашнее драконов будет!
Микула смешно мотнул головой. Девушка прыснула в кулак.
- Пойдём, киммериец! – поманила она Микулу, посерьёзнев. - У меня для тебя сюрприз.
Девушка какими-то кривыми улочками привела его в порт, и Микула ахнул: возвышаясь над рыбацкими лодками, мерно покачивался на волнах «Арго». Лишённый паруса и обычно торчащих по бокам вёсел, он выглядел голым и одиноким.
- Похоже, нам никогда от него не избавиться! – рассмеялась девушка, подталкивая Микулу.
Она рассказала, что царь колхов Ээт выслал гонцов ко всем окрестным племенам и народам, с требованием задержать беглецов и похитителей Золотого руна. И хотя синды не подчинялись Ээту, но и ссориться со своим влиятельным соседом из-за чужестранцев не хотели. Чтобы сохранить лицо, старейшины синдов нашли прекрасный формальный повод, чтобы задержать «Арго» и послать весть Ээту: аргонавты «похитили» незамужнюю женщину, которая по всем законам того времени принадлежала своему отцу, чем совершили безусловное преступление. Над аргонавтами нависла смертная тень.
Микула решил подойти поближе к кораблю, хотя существовал риск, что его примут за одного из «преступников». Команда слонялась без дела, пока сам «Арго» был привязан к огромным камням на пирсе, служившим вместо кнехтов, да таким образом, чтобы перепрыгнуть с корабля на землю было невозможно. Пирс охраняла вооружённая стража. Когда Микула приблизился, воины запретительным жестом сдвинули копья, злобно сверля юношу яростными взглядами. Девушка поспешила их успокоить. На шум из-за фальшборта «Арго» показались головы моряков и тут же загалдели, увидев знакомую фигуру Микулы.
- Киммериец! – воскликнул вскочивший Китиссор. – Снова ты? Как, Аид тебя побери, ты нас нашёл теперь?
Микула раздвинул руками.
- Сложно на вас не наткнуться в этом уголке Ойкумены! – улыбнулся он в ответ. – Куда не пойдёшь – везде ваши рожи! Я слышал, дела у вас не очень?
- И не говори, - сразу помрачнел всегда весёлый Китссор. – Влипли, как мухи в мёд!
- Ну, ничего! – поправился он через несколько мгновений. – Мы что-нибудь придумаем!
- А есть идеи? – недоверчиво переспросил его Микула.
- Конечно! – снова улыбнулся Китиссор и подмигнул. – Только вот Ясон крепко попал на этот раз! Смотри!
Он указал рукой в сторону большого острова , где возвышался каменный храм Афродиты. Микула увидел, как возле ступеней, ведущих из воды прямо к святилищу, причаливает плот с двумя пассажирами. Это были Ясон и Медея.
- Что они задумали? – удивился Микула.
- Лишить местных владык оснований для нашего ареста! – снова подмигнул Китиссор. – Пожениться!
Сейчас же беглецов обнаружила охрана и подняла тревогу. Вскоре территория порта была до отказа заполнена людьми, в основном вооружёнными. Они начали грузиться на прибывавшие рыбацкие лодки и двигаться в сторону храма. В одной из таких лодок, благодаря стараниям девушки, нашлось место и им с Микулой.
А в храме, куда постепенно набивались люди, уже проходила свадебная церемония. Жрец не посмел отказать вооружённому мечом Ясону. Прибывшие стражники тоже молча толпились в дверях – оснований нападать на Ясона не было, обряд был мирным и абсолютно легальным. И прерывать его никто не решался.
В это время из гавани донеслись странные звуки. Люди высыпали из храма и наблюдали, как в порт Апатура стремительно ворвалось несколько кораблей под знамёнами Колхиды. Они были меньше, чем Арго, но брали количеством. И первым, кто соскочил на берег, был могучий Геракл, в развевающейся шкуре Немейского льва. Он размахивал огромной дубиной и требовал пред светлы очи свои самого Ясона, эту грязную ослиную задницу!
К нему бросились братья Бореады, и вроде бы пытаясь его унять, но Геракл, не разобравшись, сразил их обоих насмерть. Поражённые аргонавты столпились вдоль правого борта Арго, ругаясь с Гераклом самыми последними словами. А он слал им в ответ свои проклятья. Во время этой перебранки в гавань влетел последний корабль колхов и, мгновенно сориентировавшись, сразу же направился к храму, где уже близилась к концу церемония бракосочетания Ясона и Медеи. Высокий и сильный воин, спрыгнувший с корабля, в три прыжка одолел ступени храма и ворвался под его своды.
 - Остановитесь! – властно приказал он, указывая остриём меча на брачующихся. – Именем царя колхов и отца этой женщины!
- Апсирт? – удивлённо воскликнула Медея и повернулась к Ясону. – Это мой брат, Апсирт!
Ясон кивнул. Он уже видел царевича во дворце Ээта. Он сделал пару шагов навстречу Апсирту и достал меч.
- Ты не вправе указывать мне, колх! Медея теперь моя жена и находится под моей властью.
Ясон был прав. Согласно обычаям, выходя замуж, женщина выбывала из-под власти отца и все «права» на неё переходили к мужу.
- Церемония ещё не окончена! – возразил царевич, медленно обходя Ясона по кругу, и как бы примериваясь для удара. Ясон молча повторял его движения. – Ваш брак ещё не состоялся…
Неожиданно Апсирт застонал, выгнулся дугой и упал на колени, пытаясь ухватить что-то позади себя. За сползающим на пол царевичем показалась Медея, держа в руках окровавленный кинжал.
- Никто не смеет мешать моему счастью! – мрачно проговорила она и ткнула кровавым кинжалом в сторону жреца. – Заканчивай церемонию, священник, или я закончу твою жизнь!
Апсирт постарался подняться на ноги, опираясь на меч, но Ясон опередил его. Быстро подскочив к раненному, он одним движением меча снёс ему голову. После чего растеряно уставился на Медею. Но Медея только молча обняла его и наградила очень долгим поцелуем.
- Будем считать церемонию оконченной! – произнесла она, отрывая свои уста от губ остолбеневшего Ясона. – Не так ли, мой возлюбленный муж?
Кинжал всё ещё был в её руке. А кровь с него капала на каменные плиты, устилавшие пол храма….
Ясон появился на лестнице, держа в поднятой руке голову Апсирта. От такого неожиданного зрелища все вокруг ахнули.
- Этот человек совершил страшный грех, обнажив меч в святилище, и пытался напасть на нас! Священник всё это видел и может подтвердить!
Жрец, подгоняемый сзади кинжалом Медеи, растерянно кивнул и ещё раз уколотый остриём, громко воскликнул:
- Да, всё так и было! Покойник первым обнажил свой меч!
- Меоты! – продолжил Ясон. – Медея теперь моя жена и вы не вправе нас более задерживать! Прошу, не гневите богов, и дайте нам спокойно продолжить наш путь!
- Ты убил царевича колхов! – возразил ему старейшина меотов. – Гнев Ээта будет страшен, когда ему доставят голову его любимого сына и наследника!
- Тогда пусть сначала её отыщут! – с этими словами Ясон швырнул голову Апсирта как можно дальше в море.
Растерявшись, колхи бросились разворачивать суда, чтобы выловить из воды такую важную часть тела своего погибшего царевича. Их корабли в спешке сталкивались и цеплялись снастями. Ясон с Медеей, воспользовавшись возникшей неразберихой, бросились к причалу.
- Сюда! Скорее, сюда! – замахал им рукой Микула.
Поражённый столь неожиданным появлением киммерийца Ясон, тем не менее, не стал тратить время на совершенно излишние сейчас расспросы и быстро прыгнул в его лодку. За ним, прямо в руки новоиспечённому мужу, бросилась Медея. В следующую секунду они уже что есть сил гребли вёслами, устремляясь к мирно дремавшему у пирса «Арго». В это же время аргонавты, быстро сориентировавшись в ситуации, крепили на мачту тщательно спрятанный запасной парус и лихорадочно рубили канаты, уворачиваясь от летящих в них копий оставшихся на пирсе стражников. Люди, заполнившие порт, и колхи и меоты, что-то громко кричали, находясь в состоянии крайнего возбуждения от происходящего. Но в этом отчаянном гвалте сотен напряжённых голосов, было совершенно невозможно что-либо разобрать.
Арго тем временем, быстро уходил на север, подгоняемый ветром и страхом, и направлялся он прямиком к устью реки Танаис .



Танаис

Арго, преодолевая довольно бурное течение Танаиса, неуклонно стремился на север. Аргонавты, подгоняемые страхом погони, гребли, выбиваясь из сил. Пейзаж постепенно менялся. Степь, покрытая буйнорастущими травами, медленно покрывалась деревьями, понемногу объединявшимися в настоящие леса. Даже климат изменился – стало заметно холоднее! Нараставший северный ветер всё сильнее и сильнее мешал аргонавтам, не давая им плыть под парусом, и заставляя поминутно ёжится от пробегавшего по мокрым от пота спинам озноба!
 - Там, где начинаются земли будинов , - пояснила амазонка команде. – Танаис соединяется проливом  с Прудом Солнца, из которого можно попасть в Океан. Но лучше подняться выше, к истокам Танаиса, где он проистекает из ещё одного рукава Океана. Так будет быстрее. Фактически, вся земля будинов  - это большой остров, посреди которого стоит их единственный город - Гелон . Это всё, что я знаю. Все, кто пытался плавать дальше страны будинов, не возвращались.
- А если нас и там уже ждут? – резко прервал её Ясон – Не захотят ли эти самые будины продать нас Ээту, также как до этого сделали меоты?
- Почём мне знать? – пожала плечами девушка. – Надо было думать раньше, прежде, чем воровать руно и принцессу!
Ясон резко уставился на неё, положив руку на рукоять меча.
- Успокойся, милый! – Медея нежно погладила его по руке, бросив недобрый взгляд на девушку. – Я решу эту проблему. Царица будинов – моя тётя. И она жутко ненавидит своего брата – моего отца, за то, что он отдал её в жёны вождю этих дикарей.
- Будем надеяться, - проворчал Ясон, не отрывая злобного взгляда от амазонки, пока на его руку с мечом не легла ладонь Китиссора.
- Не забудь, ты обязан ей и киммерийцу жизнью! – тихо прошептал он на уху предводителю аргонавтов. – Это они вывезли тебя и Медею из храма на острове!
- Уж поверь, не забуду! – ответил ему Ясон, не вселявшим надежду тоном. Девушка снова пожала плечами и отошла в сторону.
- Нам нечего делать в этой стране, - уже в следующий момент убеждала она Микулу. – Зачем нам опять плыть куда-то с этими неблагодарными греками?
- Не знаю, - простодушно признался юноша. – А тебе не интересно бросить взгляд за пределы Ойкумены?
- Мои интересы в другой стороне мира, - раздражённо отвернулась она, глядя на бурлящую воду.
- Если уходить сейчас, можно нарваться на погоню, - попытался сгладить момент Микула. – Нам может достаться и от колхов, и от меотов за спасение этой сладкой парочки!
Он кивнул в сторону Медеи и Ясона. Амазонка вздохнула. Она и сама это понимала. Всё так запуталось в последнее время. Каждый новый поступок только осложнял их дальнейшее положение.
- Мы, конечно же, пойдём своей дорогой, - Микула поддавшись интуиции взял девушку за руку. – Но давай пока подождём с уходом?
Она, не поворачиваясь, отняла руку. Но сделала это очень … не торопясь.
Уже темнело, когда Арго подошёл к истоку Танаиса – протоке из могучего Океана. Но в самом узком месте их ждала засада. Корабль не мог идти в темноте, аргонавты вынуждены были остановиться на ночлег, и в этот момент по обоим берегам внезапно заполыхали костры, довольно ярко освещая всё вокруг.
- Кто вы такие, чужеземцы? – огласил округу чей-то громоподобный голос. – Что вы ищете на нашей земле?
А по берегам, бегущей цепочкой огоньков, зажглись пылающие стрелы. И одна из них, прошипев на прощанье, погрузилась в воду возле самого носа Арго. Это был недвусмысленный намёк.
- К оружию! – приказал встревоженный Ясон.
Аргонавты быстро сменили вёсла на мечи, напряжённо всматриваясь в ночь и прикрываясь щитами. Ещё немного, и её тишину растревожат яростные крики и стоны умирающих воинов.
- Мы просто путники! – неожиданно для себя вмешался Микула. Язык будинов почти не отличался от его родного языка. – Мы не несём зла!
- Да ну? – издевательски произнёс невидимый голос и его сопроводил смех десятков мужских глоток. – А что же вы несёте? Яйца?
Микула растерялся, не зная, что говорить, но тут вмешалась Медея.
- Ты понимаешь их язык, киммериец? Тогда скажи, что здесь племянница их царицы!
Микула перевёл. Повисла гнетущая тишина. А затем тот же голос резко спросил:
- Так что же она не спешит повидаться со своей тёткой, а крадётся мимо в ночи как вор? Думаю, ей стоит всё самой объяснить царице будинов.
Медея кивнула в ответ.
- Скажи им, я согласна. Со мной будут два сопровождающих – ты и Ясон!
- Но…, - попытался было возразить Микула, и был прерван амазонкой.
- Ты же хотел посмотреть мир, киммериец? – с ехидством сказала она. – Вот тебе шанс увидеть Гелон!
- А ты поедешь со мной? – голос Микулы был пропитан надеждой. Он боялся вернуться и уже не найти девушку.
- Что я вообще здесь делаю? – пожала она плечами, но Микула понял, что она согласна.
- Нас будет четверо! – радостно провозгласил он в темноту.
- Не в твоей воле диктовать здесь свои правила! – резко возразил ему всё тот же властный голос. – Кто ты вообще такой?
- Четыре живых посланца, либо много мёртвых воинов с обеих сторон! – упрямо настаивал Микула. – Выбирай! Или ты сомневаешься в наших возможностях?
В стане нежданного неприятеля, видимо, какое-то время совещались.
- Ладно, - нехотя согласился тот же голос через пару минут. – Вам дадут лошадей и сопровождающих. Но остальные сдадут оружие сейчас же!




Гелон

И снова была пытка лошадью. Ну, хотя бы тело уже не так страдало! Микула считал каждый шаг коня, поминутно оглядываясь на конвоиров, которые что-то обсуждали между собой позади и обидно посмеивались, когда Микула сползал то на один бок лошади, то на другой. Остальные его спутники управляли конями очень уверенно, особенно амазонка. Только Медея сидела довольно странным образом, свесив ноги по одну сторону животного. Как она при этом держалась на лошади и не падала – Микула категорически не понимал.
Как же он был рад, когда вдали показался город, окружённый рвом и земляным валом, укреплённым сверху частоколом толстых заострённых брёвен. Судя по их количеству – сюда ушёл весь окрестный лес. Но и в самом городе, куда они въехали по подъёмному мосту сквозь широкую деревянную арку с бойницами, все строения, даже царский дворец, были построены из деревянных срубов. А улицы выстланы толстыми досками, защищающими жителей от грязи. В городе буквально висел аромат свежесрубленного дерева.
В этот поздний час их встретили стражники с факелами и проводили в тронный зал, не слишком ярко освещённый множеством лампад.
С трона навстречу гостям поднялась немолодая, но всё ещё очень стройная женщина, которая, в отличие от светловолосых и серо-голубоглазых будинов, окружавших её со всех сторон, была смугла, темноволоса и кареглаза.
- Добро пожаловать, моя дорогая племянница! – произнесла она ничего не выражавшим, совершенно ровным голосом. – Мы рады тебя видеть!
- Я тоже рада видеть тебя тётушка, - Медея, сделав несколько шагов навстречу, неуверенно обнялась с царицей.
- Ну и компания у тебя! – успела прошептать та на ухо Медее, пока они обнимались.
- Ты представишь нам своих спутников? – добавила она громче, соблюдая протокол.
- Конечно, тётя! Это мой муж и наследник трона Иолка, Ясон!
- Вот как? – перебила её удивлённая Кирка . – И когда же вы поженились? По моим сведениям, ещё недавно вы были не женаты!
- Вчера, в Апатуре, - сообщила Медея. – В храме Афродиты.
- Если я ничего не путаю, получается, что он твой… племянник? – понизив голос, переспросила Кирка.
- Не по крови, - покраснев, ответила Медея.
- И он … младше тебя? – жестоким образом продолжила свой допрос царица. Медея промолчала, прикусив губу.
- Что ж, я вас поздравляю! – Кирка сделала в сторону Ясона величавый, но непонятный жест рукой. – Кто ещё сопровождает тебя?
- Это Мелан, - Медея ошиблась в имени, не заметив этого. – Он киммериец и наш переводчик. А с ним его спутница. Она…амазонка.
Медея развела руками.
- Какая шикарная компания! – хохотнув, провозгласила царица. Только сейчас стало понятно, что она слегка «навеселе». – Колхидская принцесса, грек, киммериец и амазонка! Кто-то здесь явно лишний!
Кирка подмигнула, указав пальцем в сторону Медеи.
- Да, на корабле ещё остались твои внучатые племянники, сыновья моей сестры Халкиопы : Аргос, Китиссор, и Фронтис. Так что сделай милость, тётушка, не отдавай приказа своим людям нападать на корабль, пока мы гостим у тебя.
- Ооо! – воскликнула Кирка. – Мои опальные племянники! Они живы? Что же ты не привела их с собой?
- Твои воины не позволили. Но они были бы очень рады повидаться с тобой.
- Да, да, - задумчиво произнесла Кирка и вдруг, понизив голос, произнесла для Медеи. – Только не вздумай больше произносить это глупое слово – «внучатые»!
– А что это я? - оживилась она в следующий миг. - Вы, наверное, голодны с дороги, не так ли? А я кормлю вас разговорами. Я – ужасная хозяйка! Впрочем, мы сейчас это исправим!
Она дважды хлопнула в ладони и двойные двери резного дерева, ведущие в соседнюю залу, тотчас же распахнулись. Там гостей ожидал длинный стол для торжественных приёмов, накрытый всевозможными яствами. Хотя, на вкус Медеи, еда была обильной, но слишком простой.
- Да, да, - прочитала её мысли Кирка. – Здесь не Колхида, приходится питаться мясом диких животных, ягодами и грибами!
Последние слова она произнесла чуть ли не с отвращением. По замыслу Кирки гостей посадили так, что они не могли слышать её разговор с Медеей, сидевшей рядом с царицей, особенно если приглушить тон.
- Представляешь, здесь не растёт виноград, и не делают вина! – продолжила Кирка. – Местный люд, и простой, и даже знать, пьют эту горькую мерзость под названием «пиво»! Брр!
Кирка поёжилась.
- Единственное, что я могу здесь пить, это перебродивший мёд! Вот попробуй! – она махнула рукой, и служанка тот час же наполнила их кубки.
Кирка сделала порядочный глоток и причмокнула губами.
- Не вино, конечно, но всё же! – вздохнула она. – Боже, как я соскучилась по вину, солнцу и морю!
Она горестно улыбнулась, уходя в воспоминания.
- Как я устала жить в этой варварской стране! – высказалась она, наконец.
- А где твой муж, тётя? – спросила её Медея. – Он что заболел?
- Даа! – отмахнулась Кирка. – Заболел. И умер. Да упокоят боги его грешную душу, тот ещё бабник был!
- Тётя, - Медея попыталась заглянуть в глаза Кирке, положив ладонь на её руку, - скажи честно, ты его отравила?
- Конечно! – подняла голову изрядно захмелевшая Кирка. – Он мне надоел! Но как ты смеешь приставать с такими вопросами к царице?
- Просто у меня для тебя есть ещё одна новость, - помедлила Медея, - ещё один твой племянник, мой брат Апсирт, он …погиб!
- Да? – удивилась Кирка. – И когда это случилось?
- Вчера, в Апатуре, в храме Афродиты.
Кирка уставилась на Медею и долго меряла её протрезвевшим взглядом.
- Твоих рук дело? – спросила она, отводя взор.
- Он хотел помешать нашей свадьбе!
- Ооо! – Кирка бросила взгляд на Ясона. – Тогда я понимаю! Только видимо, поутру, стоит ждать гостей от Ээта?
- Видимо, да! – Медея в отчаянии прикусила губу, ведь в этот момент решалась её судьба.
- А как вы вообще планировали спастись?
- Ясон хочет пройти по всемирной Реке-Океану, до Западного моря, а оттуда попасть в Грецию.
- Вот как? – поразилась Кирка. – Это же только легенда! Ещё никто и никогда не ходил подобным образом!
- Но ведь ты, фактически, живёшь на берегу Океана, ты должна знать, возможно ли это?
- Никто из моих людей не заходил так далеко! – царица покачала головой. – Кроме того, вам не пройти без лоцмана. Сцилла и Харибда  сокрушат ваш корабль, как утлое судёнышко, а если нет – плавающие скалы точно добьют его! Этот путь закрыт для чужеземцев.
- Но ведь ты поможешь мне, тётушка? – как можно ласковей обратилась к ней Медея.
- Оставь свои чары Ясону! – рассмеялась царица и слегка оттолкнула Медею. – А мне оставь Золотое Руно!
- Руно? – досадливо переспросила Медея. – Ты и о нём знаешь?
- Конечно! – воскликнула Кирка. – Неужели ты думаешь, что Ээт первым делом не прислал гонца ко мне? Представляю лицо своего братца, когда он узнает, что Руно у меня!
- Но ведь это может означать войну! – попыталась предостеречь её Медея.
- А ну и пусть! Я готова любым способом досадить своему царственному братцу за то, что отправил меня гнить в эти болота.
- Но ведь Ясон обещал привезти Руно в Иолк в качестве доказательства своего подвига!
- А разве обойти Ойкумену по Океану не подвиг? Ещё какой подвиг!
- Но доказательства…, - пыталась возражать Медея. – Ясон никогда не решиться отдать Руно.
- Тогда его отберут силой! Если не мои воины, так воины Ээта! В любом случае…, - Кирка положила ладонь поверх руки Медеи, – уговорить Ясона – эта твоя забота, моя дорогая. Не так ли?
Она вдруг так резко встала, что гости не сразу догадались подняться вместе с царицей.
- Этим кубком, - провозгласила Кирка, - я хочу поздравить молодожёнов и провозгласить вечный союз Эллады и Гелона! Да будет он скреплён не кровью, а золотом!
Она осушила свой кубок и тяжело опала на трон, закрывая глаза рукой. Кроме Медеи, никто не понял её, но после того, как изрядно захмелевшую царицу под руки увели слуги, пир был окончен. Почти растаявшие свечи погасили, а гостей проводили до их опочивален.


Золотое Руно

Микуле отвели покои вместе с амазонкой. Ведь Медея назвала её спутницей юноши. Когда девушка поняла, в чём засада, двери за ними уже захлопнулись. Она обернулась, посмотрела на Микулу и усмехнулась.
- Ну что же, киммериец, придётся тебе спать на полу! И отвернись, пока я раздеваюсь!
Микула понуро вздохнул, разглядывая резьбу на дверях.
- Можешь повернуться, - девушка удобно устроилась на кровати, накрывшись огромной медвежьей шкурой.
Юноша начал оглядываться по сторонам, выбирая, где ему заночевать. Выглядело это так, как будто собака вертится вокруг своего хвоста, прежде чем лечь. Девушка прыснула со смеху. Затем она приподнялась, старательно, но всё же не достаточно эффективно прикрывая грудь, и дотянулась до висящих рядом ножен. В следующий момент положенный на кровать меч  разделил её на две половины.
- Так и быть, киммериец, - она похлопала рукой постель рядом с собой, и снова спряталась под одеяло. – Можешь спать здесь. Но если хоть какая-нибудь твоя часть окажется на моей стороне кровати – ты проснёшься без неё! Понятно.
Микула кивнул. Было понятно, что заснуть возле обнажённой амазонки и её не менее обнажённого меча у него совсем не получиться.
Он всё-таки спал, когда в дверь громко постучали. Было совсем ранее утро, и рассвет едва пробивался через прикрытые ставни. Микула сладостно потянулся.
- Вас просят пройти в тронный зал. Срочно! – тревожно сказал чей-то голос из-за приоткрытой двери.
Вскоре причина столь ранней суматохи стала ясна. Посреди тронного зала ожидал аудиенции незнакомый колх, нервно теребя пальцами рукоять меча. Когда появились Ясон с Медеей, он едва не набросился на них, прожигая яростным взглядом. Очевидно, только статус посла удержал его от необдуманного шага.
Последней в зал вошла царица Кирка.
- Эти люди, - закричал посланец, едва она уселась на трон, - украли из священной рощи Золотое Руно и коварно убили царевича Апсирта! Царь колхов и твой брат Ээт требует их немедленной выдачи, дабы предать справедливому суду и вернуть святыню на место.
После его громкого голоса в зале повисла почти звенящая тишина. Все молчали, ожидая решения царицы. Молчала и она, очевидно усиливая этим важность момента. Затем царица встала, что также подчёркивало крайнюю серьёзность ситуации.
- Вы знаете, кто я такая! – не торопясь произнесла она. – Я не только царица колхов и будинов и кровная сестра вашего царя. Я ещё и Высшая жрица колхов! И, властью данной мне самими богами, сообщаю тебе, посланец Ээта, что я провела обряд очищения, и освободила Медею и её мужа Ясона от скверны совершённого ими греха. Теперь они чисты перед богами и законом. А в качестве отступного в дар богам будет принесено Золотое руно. Всё ли тебе понятно?
- Как? – посол колхов побагровел от гнева. – Это оскорбление всей Колхиды! Ты ответишь за это, царица Кирка!
- Что?! Ты смеешь угрожать мне, недостойный раб? – Микуле показалось, что за спиной разгневанной Кирки выросла странная тень, раскидывая свои чёрные крылья. – Убирайся прочь, пока я не приказала отрубить твою никчёмную голову!
Колх, бросив на присутствующих последний пылающий ненавистью взгляд, выбежал из зала, стремясь поскорее сообщить кощунственную новость своему царю. Кирка, складывая свои тёмные крылья, медленно опустилась на кресло.
Обычно хмурое гелонское утро в этот раз ещё мрачнее отражалось на хмурых лицах собиравшихся в дорогу путников. Только амазонка была необычно весела. Медея всё время пыталась как-нибудь прикоснуться к Ясону, но тот каждый раз резко обрывал контакт. Было видно, что их ночной разговор не принёс им взаимопонимания.
Кирка щедрой рукой даровала аргонавтам запас провизии в дорогу и тёплую одежду для всех членов экипажа, рассчитывая, таким образом, смягчить горечь утраты Руна. Поклажа теперь грузилась на подводы, а царица молча наблюдала за всем этим с высокого крыльца, украшенного резными деревянными колоннами,  традиционно запивая свои тайные мысли питным мёдом. Когда к ней приблизился начальник конвоя, она что-то тихо шепнула ему на ухо. Он резко отстранился, удивлённо посмотрев на свою царицу, но лишь молча поклонился, уходя. Процессия тронулась в путь, скрипя плохо смазанными колёсами телег.
Когда они прибыли к кораблю, аргонавты грелись у костров, завтракая скудеющими запасами. Неподалёку бдила их вооружённая охрана. Появление Ясона с одеждой и запасами еды было встречено командой с воодушевлением. Но капитан явно не разделял их радости.
- Аргонавты! – обратился он к сподвижникам. – Царица Кирка разрешила пройти через свои земли и даровала нам провиант и тёплые одежды!
Аргонавты закричали, радостно встречая слова Ясона, но тот поднял руку, останавливая их.
- Но запросила при этом невозможную цену!
Греки смолкли, удивлённо внимая странным речам своего капитана.
- Она хочет Золотое Руно!
- Что? – послышался чей-то пронзительный голос. – А моего приятеля она не хочет?...
Его крик потонул в возмущённом гвалте десятков возбуждённых голосов.
- Вот её представитель! – Ясон указал на командира будинской стражи. – Он ждёт свою плату. Что скажете, аргонавты?
Гвалт стих и над кораблём повисла гнетущая тишина. В воздухе явно витала скрытая угроза.
- Принесите из трюма Руно! – махнув рукой, приказал Ясон.
Он принял Руно из рук в руки и развернул. В лучах редкого будинского солнца шкура засверкала миллионами ярких частичек золотого песка. Часть из них посыпалась на палубу, сияющим шлейфом зависнув в воздухе.
- В конце концов, что это, как не обыкновенная шкура барана, которой намывали золото в реке? – негромко произнёс он свою риторическую тираду, держа в руках ускользающий артефакт. – И нет в ней ничего героического и сверхъестественного…
Стоявший рядом будинский военачальник, потеряв терпение при виде такого близкого приза, попытался забрать Руно и потянул его к себе, но Ясон, скорее на рефлексах, чем осознанно, дёрнул шкуру золотого барана на себя. Будин от неожиданности потерял равновесие и растянулся на палубе, под всеобщий хохот, но резко вскочил и теперь уже не на шутку вцепился в артефакт.
За этой молчаливой борьбой их застали корабли колхов, неожиданно появившиеся из-за поворота реки. Увидев, как грек и будин делят их святыню, колхи пришли в какое-то неистовство. Их воинственный клич, разрастаясь, накрыл будущее поле битвы. Будины схватились за оружие, а греки бросились отбирать свои луки и мечи у охранявших их стражников. Те вяло сопротивлялись, с тревогой поглядывая в сторону атакующих колхов. Вскоре завязалась потасовка, в которой воины Колхиды и не думали как-то разделять противника. Под удар попали и греки и будины.
Предводитель будинов, бросив свою борьбу за Руно, попытался организовать оборону. И для греков сложилась благоприятная ситуация. Пока дружина будинов сдерживала натиск колхов на берегу, аргонавты естественным образом собрались на корабле. И как только Ясон осознал такую возможность, он отдал команду своим воинам взяться за весла. Вскоре Арго опять уносил свой экипаж подальше от надвигавшейся опасности. Корабли колхов пытались пуститься в погоню, но часть их гребцов сражалась на суше, и преимущество аргонавтов в скорости было очевидным, хотя и временным.
Они ещё не знали, что уходя от одной опасности, они дружно гребут к другим, быть может ещё более серьёзным неприятностям.

Сцилла и Харибда

Погода менялась на глазах, и аргонавтам казалось, что с каждым взмахом вёсел становится всё холоднее. Солнце навсегда укрылось за толстым серым покрывалом, не радуя землю ни единым своим лучом. С неба, постепенно усиливаясь, начал падать снег, своими тяжёлыми хлопьями, похожими на птичьи перья, удивляя аргонавтов, никогда ранее не видевших такого чуда. Дул северный ветер, мешавший плыть. «Арго» словно упирался в невидимую границу.
Однако сзади их ждали разъярённые колхи, а теперь, наверное, к ним присоединились ещё и будины, не получившие обещанное Золотое Руно. Поэтому аргонавты молча и сосредоточенно гребли, пряча свои разгорячённые тела в подаренные Киркой одежды из шкур и кожи. Выбора не было. Теперь им оставалось двигаться только вперёд. Они сами загнали себя в ловушку.
Вскоре до них стали доносится странные звуки, похожие на лай и собачьи завывания. Как оказалось огромный утёс, своим острым носом разрезая водную поверхность, глубоко вклинивался в фарватер, преграждая путь «Арго». Его изрытые пещерами склоны были жилищем огромной стаи диких собак. Появление корабля довело и без того возбуждённую голодом стаю до истерики. Псы скалились на камнях и бесновались, капая слюной в волны текущего прямо под скалой Океана. Но ещё больше поразил аргонавтов огромный водоворот, который порождала скала, закручивая плавное течение вод. Иногда это стихийное бедствие почти затихало, умиротворяя воду, но вслед за этим вновь оживало и усиливалось, топя в своём сердце разный плывущий мусор: палки, обломки деревьев и прочее.
- Что ж, знакомьтесь, греки, – усмехнулась амазонка, указывая на угрожающего вида гору. – Сцилла! И её верная подруга Харибда.
- Навались, аргонавты! – скомандовал явно встревоженный Ясон! – Главк, помоги Аргосу!
Огромный силач Главк, лишь немного уступавшей силой Гераклу, встал у кормила, помогая преодолеть сопротивление воды. Уже порядком уставшие греки дружно ударили в вёсла.
Аргос решил пройти как можно ближе к скале, так как водоворот представлял смертельную опасность для всех. Он бы развернул «Арго» и разбил о скалы. Нужно было виртуозно провести корабль, не задев гибельных камней и лишь скользнув по краю водоворота.
Голодные псы над их головами сходили с ума от дикой ярости. Некоторые даже прыгали или падали, подталкиваемые своими соплеменниками с высоты на палубу, ломая лапы и издавая отвратительные душераздирающие визги. Аргонавты старались тут же прикончить их, но остальных псов это изводило ещё сильней. Запах свежей крови сводил их с ума. Со всех сторон к аргонавтам в бессильной злобе тянулись обнажённые клыки диких тварей. Свист ветра, гул бурлящей воды и ужасающие завывания беснующейся стаи ввергали аргонавтов в трепет.
В довесок ко всему позади показались корабли колхов. Погоня настигала их по пятам. Уже совершенно обессиленные гребцы, не обращая внимания на кровавые мозоли, гнали «Арго» что есть мочи вперёд.
Послышался треск вёсел по левому борту. Корабль слишком сильно приблизился к скалам и зацепил вёслами камни под водой. «Арго» сильно тряхнуло, несколько человек крепко приложило рукоятями, едва не выбросив за борт. Ясон вовремя среагировал, подавая команду убрать весла. Накренившись и треща всем свои корпусом, «Арго» обогнул скалу и оказался в спокойной воде.
- Гребите, греки! – не унимался Ясон. – Во имя богов, гребите!
Корабли колхов были очень близко. До греков уже долетали воинственные крики их противников. Аргонавты пытались уйти от погони, но ужасающая усталость брала над ними верх. Флагман колхов вошёл на край водоворота, но что-то пошло не так. Может быть, «Арго» помогло то, что он был больше и тяжелее, или, может быть, они успели поймать момент затишья ужасной Харибды, но вот колхам не повезло. Их судно моментально закрутило и силой ударило о скалу. Множество людей сразу же с криками полетело за борт. В образовавшуюся пробоину хлынули потоки воды и буквально разметали корабль по волнам. Вскоре всё было кончено. Одного или двух выбравшихся на скалы моряков тут же разорвали дорвавшиеся до добычи дикие животные. Остальные преследователи не решились пойти дорогой флагмана, встав на якоря. Десятки злобных взглядов в бессильной ярости провожали «Арго», а он медленно терялся ими из вида, уходя всё дальше на север по легендарному Океану, туда, куда не заходил ещё ни один известный людям корабль. На край Ойкумены.



Рипейские горы

Аргонавты гребли ещё столько, сколько могли, пока не стали засыпать прямо на скамьях для гребцов. Ясон, видя бессмысленность дальнейшего продвижения, скомандовал привал, и команда тут же провалилась в чёрную пустоту сна, не обращая внимания на голод и кутаясь, кто как мог, в тёплые одежды будинов. Холод становился всё сильнее и сильнее.
Утро выдалось особенно холодным. Дрожащими от стужи руками люди разожгли большую бронзовую жаровню на носу корабля, пытаясь согреться и приготовить еду. Реку покрывал туман, такой же белый и плотный, как и небо над их головами. Для греков, привыкших к солнцу, это было ощущение преддверия ада.
- Смотрите, смотрите! – внезапно тревожно выкрикнул вперёд смотрящий. – Там, впереди!
- По местам! – скомандовал Ясон.
Якорь – большой камень с просверленным отверстием - был тут же поднят на борт, и команда замерла, напряжённо вглядываясь в туманную дымку и нервно перебирая пальцами отполированные ладонями весла.
Туман впереди почти незаметно изменил цвет, слегка потемнев в одном месте, и вдруг прорвался наружу огромной плывущей прямо на них скалой.
- Весла! – отчаянно завопил Ясон, и команда едва успела подхватить весла на руки.
Мимо правого борта, почти касаясь уключин, в напряжённой тишине медленно проплыла ледяная гора, едва не раздавив собой корпус «Арго». Следующий миг разорвал гвалт отчаянных голосов.
- Аргонавты! – остановил их Ясон своим громким голосом. – Назад пути нет! Вперёд, прошу вас, одолейте свой страх!
Судно тронулось в путь, но едва набрав ход, столкнулось с новым, более серьёзным препятствием. На них надвигалось уже два айсберга сразу, полностью перекрыв фарватер. «Арго» не имел возможности увернуться от них. Многие закрыли глаза, ожидая неминуемого страшного удара. Но в последний момент скалы, словно по волшебству, разделились, и обогнули корабль.
- Вот видите! – возликовал Ясон. – Боги не оставили нас!
И словно в подтверждение его слов, всегда хмурое небо пробили солнечные лучи, разгоняя полумрак, и перед глазами поражённых людей возникла картина длинной цепи сияющих гор почти на горизонте.
- Что это? – вопрошали друг друга люди, налегая на вёсла.
- Это Рипейские горы ! – воскликнул вдруг кто-то. – Граница Ойкумены!
- Это ледник, - повторил Микула внезапно возникшие в его голове слова.
Даже ветер потеплел и сменился на южный, благоволя смелым путешественникам. И вот уже «Арго» летел под парусом, давая морякам возможность передохнуть и полюбоваться такой дивной, не мыслимой ранее картиной:
Цепь сверкающих под редкими лучами солнца ледяных скал тянулась, петляя, от горизонта до горизонта, с запада на восток, перекрывая доступный мир более чем неприступной  границей. Высота гор местами доходила, наверное, до четырёх тысяч локтей, и чем ближе «Арго» приближался к ним, тем выше морякам приходилось поднимать головы. Океан, дойдя но северного предела, упирался в этот ледник, и далее, повернув на запад, не торопясь тёк уже у его подножия. Фактически он и был создан водами этого тающего ледника. Когда, наконец, «Арго» повернул вместе с Океаном на запад, у аргонавтов перехватило дыхание от грандиозности всей этой нависающей над головами красоты. И от холода, веющего с сияющих скал.
Внезапно огромный кусок ледяной гряды с треском оторвался от своей основы и с грохотом рухнул вниз, скользя по такому же толстому льду. На минуту айсберг почти скрылся под водой, но быстро вынырнул, покачиваясь на волнах, как поплавок, и направился в сторону «Арго». Рипейские горы напомнили, кто истинный хозяин этих мест. Кормчий навалился на румпель, уводя корабль в сторону берега, пока тот прочно не засел на отмели. Вёсла не помогали, и аргонавты выбрались на берег, собираясь верёвками стянуть корабль с илистого грунта.
- Пришла пора расставаться, киммериец! – внезапно огорошила его словами возникшая рядом амазонка. Её вещи и оружие были собраны, а тёплая парка небрежно накинута на плечи. – Я не плыву с вами дальше!
- Как? Куда ты? – растерялся Микула.
- Ну, не в Грецию точно! Пора уходить, иначе путь назад будет слишком длинным.
- Я иду с тобой! – возразил ей Микула. – Я видел один конец Ойкумены, давай посмотрим на другой.
- Уверен? – со скрытой надеждой в голосе произнесла девушка. – Обратный путь будет ещё более трудным! Нам придётся пешком прорываться через земли дикарей-людоедов , чтобы обойти вокруг и колхов, и будинов!
Микула упрямо кивнул. Они попрощались с командой, и Микула едва не прослезился, обнимая Китиссора, с которым почти породнился за всё проведённое вместе время. Пообещав друг другу ещё встретиться, они крепко пожали руки, желая друг другу удачи.
Прихватив, сколько могли унести, провизии, амазонка и киммериец сошли на берег. Перед ними тёмной стеной стоял безбрежный вековой лес, в котором не было не единой тропы, и через который предстояло пробираться путникам много и много дней. Задача была не простой, зато компания хорошей. Так думал Микула, настраивая себя на позитив.

Чудь белоглазая

Они долго, терпеливо и молча шли под густыми кронами древнего леса, экономя силы для каждого шага своего долгого пути назад. А вековые деревья с удивлением взирали на новую живность, снующую у корней. Покой вековечного леса, казалось, нельзя было нарушить ничем.
- Так что ты там говорила про людоедов? – не выдержав, прервал вдруг молчание Микула.
Девушка, обернувшись, с усмешкой посмотрела на него.
- Что, страшно, киммериец? – она улыбнулась ему в ответ.
- Да нет, - просто интересно, - попытался оправдаться Микула. – А ты совсем ничего не боишься? Так не бывает. Ничего не боятся только слабоумные!
- Может и так! – оборвала его амазонка. – Есть вещи в мире пострашнее людоедов….
- А вообще, - продолжила она, - места здесь суровые, безлюдные. Никто особо не стремится жить в таких недружелюбных краях. Я сама, конечно, не видела, но рассказывают, что обитают здесь полудикие племена. Греки зовут их андрофагами. Людоедами, то бишь. Живут  они в землянках, в холоде и голоде. Оттого пленников своих они не просто убивают, а ещё и едят…
Девушка вдруг резко остановилась и замерла, так что Микула не нарочно обхватил её руками, налетев сзади. Амазонка тут же легко ушла из его захвата и оказалась за спиной Микулы.
- Ты чего удумал, охальник? – насмешливо спросила она, мгновенно приставив меч к горлу юноши.
- Ничего, я нечаянно, - прохрипел тот, боясь сильно двигать кадыком, чтобы не порезаться.
- Расслабься, - она хлопнула его по спине. – Я пошутила!
Она, вдруг, снова замерла, прислушиваясь к звукам леса. И Микула заметил, что у девушки произошли странные изменения во взгляде. Зрачки словно провалились, исчезая где-то в глубине глазных яблок, а глаза засияли тёмным мертвенным светом, как вода на дне колодца. Это длилось всего пару секунд, но у Микулы волосы зашевелились на спине от страха.
Девушка тряхнула головой, словно сбрасывая наваждение, и вновь посмотрела на своего спутника, оглядывая его с ног до головы своим уже привычным насмешливым взглядом.
- Опять ты испугался, трусишка? – она потрепала его вихры. – Ты чего такой пугливый, киммериец?
Микула что-то буркнул ей в ответ.
- Ой, не меня надо бояться, не меня, - она покачала головой. – Мы здесь, похоже, не одни!
И словно в подтверждение её слов едва заметно шевельнулись кусты поодаль, и Микуле на мгновение показалось, что он слышит приглушённый топот чьих-то ног. От неожиданности он прижался к амазонке, с тревогой озираясь вокруг.
- Да что же ты? – она, смеясь, оттолкнула его. – То дрожишь, как осиновый лист, то обниматься лезешь. Какой ты странный ухажёр! Посмотри лучше туда!
Микула проследил за её жестом, и увидел просвет среди деревьев. Лес там явно заканчивался. Они поспешили выйти наружу и оказались на краю довольно высокого каменистого утёса, локтей шестьдесят в высоту. Внизу пролегала блистающая лента Океана, а ещё дальше на север сияли искрящимся светом Рипейские горы, узким клином и довольно глубоко врезавшиеся здесь в бескрайнее зелёное море лесной чащи. И Океан, соответственно, делал широкий охват, сверкающей петлёй сжимая округу и не желая отпускать далеко от себя усталых путников.
- Ого! – воскликнула поражённая амазонка. – Есть шанс снова повидать твоих друзей-аргонавтов!
- Что ж, - продолжила она, скидывая с плеч груз, - подождём их здесь, помашем руками им вслед, если они уже не проскочили мимо. Тем более, что место для ночлега прекрасное.
Она повернулась вокруг себя, осматривая ландшафт. Место действительно было неплохое, с одной стороны защищённое лесом от ветра, а с другой дававшее хороший обзор и замечательный вид.
- Но ведь мы здесь будем, как на ладони, на этой горе? – удивился Микула, которому не давала покоя мысль о неизвестности, следившей за ними из леса.
- И хорошо, - подтвердила амазонка, словно прочитав его мысли. – Зато нападение возможно здесь только с одной стороны.
- Чьё нападение? – вновь встревожился Микула, но девушка только отмахнулась и отправилась собирать хворост.
Меж тем стемнело. Потрескивал разожжённый костёр, прощупывая темноту своими всполохами. Поднимались ввысь и таяли искры, пытаясь дотянуться до самых звёзд. Стояла почти абсолютная умиротворяющая тишина. Сытый Микула клевал носом, настраиваясь на сон.
Внезапно один из негромких звуков ночного леса заставил его вздрогнуть и полностью прийти в себя. Ему вновь послышался этот характерный звук, похожий на топот босых детских ножек в лесу. Амазонка тоже заметно напряглась, положив руку на лук и словно принюхиваясь к темной лесной чаще. И вдруг на поляне перед костром выросли из-ниоткуда три небольших человечка, которых можно было бы принять за детей, если бы не пробивавшаяся растительность на их лицах. Больше всего Микулу поразили их глаза – они были совершенно белыми, не имели зрачков, и очень напоминали недавний взгляд амазонки, так испугавший его.
Какое-то время эти странные люди просто молча стояли и смотрели сквозь пламя костра своими неестественно белыми глазами. Затем один из них сделал шаг вперёд, и медленно поднял руку, указывая, как показалось Микуле, прямо на него. А потом что-то закричал. Микула не понял что, но в следующий момент неистовый вихрь с шумом раскидал кусты и небольшие деревья вокруг, и на поляну ворвался шестирукий монстр с огромным мерцающим глазом. Это было так быстро, что Микула и девушка едва успели подняться на ноги, как тут же были захвачены чудовищем, благо рук ему хватало. Схватив одной рукой за шею, другой за ноги, а третьей блокируя руки каждого из путников, монстр с шумом, завыванием и треском поломанных деревьев потащил их куда-то в темноту…



Пещера кузнеца

Почти придушенный монстром и едва не потерявший сознание Микула приходил в себя, лёжа на каменном полу в каком-то тёмном месте, освещаемом неровными всполохами огней. В его голове вертелась не слишком подходящая ситуации мысль о том, что этот самый пол был удивительно ровным. Словно срезанным одним движением гигантского ножа.
Наконец, немного осмелев, он приподнял голову и осмотрелся.
Его окружали своды огромной пещеры, некоторые из дальних концов которой безнадёжно терялись в темноте. Пылал гигантских размеров очаг и языки его пламени вели причудливый танец полутеней на закопчённых стенах таинственного грота. Судя по обстановке, это была кузница, но слишком, до несуразности, большая. Всё было по человеческим меркам огромным: и инструменты, и цепи, и меха, и даже непонятного предназначения конструкции, расставленные и разбросанные вокруг, видимо чьи-то недоделанные заготовки.
Взбудораженный внезапно возникшей мыслью Микула резко сел, оглядываясь по сторонам, и облегчённо выдохнул: амазонка лежала рядом. Её грудь мерно вздымалась под кожаным доспехом – она была жива! Он хотел позвать её по имени, но с болезненным огорчением понял, что до сих пор не знает, как зовут его спутницу. Он потряс девушку за плечо, она открыла глаза и в следующий момент уже стояла на ногах, хватаясь за отсутствующий меч.
В этот момент в пещеру, шумно дыша, буквально ворвался в спешке гигантский человек, вдвое выше Микулы. Он неуклюже хромал на обе ноги, поэтому его передвижения были резкими и порывистыми, и казались нескоординированными. Микула видел такое у себя в деревне, когда родился странный больной мальчик, но в отличие от мальчишки, руки гиганта двигались нормально. Вслед за ним в пещере сопровождаемый характерным завывающим звуком, который воспроизводили его движущиеся конечности, появился «сторукий», почти одного с гигантом роста. Вошёл и встал, растопырив в угрожающей позе все шесть своих манипуляторов. Замыкали процессию те самые «белоглазые» незнакомцы, которые несли их вещи и оружие.
- Пришли в себя? – прорычал гигант громоподобным голосом, который ещё и резонировал, отражаясь от стен пещеры. – Пирагмон вас не убил?
Микула и девушка молчали, крайне неприятно чувствуя себя в обществе двух жутковатых гигантов.
- Я уже очень, очень давно не видел живых людей в этом диком краю, – продолжил, между тем, незнакомец. – Да что там, уже и не помню, видел ли вообще! Поведайте же, гости дорогие, кто вы и как здесь оказались?
У Микулы отлегло на сердце. Говорил гигант на очень странном, ни на что не похожем языке, но Микула его понимал, по всей видимости, благодаря «гипнозу» титана.
- Я Микула. Селянин из рода прародителя Ставра, - наконец то Микула получил возможность представиться самостоятельно. - Но все зовут меня киммерийцем. А это…
Микула повернулся к девушке и растерялся.
…Амазонка, из роду-племени синдов. Как зовут, - он вздохнул, - не знаю! Мы плыли на эллинском корабле, собираясь обогнуть Ойкумену по всемирной реке Окияну, но передумали и решили вернуться. А греки поплыли дальше.
Микула подумал, что незнакомцу не нужно знать всех подробностей их путешествия. Короткая версия тоже звучала вполне убедительно.
- Вот как? – удивлённо переспросил гигант, усаживаясь на деревянную конструкцию, отдалённо напоминавшую Микуле знакомый по домашней утвари табурет. – А корабль с греками, стало быть, плывёт по Океану? Но зачем это им нужно?
Микула пожал плечами.
- Туристы! – выпалил он внезапно пришедшее на ум странное, незнакомое слово.
- Кстати, откуда ты знаешь мой язык? – вдруг оживился гигант, повинуясь возникшей мысли.
- Меня обучил Прометей - последний из рода титанов!
При этих его словах гигант резко вскочил со своего места, сильно напугав таким своим порывом Микулу с девушкой. Всё-таки разница в размерах ощутимо меняла производимое впечатление.
- Что? – почти закричал гигант так, что, казалось, затряслись сами стены пещеры. – Ты видел Прометея? Он жив?
- Не совсем, - пролепетал перепуганный Микула, опасаясь, что его новость ещё больше выведет гиганта из себя. – Он решил покинуть этот мир. Добровольно…
- Да, да, - задумчиво понизил тон и снова сел хозяин пещеры. – Я же сам подготовил ему саркофаг.
У Микулы защёлкали, прыгая, мысли, и внезапно сложился расклад в голове.
- Так ты Гефест? – не срывая удивления, воскликнул он. – Не может быть!
Гефест

- Да, - пришла пора удивиться гиганту. – Но откуда ты меня знаешь? Нет, не так. Меня, конечно, знают многие. Но почему ты решил, что я – это я?
- Прометей рассказал, что саркофаг для перехода в иной мир, ему изготовил его друг – Гефест, - объяснил Микула. -  Я сопоставил ваши слова, твои и титана, и сделал нужный вывод.
- Ну, конечно, - кивнул головой гигант. - Ты был последним, кто видел его живым! Но как ему удалось самостоятельно закрыть за собой гробницу? Или ты ему помог?
В голосе Гефеста Микуле почудилась угроза.
- Да, - растерянно согласился Микула, не зная, что говорить. – Я, вот она, и ещё один человек по имени Геракл. Сын Зевса.
- Что? – не удержался, хохотнув, Гефест. – Кого? Моего отца Зевса?
- Ну, да, - подтвердил обескураженный Микула. – Он так представился. Сказал, что он – полубог!
Гигант помахал рукой, держа кулак у рта и немного отвернувшись. Видно было, что он едва сдерживает смех.
- Братец! - выдавил он, вытирая слезу.
- И много таких среди людей? Полубогов? – спросил Гефест, успокоившись.
- Судя по рассказам, среди аргонавтов – почти половина!
Гефест уже не выдержал и расхохотался в голос. Потом смахнул выступившие слёзы, высморкался и обтёр обе руки о штанины.
- Прости! – он приложил ладонь к груди и затем вытянул её вперёд, как-бы извиняясь. – Не сдержался! Так значит, Прометея с нами больше нет?
- Он был рад покинуть этот мир, ставший ему тюрьмой, - Микула говорил странные, необычные для себя вещи. – Но утоли и моё любопытство, о великий Гефест! А, что в этом забытом богами месте делаешь ты?
Гефест сразу же посерьёзнел.
- Прячусь ! Скрываюсь ! – раздражённо бросил он в ответ. – Что ещё я здесь делаю? Что ещё можно делать, в этой дыре? Именно потому я здесь, что это место забыто богами….
- А «сторукий» тебя охраняет? – Микула кивнул в сторону бронзового монстра.
- Что? «Сторукий»? Нет! – снова расхохотался Гефест. – Это один из моих помощников-киклопов . Не путай с циклопами! Одни – злобные дикари, а киклопы – полностью искусственные создания, творения рук моих. Правда, ведь, они удивительны?!
Микула неопределённо кивнул головой.
- Этого я назвал Пирагмоном. А ещё трое – Арг, Бронт и Стероп охраняют Прометея в Святых горах Кавказа, куда его сослал, выказав так «заботу» о нём, мой божественный папаша. Вернее, теперь правильно будет сказать: «охраняли». Удивительно, как вам удалось проскочить мимо них и добраться-таки до Прометея?
Микула нервно кашлянул и развёл руками.
- Надо будет их разыскать, - задумчиво продолжил Гефест. – Раз уж теперь им нечем заняться – помогут мне в мастерской.
 «Надо будет предупредить амазонку, чтобы не вздумала проболтаться об убитом страже», - подумал Микула.
- А кто эти маленькие люди, с белыми глазами, - поспешил он перевести тему разговора.
- А, эти? – гигант нежно ткнул пальцем одного из «белоглазых», но со стороны казалось, что того ударили бревном. – Это местные! Прибились тут, молчат всё время…. Но польза делу от них большая! Пристрастились помогать мне в работе. Им все горы в округе ведомы, руду, какую надо всегда найдут. А глаза у них такие, потому что в основном под землёй живут. В пещерах да расщелинах. Такие ходы-переходы знают под землёй, что ты! Иногда мне кажется, что там у них под землёй - города! И пути проложены в каждый земной уголок. Такие вот они, «белоглазые»….
 В пещере повисла тишина.
- Могу ли я обратиться к тебе с просьбой, о великий Гефест, сын Зевса? - воспользовался возникшей паузой Микула, тщательно подбирая слова.
- С просьбой? – удивился гигант. – У меня ещё никто ничего не просил! И чего же ты хочешь?
- Я затеял весь этот поход, от того, что Змей-Горыныч не даёт житья нашей деревне, да и всей округе, в целом. Ворует скот, портит покосы, а бывает, что и детей утащит, если родители зазевались. Проказничает, в общем. Не даёт сельчанам житья! Пытался я его дубьём как есть побить, да куда там! Его даже бронзовый меч, ахе… ахре…акунак не берет! Змей его как щепку сломал. Прослышал я, что на севере есть мастера, умеющее какое-то «железо» ковать. Что крепче бронзы будет. Вот и отправился на поиск оружия, что выдержит супротив змеища проклятого. Что скажешь, великий Гефест? Не поможешь ли ты мне в этом деле?
Гефест задумался, почёсывая своими брёвноподобными пальцами свою же косматую бороду.
- Вот, что я тебе скажу, киммериец, - услышал Микула в следующий момент. – Может и рад бы я был помочь последнему ученику Прометея, да порвался у меня фартук для кузнечных работ. Из шкуры критского быка, особой выделки. Без фартука в кузне работать нельзя, окалина тело прожжёт, а взять новый фартук в этой глуше негде. Так что…
- Погоди! - прервал его Микула. – Если только в фартуке дело, считай, что он у тебя уже есть! Недаром же я  - кожемяка! Шкура, какая-никакая, я надеюсь, у вас здесь найдётся?
Гефест посмотрел на киклопа. Тот вроде бы даже мигнул своим круглым гигантским глазом и повернулся к «белоглазым». Но те лишь молча пожали плечами.
- Ээээ…. - промычал что-то нечленораздельное Гефест.
Микула сокрушённо схватился за голову. В пещере вновь повисла гнетущая пауза.
- О чём вы тут говорите? – вмешалась, наконец, амазонка.
Микула вкратце изложил ей суть разговора, не забыв предостеречь от упоминания о встречи с киклопом в Святых горах. Когда он закончил, сформулировав внезапно возникшую проблему, девушка задумалась.
- Хорошо,  – не очень уверенно произнесла она, чуть погодя. – Я постараюсь тебе помочь.
- В смысле? – удивился Микула.
- Я постараюсь добыть шкуру нужного животного, - пояснила девушка. – Как я понимаю, бык подойдёт?
- Ну да, - согласился Микула. – Кожа будет толстой. Но как ты её добудешь?
- А это уже моя забота, киммериец, - отозвалась девушка, и еле слышно произнесла. – И чего не сделаешь, ради любви!
Оборотень

Амазонка увела Микулу подальше от пещеры Гефеста и велела собрать больше дров.
- Ты должен молчать о том, что увидишь! – предупредила она юношу. – Твоя задача – поддерживать огонь столько, сколько будет нужно, пока я не вернусь. Если огонь погаснет – мы можем больше не увидеться! Ты всё хорошо понял?
Микула кивнул, ещё не представляя, с чем ему придётся столкнуться.
Девушка встала так, чтобы её заслонял огонь, и не торопясь скинула с себя одежды, оставшись совершенно голой. От неожиданности Микула чуть не подскочил, но она повелительным жестом остановила его. Дым разъедал ему глаза, но юноша не мог оторвать взгляда от совершенных форм его спутницы. А девушка, вдруг, опустилась на четвереньки и принялась очень умело повторять движения дикого животного, так, что Микуле временами казалось, что он видит перед собой волка. Её глаза сделались в точности похожими на взгляд зверя, наполненный холодной яростью. У Микулы мурашки побежали по спине. Внезапно девушка очень правдоподобно завыла, повторяя зов животного, и устремила свой взор на Луну. Микула невольно посмотрел вслед за ней, а когда вновь опустил глаза, перед ним переминалась на лапах самая настоящая волчица. Зверь оскалился, приподнимая губы и обнажая клыки. У Микулы волосы на загривке поднялись дыбом. Волчица зарычала и нервно облизнулась. Микула замер, боясь пошевелиться. Она бросила на него последний взгляд, словно пытаясь что-то сказать, и растаяла в темноте.
Микула ещё долго просто сидел в ночи, обливаясь холодным потом и озираясь по сторонам. А где-то там, в темноте, бесновалась ночная жизнь, завывая голосами хищников, хохоча и ухая ночными птицами. А быть может, в этом ночном концерте, своя роль была уготована и тварям пострашнее …
Волчица вернулась, когда уже расцвело. Легла поодаль от костра, положив голову на лапы и тяжело дыша. Микула заметил кровь на её боку.
- Я принесу воды! – неожиданно решил он и устремился в сторону пещеры.
Возвращался он долго, боясь расплескать воду в глиняной плошке. Огонь к этому времени почти погас, но было совсем светло. Он увидел как девушка, сидя в чём мать родила, пытается зашить довольно глубокую рану в боку. Преодолевая боль, она протыкала мягкие ткани костяной иглой и стягивала их толстой нитью из сухожилий. Она молчала, сжав зубы, но на глазах у неё проступали слёзы. Принесённая Микулой вода была принята с благодарностью. Жадно сделав несколько глотков, остатками она промыла рану, и прижгла её разогретым в углях ножом. Затем оделась, запоздало отвернувшись от Микулы.
- Нужно торопиться, - наконец произнесла она. – Пока тушу не нашли другие хищники!
Она увлекла Микулу с собой в лес и после недолго похода вывела на поляну, где лежал недавно убитый огромный дикий бык.
- Как ты смогла завалить такого гиганта в одиночку? – удивился Микула.
- Как видишь, не без труда! – девушка показала на свою рану, болезненно скривившись. – Нужно спешить. Запах свежей крови действует как лучшая приманка для остальных зверей. Я уже чувствую, как они собираются вокруг!
И действительно, кусты вокруг ожили и зашевелились от скрытного движения. Неожиданно девушка очень натурально зарычала, подавшись вперёд всем корпусом, и, видимо, отпугивая, таким образом, возможных конкурентов. На мгновенье всякой движение в лесу затихло, но потом кусты вновь ожили, ответив амазонке сторицей, на разные голоса завывая вокруг.
- Плохо дело! – в отчаянии прошептала девушка. – Нам не успеть!
На их счастье, в следующий момент на поляну ворвалась бронированная фигура киклопа, заглушая своими механическими лязгами все остальные звуки леса. Он легко закинул тушу дикого тура себе на плечо, словно это была пушинка какая-то, и рванул обратно к пещере, так, что Микула и раненная девушка, повиснувшая  на его плечах, едва поспевали за монстром.
Несколько дней Микулу выделывал снятую с быка шкуру: выскребал, вымачивал и разминал её своими привычными к такой тяжёлой работе  руками. А потом формировал и прошивал уже выделанную кожу.
В итоге фартук удался на славу: он был и в необходимой мере толстым, чтобы защитить тело от брызг раскалённого металла, и в то же время достаточно эластичным для удобного использования. Даже Гефест оценил качество работы, одобрительно крякнув и вытирая усы. А затем ушёл разжигать свою печь. У Микулы, наконец, выдалось свободное время для отдыха. Он уселся на едва нагретые солнцем камни, при входе в пещеру и, прислонившись к скале, молча смотрел на мирно текущий внизу Океан. Амазонка подошла и пристроилась рядом с ним.
- Как ты это делаешь? – наконец нашёл время для расспросов Микула.
- Что делаю? – удивилась девушка.
- Я о превращении! – настаивал Микула. – Старики в деревне говорили о ведьмаках, умевших превращаться в волка. Называли их волкудлаками. Но я думал, что всё это – сказки!
- Сказка – ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок! – рассмеялась девушка и, посерьёзнев, добавила. – Нужно просто знать, как это, быть, к примеру, волком, или соколом. И уметь вызывать внутри себя это ощущение. Я – умею. Ты – нет!
- Откуда? – зачем-то спросил Микула, сам не понимая, зачем это спрашивает.
- Что, откуда? – переспросила амазонка.
- Откуда ты знаешь, как это – быть волком?
- Дедушка научил, - сказала она, как о чём-то само собой разумеющимся.
- Ааа, - у Микулы вдруг родилась в голове мысль, - так ты и летать умеешь?
- Я – нет, сокол внутри меня – да! – она снова тихонько рассмеялась.
- А почему же ты так редко этим умением пользуешься? – удивился Микула.
- Это отнимает много сил, - ответила девушка, щурясь на солнце и улыбаясь чему-то. – К тому же всегда есть риск, что твой внутренний зверь возьмёт власть над тобой и не захочет возвращаться в тело человека. Ведь это так сложно, быть человеком…
Она замолчала, о чём-то задумавшись.
- Теперь ты будешь меня бояться? – спросила она, немного погодя. – Я видела это по твоим глазам там, у костра.
- Нет, не буду, - покачал головой Микула, немного слукавив. – Просто ты такая…такая…многомерная!
Он наконец-то нашёл подходящее слово.
- Я чувствую себя таким ничтожным рядом с тобой, - он внезапно погрустнел. – Я никогда не буду тебя достоин!
- Никогда не говори «никогда»! – развеселилась амазонка и внезапно поднялась на ноги. – Пойдём, прогуляемся, я волчицей видела здесь неподалёку красивейшее озеро с кристальной водой.
Она протянула ему руку. Он посмотрел на неё снизу вверх и принял её ладонь. Они вдвоём направились в лес, ещё какое-то время, по инерции, держась за руки.
Звуки удара молота по наковальне стихли и на «пороге» пещеры показался Гефест. Он устало прислонился к скале, вытирая руки куском холста, и, ухмыляясь, посмотрел вслед удаляющейся парочке. Рядом с ним, как обычно бесшумно, возник один из «белоглазых». Он тоже с интересом наблюдал за гостями. Гефест повернулся и посмотрел на него через плечо.
- Ты чего это? – с деланым возмущением набросился он на своего помощника. – А ну-ка, иди давай отсюда! Маленький ещё!
О загнал крохотного по сравнению с собой полурослика обратно в пещеру и в последний раз бросил взгляд на удаляющихся Микулу с амазонкой. Но юная парочка уже скрылась из вида.
Магия Гефеста

Киклоп Пирагмон был неоценимым помощником в кузне. Одной своей рукой он раздувал огромные меха, а другой поддерживал заготовку на наковальне. В третьей сверкал молот, с грохотом ковавший раскалённый кусок металла. Остальные конечности в напряжении висели над местом кузнечных работ, готовые в любой момент что-то прихватить или оказать другую посильную помощь. Гефест лишь слегка менял положение болванки на наковальне и постукивал малым молоточком. Постепенно формировалось нечто похожее на меч.
«Белоглазые» тем временем готовили деревянные ножны и обшивали их остатками выделанной кожи. В общем, дело двигалось.
Микула с любопытством следил за работой кузнеца, намётанным взглядом ремесленника перенимая его приёмы. И ничего, что пока в теории. Амазонка отдыхала где-то в дальнем закоулке пещеры, восстанавливая силы и «зализывая» раны. Ведь, как известно, сон – лучшее лекарство.
Гефест очередной раз отправил заготовку меча в бочку с водой, где она недовольно зашипела, возражая против такого грубого с ней обращения, и выпрямился во весь свой гигантский рост, упираясь руками в поясницу.
- Ну что, киммериец? – устало спросил он Микулу. – Всему научился?
- Ну что ты! – замахал тот руками. – Только смотрю…
- Правильно, - согласился Гефест. – Смотри и учись! Может, и научишься чему. А где подруга твоя?
- Спит, - ответил Микула. – Только она мне не подруга.
- Разве? – удивился Гефест и лукаво подмигнул. – А хотел бы?
- Да как же я…, - стал отнекиваться Микула, чувствуя, что густо краснеет.
- Да просто всё! – снова подмигнул ему Гефест. – Это древняя кузнечная магия. А нужны мне, всего лишь, два ваших волоска. Давай-ка, принеси мне её белокурую прядь!
Микула, не понимая, что происходит, направился к амазонке и застыл возле её ложа, не решаясь приблизиться. Изгибы её бёдер, как всегда, вызывали у Микулы ступор.
- Давай, давай! – издали поддержал его Гефест, посмеиваясь в бороду.
Микула нерешительно приблизился и нагнулся над девушкой, высматривая в темноте какой-нибудь упавший волос.
- Ты чего, киммериец? – удивлённо произнесла девушка, внезапно открыв глаза.
- Ничего, - отпрянул он, испугавшись. – Так, показалось – крыса!
- Нет здесь крыс, - она сверлила его своим взглядом. – Или есть? Одна!
Микула помотал головой. Девушка встала с постели и, не говоря ни слова, направилась к выходу из пещеры. И тут взгляд Микулы упал на длинный светлый волос, оставшийся на кровати. Он обрадовался и, подхватив свой артефакт, потащил Гефесту.
- Молодец! - атлант потрепал Микулу по плечу. – А это точно её локон? Не то смотри, влюбится в тебя, ненароком,  какой-нибудь «белоглазый»! Ну или ты в него, не знаю…. И сгинешь ты в этих пещерах навсегда!
Микула испуганно вытаращился на Гефеста, сильно его рассмешив. У гиганта даже глаза повлажнели.
- Ладно, ладно, - сказал он, успокоившись, и утирая вымаранной в саже рукой скупую слезу. – Где твой заветный волосок?
И не давая Микуле опомниться, сильно дёрнул его за вихор. Микула ойкнул и схватился за макушку, но в гигантской руке Гефеста уже красовалась пара его русых волос.
 - Теперь смотри! – он наложил волоски его и амазонки друг на друга и, капнув расплавленным металлом, ударил поверх молотом, бормоча какое-то заклинание. Получился металлический кругляш, со вплавленными в него двумя волосками.
- Ну всё, киммериец, теперь ваши с ней судьбы соединены. Скованы навеки! – подначил его Гефест. – А ты даже имени её не знаешь!
- Ты прав, - внезапно согласился Микула. – Пойду сейчас и обязательно узнаю!
- Амулет не потеряй! - бросил ему вслед Гефест
- Хотя вам и амулет то никакой не нужен! – едва слышно пробормотал он вдогонку уходящему Микуле. – Вы и так созданы друг для друга….
Микула выскочил из пещеры и замер в растерянности. Амазонки не было нигде вокруг. Куда идти и где её искать, он не знал. Микула топтался на месте и крутил головой по сторонам. Вид у него был совершенно глупый.
Тут что-то дёрнуло его за рукав. Микула резко повернулся – рядом с ним, сбоку, стоял один из «белоглазых». Не говоря ни слова, он просто молча показал рукой в направлении небольшого озерца с очень холодной водой, которое, как уже знал Микула, скрывалось в чащобе, недалеко от пещеры. Там он и нашёл амазонку, которая как раз выходила из воды.
- Киммериец! – воскликнула девушка, увидев неожиданного гостя. – Опять ты?
Она почему-то совсем не торопясь завернулась в кусок холста, медленно скрывая от взгляда Микулы все округлости своей божественной фигуры, и рассмеявшись, принялась отжимать свои длинные волосы, цвета яркой соломы.
- Ты уже столько раз видел меня голой, что теперь обязан на мне жениться! – она медленно приблизилась к Микуле, почти касаясь его и телом, и мокрыми волосами. От её кожи веяло холодом лесного озера, но Микулу кидало в жар.
- Дык я…, - что-то пролепетал он и затих, не в силах более подбирать слова.
- Это значит «нет»? – с наигранным удивлением и гневом произнесла амазонка и резко отвернулась. – Все вы мужчины одинаковые!
От полного краха Микулу спасло только появление «белоглазого». Он возник, как всегда, внезапно, и призывно замахал рукой. Микула и девушка сообразили, что он зовёт их за собой.
- Иди вперёд, киммериец! – приказала ему амазонка. – Я оденусь и догоню тебя. Да смотри, не подглядывай, извращенец!

Дары Гефеста

 В пещере их ожидал необычайно довольный собой Гефест.
- Работа окончена! – воскликнул он, при появлении своих гостей. – Смотрите, что получилось!
Он вытащил из ножен длинный сверкающий меч, который в его руках смотрелся не больше кинжала, и несколько раз махнул им в воздухе. Воздух звенел, рассекаемый смертельной твёрдостью клинка.
- Я несколько раз закалил и отпустил заготовку, и теперь она твёрдая как скала и гибкая, как тетива лука! Ни бронза, ни обычное железо никогда не сравняться с этой сталью!
С этими словами Гефест воткнул свой меч в лежащий на полу осколок скалы, и меч вошёл в него почти наполовину. Гефест наклонил и отпустил рукоять меча, поперёк его длины. Меч завибрировал, распространяя в пещере почти музыкальные звуки.
- Это мой шедевр! – Гефест был явно очень доволен собой и своей работой.
- Давай, киммериец, вынь его! – подзадорил он Микулу. – Сможешь – и он по праву твой!
Микула нерешительно подошёл к камню и посмотрел на призывно торчащую рукоять меча, туго обтянутую кожей дикого тура. Круглое, похожее на шайбу, навершие клинка было украшено изображением наковальни, и перекрещенными поверх неё щипцами и молотом.
- Это мой символ, мой герб, - пояснил Гефест. – Все, кто меня знает, сразу поймут, кто делал для вас это оружие.
Микула ухватился за рукоять меча и потянул. Клинок поддавался с трудом – скала не хотела отпускать свою добычу. Но силушки у Микулы Селяниновича было не занимать, и вот он уже держал в руке свой трофей. Меч ложился в кисть отлично, имея превосходный баланс. Микула опробовал меч в воздухе и, хоть ничего не понимал в фехтовании, остался очень доволен результатом. Гефест протянул ему ножны на перевязи. Микула опоясался широким кожаным ремнём с серебряной пряжкой,  и сунул меч в ножны. Всё сидело на нём просто великолепно!
- Владей, киммериец! – подбодрил его Гефест. – Убей своих драконов!
В этой фразе Микуле послышался какой-то двойной подтекст, и он на минуту задумался. Но потом махнул рукой и в пояс поклонился Гефесту.
- Ай, спасибо тебе, Гефестушка! Ай, спасибо, коваль великий!
Гефест расхохотался над смешной фразой Микулы и хлопнул его по плечу, да так, что Микулу просто отбросило в сторону.
- Это ещё не всё, - сказал он и потянулся куда-то в свои закрома, извлекая на свет божий ещё один меч – точную копию предыдущего.
- Это его брат-близнец! – продолжил Гефест, улыбаясь. – И он для тебя!
Гефест посмотрел на амазонку, наслаждаясь тем, как внезапно зажглись её глаза.
- Но есть одно условие! – он придержал клинок, не давая девушке взять его в руки. – Я не могу одарять своими шедеврами  неизвестно кого. Ты должна открыть нам тайну своего имени.
Амазонка немного помолчала, насупившись, а затем медленно произнесла:
- Моё имя – Волга! Я из рода величайшего воина-кшатрия и принца Индии Карны! Теперь я могу рассчитывать на твой подарок, о Гефест, сын Зевса?
- Конечно, он твой. Но почему же ты так долго скрывала от нас такое достойное имя?
- Таков древний обычай моей семьи. Мой славный предок Карна долго не знал своего происхождения. И настоящего имени. А когда правда открылась – он был подло убит, при помощи магии, будучи безоружным. С тех пор в нашей семье не принято раскрывать ни свои мысли, ни свои имена посторонним. Но я уверена, ни от кого из вас мне не стоит ждать предательства и удара в спину, не так ли?
При этом амазонка посмотрела, почему-то, в сторону Микулы. Но Микула твёрдо встретил её взгляд. Его взор был ясен и чист, как у младенца. Гефест повернул клинок в руке, чтобы он расположился параллельно пола, и слегка поклонившись, протянул его девушке.
- Владей им, Волга из рода Карны, и пусть дрожат пред ним твои враги!
Амазонка двумя руками, с почётом приняла клинок. Вытащив меч наполовину из ножен, она поцеловала холодную сталь клинка. Затем быстро подпоясалась и встала рядом с Микулой.
- Я сделал для вас всё, о чём вы просили! – подытожил Гефест. – Теперь вам пора выдвигаться в путь. Чудь белоглазая покажет вам короткую дорогу. Прощайте, друзья, и пусть эти мечи напоминаю вам обо мне!
Возле них, как из-под земли, выросли двое «белоглазых» с факелами. Они передали путеводные огни Микуле и Волге, а сами последовали куда-то вглубь пещеры, призывно махнув руками. Было заметно, что они совершенно спокойно ориентируются в темноте. Так они и шли, впереди «белоглазые», а чуть поодаль за ними Микула и Волга с факелами в руках.
Постепенно своды пещеры стали сужаться, заставляя путников всё ниже пригибать головы. Однако их проводники уверенно двигались вперёд, не обращая никакого внимания на затруднения своих ведомых. Настал момент, когда Микуле пришлось идти, нагнувшись, и вытянув факел далеко вперёд, чтобы не подпалить себе бороду. И постепенно, шаг за шагом, его начала охватывать паника. Казалось, сама гора наваливалась на его плечи  многотонным весом, не давая дышать. Ему очень хотелось поскорее выбраться на воздух, расправить плечи и вдохнуть полной грудью, но стены тоннеля только сужались. Микула пытался держать себя в руках, но понимал: ещё чуть-чуть, и он сорвётся в приступе паники.
Однако в самый критический момент он почувствовал, как прорывает какую-то невидимую, но, тем не менее, вполне ощутимую границу. Дышать сразу же стало легче. И вроде бы даже посветлело вокруг. «Белоглазые» остановились и одновременно вытянули руки, указывая в дальний конец внезапно выросшей в размерах пещеры, где сквозь расщелину отчётливо пробивался дневной свет. Микула и Волга поблагодарили своих проводников, но белые глаза чуди смотрели на них ничего не выражающими взглядами.
Уже вскоре путники, щурясь и прикрываясь руками от солнца, выбрались на поверхность. Внизу плескался широкий залив тёплого моря, а в глубине бухты просматривались отдалённые постройки портового города.
- Это же Апатур! – потрясённо вымолвил Микула. – Но как мы здесь так быстро оказались?
- Магия «белоглазых»! – пожала плечами Волга. – А теперь нам, без магии, ещё полдня пути вниз с горы!



 
Геракл

Они снова шли уже знакомыми улицами Апатура. Минули всё такой же людный рынок, и оказались в пустующем порту, где понуро колыхалась на невысоких волнах одинокая шлюпка. Покой гавани нарушали теперь только крики чаек и ещё странный шум, доносившийся из ближайшей таверны, как будто кто-то кричал внутри и бил посуду. На крыльце сидел пожилой мужчина со странной причёской и в голос причитал:
- О, горе мне, горе!
- Что случилось? – спросила его подошедшая Волга.
- Бог разгневался на меня и наслал это проклятие! – мужчина слегка раскачивался, обхватив голову руками. – Чем только я прогневил его, не понимаю!
- Да что же случилось?
В этот момент из таверны вновь послышался грохот и какие-то невообразимые крики. Хозяин заведения вжал голову в плечи, словно пытаясь защитить её от неизбежного удара.
- О горе мне! Вторая неделя уже пошла….
Голос, доносившийся изнутри, показался путникам знакомым. Они переглянулись.
- Не может быть! – произнесла за всех Волга.
Они поспешили внутрь таверны. Там, среди разбитой посуды и поломанной мебели восседал пьяный в дым Геракл и громогласно требовал принести ему ещё вина. Он даже не сразу узнал своих бывших спутников.
- Порази меня Зевс! – удивлённо воскликнул он, когда осознание к нему вернулось. – Это же наша сладкая парочка? Но вы же уплыли вместе с этим проклятым говнюком, Ясоном! Как же вы здесь оказались?
- Не поверишь, мы дошли до самых Рипейских гор, чтобы повидаться с твоим братом, Гефестом. Ведь он твой брат, не так ли? Тоже сын Зевса!
Вряд ли Геракл уловил иронию в голосе амазонки, но с ответом он затруднился. Он только таращился на Волгу пустыми глазами и пытался выдавить из себя что-то членораздельное. Но выходило только «О» переходящее в «А», и наоборот. В конце концов, Геракл махнул рукой и снова закричал в пустоту, требуя себе вина.
Волга вышла к хозяину таверны.
- Нет ли у тебя ещё вина, уважаемый? Нам бы тоже не помешало промыть горло от дорожной пыли после такого долгого пути.
- Откуда? – не поднимая глаз и продолжая раскачиваться, проговорил несчастный. – Это чудовище выпило все запасы! Вторую неделю он живёт у меня, ест, пьёт, спит и пугает гостей. И не заплатил ещё ни единой монеты!
- Но у меня то кое-что есть! – возразила ему амазонка, тряхнув звенящим кошелём. – Поищи! А мы постараемся избавить тебя от твоей напасти.
В глазах старика промелькнула надежда. Он быстро поднялся, и переваливаясь, словно утка, с ноги на ногу, исчез в где-то в темноте.
Волга вернулась в зал, пытаясь найти хотя бы единый целый табурет. Вскоре на столе возникли кувшин с вином, сыр и хлеб.
- Ах ты, старый крохобор! – заорал Геракл и попытался поймать мелькнувшего владельца таверны. Тот завизжал и, несмотря на свою дефектную походку, резво увернулся от нетвёрдых движений Геракла, и тут же убежал.
- Ты вообще знаешь, кто я такой? – закричал ему вслед Геракл. – Я –полубог!
- А выпить всё вино в этом городе, наверное, и есть твой очередной подвиг? – подколола его Волга, разливая вино по уцелевшим чаркам. – И я думаю, последний.
Геракл посмотрел на неё мутным взглядом и махнул рукой.
- Да что ты вообще понимаешь, женщина? – задал он риторический вопрос и одним глотком осушил всю кружку. – Я застрял в этой дыре из-за ослиной задницы Ясона!
- А у него ослиная задница? – проникновенно спросила Волга, заглядывая прямо ему в глаза. – Тогда всё понятно!
Девушка расхохоталась. Микула и Геракл молча смотрели на неё, не оценив шутки.
- Ну, вот что! – резко сменила настрой амазонка. – Предлагаю тебе оторвать другую располневшую задницу с табурета и совершить, наконец, настоящий подвиг, достойный твоего имени, Геракл. Так сказать, подвиг подвигов! И навсегда вписать своё имя в историю этого мира!
- Это как? – удивился Геракл, слегка приходя в себя.
- Я собираюсь идти походом в Индию. Составишь компанию?
- Куда? В Индию? Это же сказки! Никакой Индии не существует!
- Ещё как существует! Это – земля моих предков.
Геракл немного помолчал, что-то соображая.
- Пусть так, - сказал он, подумав. – Но ты собираешься завоевать Индию одна? Со мной и киммерийцем на подхвате?
- Конечно, нет! – усмехнулась амазонка. – У меня есть план.
- Тогда, быть может, ты им с нами поделишься?
- Я собираюсь представить тебя Ипполите , царице амазонок. И объяснить, что план похода принадлежит тебе! Слухи о твоих подвигах дошли и до Фемискиры, тебя должны принять с почестями. Хотя… могут и убить нас всех.
Она развела руками.
- Но тебе же не впервой рисковать жизнью, о великий Геракл, не так ли? - подмигнула девушка.
- И что это в итоге нам даст?
- Войско! – пожала плечами девушка. – Ипполита тщеславна, и тоже желает прославиться и войти в историю. Возможно, удастся сыграть на этих её тайных  струнах. По крайней мере, я очень рассчитываю, что она не станет противиться тем, кто захочет идти в индийский поход добровольно. А такие найдутся, можешь мне поверить.
- Мы будем недели две добираться до Фемискиры, можешь мне поверить! – прервал её Геракл. - Я уже прогулялся этим путём.
- Может быть, - согласилась амазонка. – А может, и нет. У меня есть план.
- Да ты просто библиотека планов! – расхохотался Геракл. – Ну и?
Девушка подняла руку в останавливающем жесте и снова вышла. Теперь она нашла хозяина таверны в самой дальней комнате, где он, используя потёртый абак , подсчитывал убытки.
- Я могу избавить тебя от затруднения с гостем! – обрадовала она старика. – Но ты должен кое-что для этого сделать.
- Слушаю тебя, о моя драгоценная госпожа, - буквально запел обнадёженный ресторатор.
- Ты должен нанять нам корабль до Фемискиры! Я видела один в порту. Болтается без дела! И мы увезём твоего гостя подальше отсюда.
У старца глаза вылезли из орбит.
- Нанять корабль? – пролепетал он. – Но это же будет стоить целое состояние?
- Как знаешь, - пожала плечами Волга. – Оставляем всё как есть?
- Ой, горе мне горе! – заныл старикан, не спуская с Волги сверлящего взгляда. – Великий Яхве  хочет моей погибели!
- Нет, - усмехнулась девушка. – Всего лишь твой кошелёк!

Фемискира

Второй день их корабль болтался на невысоких, но изматывающих волнах Аксинского понта. Геракла накрыло многодневное похмелье. Он стонал, держался за голову и ежеминутно требовал вина.
- Разве ты не знаешь? – с наигранным удивлением отвечала ему девушка. – Этот корабль называется «Победа»! Здесь не наливают ничего, кроме воды!
- Варвары! – рычал Геракл. – Ничтожные крохоборы! Как можно так бесчеловечно обращаться с людьми? Да покарают их боги во веки веков!
- Воду нести?
- Неси!
Наконец его понемногу отпустило. Он начал подавать признаки жизни и даже немного повеселел. А за неимением других развлечений и, находясь под воздействием абстинентного синдрома, начал навязчиво приставать к Волге, обнимать за талию и даже один раз шлёпнул её по ягодицам. Девушка резко обернулась, хватаясь за рукоять меча, но промолчала.
- Надо же! – упрекнул её Микула, которого передёргивало от нетрезвых выходок Геракла. – Мне ты за меньшее приставляла нож к горлу!
- Ты ревнуешь, киммериец? – игриво ответила ему девушка. – Просто я не хочу сейчас ссор. Есть вещи важнее мужских чудачеств!
- Важнее? – раздражённо возразил ей Микула. – Может ты тогда и переспишь с ним, если так будет нужно?
- А вот это не твоё дело! – резко одёрнула его Волга, едва не метая молнии из глаз. – Надо будет – пересплю, с кем захочу! Тебя не спросив!
Микула в гневе набрал в грудь воздуха, да так и замер, не зная, что сказать.
- Вот так, значит? – произнёс он, потихоньку «сдуваясь». – Хорошо, пусть так и будет!
И они разошлись по разным сторонам корабля. А Микула достал из кармана скованные вместе волоски и со злостью швырнул их в воду.
- Женщины! – встал рядом с ним совсем протрезвевший от налетевшего холодного ветра Геракл. – Все беды мира от них! Может, всё-таки, ко мне в оруженосцы?
- Да иди ты! – заорал на него Микула. В его глазах читалась смертельная решимость. Такая, что даже Геракл не решился с ним спорить. Он только состроил ему вслед «рожу» и покрутил руками.
- Дайте же, Аид вас побери, мне вина! – заорал он снова и нетвёрдой походкой направился в камбуз.
К исходу третьего дня показалось устье Фермодонта. Корабль вошёл в широкий речной рукав, и уже через несколько стадий появились высокие стены Фемискиры, по которым важно расшагивали вооружённые копьями и щитами воинственные стражницы города. Судно причалило к пирсу и застыло, быстро пришвартованное матросами к каменным кнехтам. Геракл, Волга и Микула сошли на берег, озираясь вокруг. Их окружали невысокие строения стихийного рынка, возникшего на месте процветавшей торговли. Десятки глаз с разных сторон с удивлением разглядывали новых гостей, сразу же оценивая их потенциал платёжеспособности. Громко закричали зазывалы, рекламируя диковинные товары из разных частей Ойкумены. Но путников не интересовала торговля. Их уже ожидала в своём дворце оповещённая о прибытии гостей Ипполита, царица амазонок.
- Как посмела ты вернуться в мой город? – сразу же набросилась она на Волгу, не обращая никакого внимания на её спутников. – Разве ты не знаешь, что ожидает здесь дезертиров?
- Я не вернулась, о великая царица! – мягко возразила ей Волга. – Я никуда не уходила. Это была разведывательная миссия, и мой непосредственный командир об этом знает. Просто она затянулась, и не по моей воле.
И Волга вкратце изложила ей произошедшие события, в нужном для себя ключе.
- Но моя вылазка была ненапрасной, о великая царица! – подытожила она. – Волею богов я привела в твой дворец самого Геракла, сына Зевса! И у него есть дело к тебе.
- Мы конечно наслышаны о подвигах славного Геракла, - несколько озадаченно возразила Ипполита. – Но точно ли это он?
Тут вперёд выступил сам Геракл.
- Посмотри же внимательно, царица! – воскликнул он, делая несколько картинных движений, демонстрировавших игру его огромных мышц. – Разве меня можно с кем-то перепутать? Да и шкура Немейского льва при мне!
Геракл скинул и развернул свой плащ, оставшись на минуту обнажённым. По тронному залу пролетел восхищённый шёпот присутствовавших амазонок.
- Да, - подтвердила Ипполита, и её голос сразу же стал глубоким и немного томным. – Пожалуй, твои аргументы трудно опровергнуть. И зачем же ты, Геракл, явился в Фемискиру? Разве ты не слышал про обычаи нашей земли?
- Если бы я боялся всего на свете, совершил бы столько славных подвигов во имя Зевса? Сейчас я задумал главный поход моей жизни и в этом мне нужна твоя помощь, о моя царица!
- Вот как? – Ипполита была явно польщена словами Геракла и особенно тем, что он обратился к ней, как к своей царице. – И что же это за поход?
- Завоевание Индии! – громко объявил Геракл, и на этот раз шёпот в зале сменился удивлённым гулом.
- Индии? – растерянно переспросила Ипполита. – Это же так далеко! Вроде бы…. И какую же ты ждёшь от меня помощь, великий Геракл?
- По легенде, когда то давно Дионис  завоевал Индию с войском, где было много женщин. И я хочу того же! Взять Индию и положить к твоим ногам, о Ипполита, царица амазонок! – Геракл сделал жест, будто хватает что-то в воздухе своей огромной пятернёй. – С помощью твоих смелых воительниц!
В тронном зале завис громкий гул десятков возбуждённых женских голосов. Царица подняла руку, требуя тишины.
- Твоя просьба весьма дерзка, Геракл, и так… неожиданна! Я должна обсудить твоё предложение с советом военачальников. А вы пока побудете в моих покоях, в гостях, но без права свободного передвижения по городу. На этом всё!
Путников накормили и спустя пары часов томительного ожидания вновь пригласили на приём к Ипполите. В тронном зале висела напряжённая тишина.
- Вот моё слово! – наконец изрекла царица. – До нас дошли слухи, что на наших границах всё чаще происходят стычки торговых караванов с жуткими многорукими чудовищами. От этого страдает торговля в городе и терпит ущерб казна. Ты рассказала нам, что вам удалось поразить могущественного киклопа, творение рук и божественного гения Гефеста?
Царица обратилась к Волге.
- А раз так, вам не составит труда избавиться и от остальных. Мы подождём. Вы получите в дорогу лошадей и все необходимые припасы. А в качестве гарантии ваш друг Геракл пока останется у нас в гостях. И если вы не вернётесь, с ним поступят по обычаю нашего племени.
При этих словах Ипполита бросила на Геракла долгий и очень странный взгляд.
- На этом всё! – подытожила она, вставая с трона.

Киклопы

И снова Микула и Волга двигались уже знакомым маршрутом, направляясь к Святым Кавказским горам. Только на этот раз Микула держался в седле гораздо лучше. И снова они молчали. Только повод был другим. И снова остановились на ночлег почти в том же самом месте, на берегу моря, и те же звезды смотрели на них из темноты. Молчание становилось просто невыносимым. Волга поднялась и подошла к сидевшему у костра Микуле, обняв его сзади.
- Ну перестань дуться! – её распущенные волосы упали на его лицо. Микула сходил с ума от их запаха, но в ответ лишь подёрнул плечами, освобождаясь от объятий.
- Ну прости меня! – не сдавалась девушка, склоняясь прямо к его уху. - Я погорячилась и была не права!
Её шёпот раскалённой стрелой проникал прямо в его мозг.
- В чём? – переспросил уже поплывший Микула, стараясь сохранить остатки металла в голосе. – В том, что ты будешь спать, с кем захочешь? Так ты права!
- Да, - совсем тихо прошептала девушка, опускаясь на колени рядом с Микулой и ища своими губами его губы. – Я буду спать с тем, с кем хочу. С тобой!
Их уста, наконец, слились в поцелуе, и Микула страстно опрокинул её на песок. На секунду их взгляды замерли друг против друга, а затем она закрыла глаза. Шум прибоя был их музыкой в ту ночь, а довольная Луна расстелила для них свою сверкающую дорогу в небеса!
Утро было прекрасными во всех смыслах. Микула просто светился от счастья и почти подпевал птицам. Волга, ехавшая впереди, периодически оборачивалась на него и чему-то улыбалась. И следующая их ночь была прекрасной, и все остальные. И Микуле хотелось, чтобы эта поездка не заканчивалась никогда. Но, начинались предгорья Кавказа, и всем нужно было быть более внимательными. Так они добрались до ущелья, куда свалился киклоп в предыдущий их визит. Любопытство взяло своё, и они, конечно же, заглянули вниз. И к их вящему удивлению рядом с останками разбившегося киклопа, словно почётный караул, неподвижно застыли два других механических монстра. Когда сверху посыпались камни, их фигуры ожили, глаза засветились, и, перебирая своими многочисленными конечностями, киклопы начали ловко карабкаться вверх по крутому уступу, быстро приближаясь к путникам.
Микула и Волга растерялись, не ожидая такой быстрой реакции. «Что же делать?» - лихорадочно стучало в мозгу юноши. И в миг, когда металическая рука впервые показалась на краю уступа, Микулу прорвало. Он, вдруг, почувствовал, что может войти в ментальный контакт с чудовищами.
- Стойте! – мысленно приказал он киклопам и вытащил из ножен меч. – Видите это изображение на рукояти? Это герб Гефеста, вашего хозяина! Это он выковал нам эти мечи и приказал нам найти вас в этих горах!
Бронзовые монстры замерли на краю обрыва.
- Прометей ушёл в лучший мир! Ваша служба здесь закончилась, - осторожно продолжал Микула, держа в поднятой руке меч, острием вниз.
- Это ты их остановил? – удивлённо повернулась к нему Волга. – Как ты это сделал?
- Похоже, я могу общаться с ними без слов! – прошептал Микула. – Я чувствую, что они слышат меня, хоть и не отвечают.
- Но как тебе это удалось?
- Не знаю, - покачал головой Микула. – Возможно это магия титана, или Гефеста. Кого бы ни пришлось за это благодарить – их помощь пришлась как нельзя кстати.
- Погоди ка! У меня есть идея! – просиял он в следующий момент.
- Киклопы! – вновь обратился он внутри своей головы к мрачным созданиям Гефеста. – Ваш хозяин хочет, чтобы теперь вы служили нам. И в доказательство он передал нам эти мечи. Согласны ли вы помогать нам?
И ощутил в голове ответ, который пришёл как знание без слов. Киклопы согласились. Он повернулся к Волге.
- Это будет моим вкладом в твой поход!
- Что? – не понимая его, переспросила девушка.
- Кто! – не отрывая глаз от киклопов, ответил Микула. - Их зовут Бронт и Стероп ! Их брат Арг покоится на дне этого ущелья. Они пойдут с нами в Индию.
Заговор Ипполиты

Их возвращение в Фемискиру было не триумфальным, но впечатляющим. Они ехали далеко впереди, потому что лошади сильно пугались громко топающих позади киклопов, храпели, и стремились сорваться в галоп. Когда стража на стенах города заметила их – это было сравни реакции на медведя, влезшего в муравейник. Как же все быстро забегали! Скоро все стены ощетинились сотнями стрел, жаждущих крови, но совершенно бесполезных против киклопов. Волга остановила коня и подняла руку. Позади лязгнули металлом застывшие монстры.
- Не стреляйте! – закричала она защитникам крепости. – Это наши друзья!
Конечно, весть о том, что в индийском походе будут участвовать киклопы, взбудоражила умы амазонок. Теперь уже все хотели идти вместе с ними, а слава Волги, покорительницы киклопов, превзошла первоначальное возбуждение умов Фемискиры от того, что поход должен возглавить сам сын Зевса. Город действительно стал похож на растревоженный муравейник.
- А где же наш Геракл? – спросила Волга, слезая с коня и передавая поводья молодой амазонке.
- Он всё это время живёт в палатах царицы, - потупив взор, рассказала служанка. – Ради него в город завезли пару бочонков с вином, несмотря на «сухой закон».
- Вот оно что! – рассмеялась девушка и, понизив голос, заговорщическим тоном спросила. – А его потом не убьют, по старинным обычаям?
- Он же должен возглавить индийский поход! – выпучила глаза юная амазонка.
- Это, конечно, меняет дело! – снова рассмеялась Волга. – Пойдём Микула, я думаю, нас уже ждут.
И действительно, Ипполита уже восседала на своём троне, хотя вид у неё был немного потрёпанный.  Довольный и пьяный Геракл стоял рядом, и, как на скульптуре, опирался на свою палицу.
- Мы поражены! – начала свою речь царица. – Как тебе это удалось?
- Всё во славу твою, царица! Но это не моя заслуга, а в основном его! – Волга показала в сторону Микулы. – Это он - настоящий повелитель киклопов!
- Да? – удивилась Ипполита и бросила на Микулу долгий задумчивый взгляд. – Что ты говоришь….
- Неважно, как он это сделал, - поспешила опередить её Волга. – Важно, что сейчас могучие киклопы сторожат ворота твоего замка!
- Да, да! – отвлеклась от своих мыслей Ипполита. – И об этом я тоже хотела поговорить. Они так пугают торговцев, эти чудовища!
- Чем раньше мы закончим сборы, тем быстрее киклопы покинут гостеприимные стены Фемискиры.
- Ну, может быть не стоит очень уж торопиться! – Ипполита растеряно посмотрела на Геракла, который в это время рассматривал мышцы на своей руке. – Вам необходимо хорошенько отдохнуть после столь славного окончания вашей вылазки и набраться сил перед таким длительным путешествием. Можете рассчитывать на наш радушный приём.
На следующий день стартовала подготовка к походу. Волга начала с отбора потенциальных участниц. Ипполита разрешила взять с собой две тысячи всадниц, а кандидаток в войско было гораздо больше. Ведомые дивными слухами, они продолжали стекаться в город со всех окрестных поселений. Фактически почти все амазонки хотели идти в Индию. Пока Волга собеседовала своих будущих воинов, Микула, по большому счёту, просто стоял рядом, и не знал, куда себя деть, от смущения. Многие девушки были очень красивы и почти не одеты, а он ещё слишком юн. Но он твёрдо решил, что его сердце принадлежит теперь только одной из них.
Вдруг тихо подошедшая служанка царицы позвала его с собой.
- Куда ты зовёшь меня? – удивился Микула.
- Тебя желает видеть царица Ипполита.
Микула пожал плечами, и хотя что-то внутри него напряглось, последовал за служанкой. Она привела его в светлицу, где он ещё не был, гораздо меньшую, чем тронный зал, но несравненно более уютную. Полы комнаты были устелены толстыми шкурами разнобразых животных, а посреди залы стояла широкая кровать, скрытая высоким пологом. У Микулы тревожно забилось сердце. Успокоило его обилие служанок, стоящих вдоль стен и держащих подносы с различной снедью в руках.
- А вот и наш славный герой – покоритель киклопов! – воскликнула появившаяся из потайной двери царица Ипполита.
Она остановилась рядом с Микулой и долго смотрела ему в глаза. А потом перевела взгляд на грудь и плечи, и скользнула ещё ниже…
- Скажи, киммериец, - хриплым голосом продолжила она, облизывая верхнюю губу, - что за магия течёт в твоей дикой крови, что даже жуткие чудовища покоряются тебе? Кто же ты на самом деле?
- Микула я, Селянинович, - растеряно ответил ей юноша. – Кожемяка…
- Кожемяка! – проникновенно повторила Ипполита, кладя руку ему на выпуклую грудь. – Должно быть, у тебя сильные руки, кожемяка?
Она провела по его плечам, ощущая бугристую фактуру мышц. Микула подался назад, словно обожжённый.
- Ты боишься меня, киммериец? – усмехнулась Ипполита. – Разве я так страшна?
«В том то и дело, что нет!» - подумал про себя Микула, и обернулся, подспудно ища выход.
- Выпей со мной, киммериец! – Ипполита одним движением подхватила с подноса две чаши, и, на секунду задумавшись, протянула одну из них Микуле. – Что в этом может быть плохого?
Она усмехнулась. Микула пригубил напиток.
- До дна, киммериец! – наигранно возмутилась царица. – Ведь ты же силён, как бык! Или нет?
В словах её скользило лукавство. И Микула твёрдо отстранил предложенное вино.
- Ах да! – снова усмехнулась Ипполита. – Твоя несравненная Волга! Она бы этого не одобрила. Не так ли?
Царица, играя, подошла вплотную к нему, слегка касаясь его высокой грудью, и заглянула ему в глаза.
- Я видела, как ты смотришь на неё. О, да! Это взгляд  влюблённого, но такого глупого юноши! Что она тебе сказала? Что стремится найти своего отца, не так ли?
- Да, - совершенно растерялся Микула. – А разве нет?
- Может быть, - наигранно согласилась Ипполита. – А может быть, и не совсем так!
- Что ты имеешь ввиду? – разозлился юноша. – Говори, если есть что сказать!
- Бедненький глупенький мальчик! – Ипполита погладила его по лицу. – А она не рассказала тебе про свою первую любовь? Юношу, который ушёл вместе с её отцом и тоже сгинул в безвестности! Я уже и не помню его имени! Неважно. Может это его она так стремиться отыскать, а вовсе не своего отца? Подумай об этом!
Микула молчал, глядя в одну точку. У него странным образом начала кружиться голова. Чтобы избавится от всего этого наваждения, он залпом выпил предложенное вино. И почувствовал, как стены комнаты поплыли, стекая, струясь, словно вода по зеркалу. Он пошатнулся, ища опору. Ипполита хлопнула в ладони, и девушки-служанки, поставив свои подносы на пол, как одна расстегнули пряжки на плечах своих коротких хитонов. Одежды скользнули вниз и Микула, с трудом пытавшийся собрать в одну точку расползающееся осознание, оказался в окружении нескольких молодых, обнажённых и ослепительно красивых амазонок, которые подхватили его, и потащили в постель…

Заговор против Ипполиты

Искажённое гримасой лицо Волги проступало над ним как Луна из колодца, далёкая и холодная. Микула сделал усилие встать, но тело не слушалось. Он в изнеможении снова опустился в кровать, пытаясь понять, где он и как сюда попал. И вдруг резко сел! Он был в постели Ипполиты, и его окружали обнажённые тела спящих девушек. Очень хотелось пить. Он с трудом сполз с кровати, разыскивая свою одежду, и смутно припоминая предшествующие события. Как же подставила его коварная царица! Но зачем?
Он едва смог одеться и, шатаясь и опираясь о стены, понуро побрёл к выходу. Что теперь он скажет Волге?
Выпив, наверное, целое ведро колодезной воды, он почувствовал себя немного лучше. Но страшно раскалывалась голова. Он очень плохо и медленно соображал. Волгу он нашёл на главной площади, где собрались все участники похода, распределяя поклажу. Люди что-то кричали, ржали кони. Стоял ужасающий гвалт. Микула поморщился, сжимая голову руками, но упрямо побрёл к своей цели.
- Волга! – окликнул он её, приблизившись.
Девушка бросила на него мимолётный взгляд и тут же отвернулась.
- Послушай, - повторил Микула. - Меня чем то опоили! Ипполита дала мне вино, размешанное с какой-то дрянью. У меня до сих пор ужасно болит голова!
- Да? – насмешливо, но грозно повернулась к нему амазонка. – А утром ты выглядел счастливым! В объятиях моих подруг…
- Да послушай же ты! – не сдавался Микула. – Я ничего не помню. Это какое-то ужасное недоразумение! Наверное, Ипполита хотела, чтобы я остался в Фемискире. Поэтому и устроила эту интригу. Но для чего, я не могу понять.
Его прервал новый источник шума, внезапно изменивший формат общей какофонии. Микула невольно обернулась. На площади появилась царица Ипполита, в сопровождении зевавшего Геракла и своей личной стражи.
- А вот и твои ночные подружки! – зло выпалила Волга и отвернулась.
Тем временем странный шум нарастал. Микула крутил головой, не зная на чём сосредоточится. Этот гвалт вокруг царицы его почему-то сильно тревожил.
- А ты не хочешь мне рассказать о юноше, который ушёл вместе с твоим отцом? - он снова обратился к Волге, и на этот раз зашёл с козырей.
Амазонка дёрнулась, как будто в неё попала стрела, и медленно обернулась.
- Откуда ты знаешь? – глядя на Микулу в упор, переспросила она. – Об этом знала только моя ближайшая подруга здесь, в Фемискире.
- Значит, нет у тебя больше подруги, - усмехнулся Микула. – Но это не отменяет моего вопроса!
- Амазонки! – внезапно разнёсся над площадью чей-то пронзительный голос. Это была Меланиппа, родная сестра Ипполиты. – Этот волосатый варвар чем-то затуманил разум моей сестры! Подавил её волю! А теперь хочет увезти её с собой и сделать рабыней в своём доме, как поступают все мужчины Ойкумены!
Шум и крики ещё более усилились. Очевидно Меланиппа, опасаясь за свой статус человека, приближённого к царице, заранее организовала этот маленький  бунт.
- Не уходи от ответа! – тем временем Микула попытался остановить Волгу, рванувшую было к царице, но она вырвала руку.
- Послушай, это такая чушь! – раздражённо бросила она ему. – Мы были тогда совсем юны и…. глупы! Мне было тринадцать, ему едва исполнилось шестнадцать, первая любовь и всё такое. Всё давно в прошлом и сейчас это совсем не важно!
Волга с тревогой смотрела в сторону толпы, окружившей царицу, и кусала губы. Её стратегический план мог вот-вот рухнуть, и выяснения отношений сейчас были совсем некстати.
Внезапно Аэлла, быстрая как ветер телохранительница Ипполиты налетела на Геракла и попыталась выхватить его палицу. Но хватка могучего героя была чудовищно крепкой, и быстрота тут не помогла. Геракл хотел ударить её в ответ, но она уже затерялась в толпе.
- Для меня важно! – не отпускал девушку Микула. – Может, и весь твой поход затеян ради этого юноши?
Волга озадаченно уставилась на Микулу, но в этот момент стоявшая на возвышении Меланиппа указала рукой в их сторону.
- Во всем виновата эта изменница, это она привела в наш город мужчин! Не бывало такого позора со времён первого камня, заложенного в фундамент Фемискиры!
Толпа развернулась в сторону Волги и Микулы.
- По обычаям наших прародительниц, - продолжала бесноваться Меланиппа. - Любой мужчина, вступивший за ворота Фемискиры должен остаться здесь навсегда! Смерть им!
И тут Микула увидел, как Волга, быстро схватив лук, натянула стрелу, целясь в его сторону. От неожиданности он не мог даже пошевелиться. Его словно парализовало. Прозвенела тетива, и сошедшая стрела пронеслась очень близко от его головы. Позади раздался вскрик, подхваченный рёвом и завыванием толпы.
- Протоя! – закричала Меланиппа. – О, боги, нет!
Микула обернулся и увидел, что позади него корчится в предсмертных судорогах одна из амазонок с мечом в руке и стрелой в груди. Очевидно, она хотела напасть на него сзади. Тем не менее, первая кровь пролилась, и толпа уже разгорячённых женщин почуяла её запах. Внезапно они расступились, открывая проход для десятка воительниц в полном боевом облачении, в шлемах и латах, выстроенных в боевой порядок. Но их копья были направлены против Геракла. Действительно ли его хранил Зевс, но ни одно брошенное копьё не пронзило грудь полубога. Рассвирепевший Геракл подхватил свою палицу и обрушил её на ряд сомкнутых щитов амазонок. По площади пронёсся чей-то отчаянный крик, полный неописуемой боли.
- Значит, я прав? – не унимался Микула. – Ты всё ещё любишь этого парня? Вся магия Гефеста была напрасной!
- Магия? – настала пора удивиться Волге. – Ты что там, наговоры на меня какие-то делал?
- Остановитесь, амазонки! – перекрыл шум толпы голос царицы Ипполиты. – Не смейте проливать здесь кровь! Смотрите, я передаю положенную мне власть этому человеку, и требую от вас взять его под защиту!
С этими словами она сдёрнула с себя расшитый серебром кожаный пояс, древний символ власти цариц Фемискиры, и передала его Гераклу. Символ власти был ему явно мал.
- Ну…нет, - растерялся заданному вопросу Микула. – Просто Гефест сделал амулет из наших волосков, как символ неразрывности наших судеб….
- Уходи, - внезапно посуровевшая амазонка указала Микуле в сторону городских ворот. – Я обойдусь без тебя! Колдун недоделанный! А я то думала, мечтала о нас!
- Амазонки, периметр! – перебив её, внезапно скомандовала Антиопа, начальница королевской стражи. И похватавшие оружие воительницы, ощетинившись копьями наружу, медленно окружили Геракла вместе с отрёкшейся от власти Ипполитой.
- Волга! – воскликнул Микула, которого внезапно окатило волной необъяснимого страха. Страха потери любимого человека. – Я люблю тебя! А этот амулет я давно выбросил в море!
- Ну и напрасно! – ответила ему амазонка, с налётом грусти в голосе. – Видишь, как всё в итоге вышло!
Толпа вокруг них зашевелилась и загудела, периодически толкая их чьими-то телами. А он стоял и в отчаянии смотрел на Волгу. А девушка молча смотрела ему в глаза.
- Ну, хорошо, - потерянно произнёс он, кивнув головой. – Пусть будет так! Я ухожу. Прощай.
Он развернулся и пошёл прочь из города, оставляя позади свою так и не выкованную судьбу.
- Прощай! – прошептала девушка ему вслед, и губы её дрогнули.

Новое пришествие змия

Первый снег лёг на пашни, когда Микула, наконец, вернулся домой. Ему пришлось наняться гребцом в порту Фемискиры и несколько месяцев налегать на вёсла, чтобы получить шанс увидеть когда-нибудь родные места. Но дом его был холоден и пуст. Старушка-мать не вынесла тревог за сгинувшего без вести сына и месяц назад скончалась. Её похоронили всем селом. А на Микулу односельчане смотрели, как на живого покойника. По просьбе Доброжива и чтобы развеять необоснованные сомнения земляков, он решился поведать всем о своих приключениях.
Зимой дел на селе было не много, и честной народ с энтузиазмом встретил весть о согласии кожемяки. Тому, поначалу, было немного не по себе от взгляда десятков любопытных глаз, набившихся в его избушке. Но делать было нечего, и Микула завёл свой долгий рассказ, с самого почти начала. Он рассказал, как бился с трёхголовым змеем, как большой дракон чуть не убил его, как он упал в реку, и его вынесло в море, как подобрал его колхский корабль, как попал он в шторм и оказался на необитаемом острове. Как чуть не погубили их корабль ужасные киклопы, и как познакомился он с прекрасной воительницей Волгой. Как бились они с многоруким бессмертным чудовищем, силу которому придавал кадуцей. Как погиб монстр от того, что игла сломалась в металлическом яйце. Как встретили они огромного титана в Святых горах, и как тот передал часть своих знаний и сил ему перед тем, как лечь в гроб. Как гостил он у странного йога-бабы, дом которого охраняли черепа со светящимися глазами. Как побывал в Апатуре, Гелоне и на Рипейских горах. Как таинственный кузнец выковал для них с Волгой небывалой крепости мечи и сковал их судьбы. Как собирался он с Волгой в индийский поход, да передумал….
Он не стал уточнять подробностей. Односельчанам и так хватало историй о чудесах. Да и не мог он продолжать! Слова комом вставали у него в горле, когда он вспоминал её прощальный взгляд. Мужики недоверчиво качали головами, но переданный по кругу невиданный ранее меч мог убедить кого угодно. А у ж ребятня глядела на Микулу с неописуемым восторгом. К его удивлению, в следующий вечер его дом был также полон людей, и не только тех, кого не было в первый раз, и кто под впечатлением возбуждённой родни или соседей пришёл сам послушать чудных историй, но и тех, кто жаждал новых рассказов, постепенно обраставших подробностями. Так было и на следующий вечер, и на следующий…
И так продолжалось почти месяц, и Микуле до смерти надоели все эти визиты нежеланных уже гостей, а язык отказывался ворочаться у него во рту. Наконец ажиотаж постепенно стих, и Микула попробовал вернуться к своей прежней жизни. Но что-то не давало ему сосредоточиться. Мысли разбредались в голове, а руки сами по себе опускались. Микула часто мог просто сидеть и подолгу смотреть в никуда. Какой-то надлом произошёл в его душе там, в Фемискире. Она металась внутри его могучей груди, как в клетке, и чего-то страстно желала. И это была не только тоска по утерянной любви, но и что-то другое, нечто большее. В сознании мелькали образы, сменялись картины его приключений, а сердце порой сжимало железной хваткой от тоски. Его прежняя размеренная жизнь была уже совершенно не возможной.
Удивительно, но постепенно и отношение односельчан к нему стало меняться. Уважение и восторг, особенно у детей, сменилась пренебрежением, даже скрытой озлобленностью. За его спиной стали раздаваться противные шёпот и смешки. Несколько раз прилетали снежные комья, брошенные озорными мальчишками, очень тонко чувствовавшими настроения взрослых. Неосознанное, едва уловимое поначалу напряжение с соседями нарастало и к концу зимы стало уж очень явным.
Но пришедшая весна принесла с собой  не только тепло и солнечный свет. Оголодавшие за зиму звери потянулись  к человеческому жилью в поисках лёгкой поживы. И вот однажды, в те минуты, когда Микула просиживал у оконца, глядя на мир через мутную ткань бычьего пузыря, в дом к нему ворвалась ватага возбуждённых ребятишек.
- Летит! Летит! – перебивая друг друга, кричали они.
- Кто летит? – с трудом оторвался от своих не здешних мыслей Микула.
- Змей летит! – затараторили мальчишки наперебой. – Горыныч!
Микула на автомате встал и огляделся, разыскивая свой меч. Опоясался и надел свой старый зипун. Снег уже сошёл, но бывало ещё почти по-зимнему холодно. Птерозавр кружил над деревней, высматривая себе добычу. Микула бросился ему навстречу, одновременно крутя головой по сторонам. И, наконец,  увидел то, что было нужно.
- Найдите где-нибудь крепкую верёвку! – крикнул он мальчишкам, которые, конечно же, прятались поблизости. – И поскорее!
Его внимание привлекла соха, оставленная хозяином на заднем дворе. Теперь надо было заманить дракона. Но тот уже заметил Микулу и сделал несколько кругов над ним, рассматривая его и оценивая, не годится ли он в качестве добычи. Появившиеся пацанята, прячась под навесами и в дровяниках, притащили и кинули ему верёвку. Быстро соорудив петлю, Микула взобрался на один из таких навесов и раскрутил своё лассо, оглядываясь в поисках дракона. Тот пролетел прямо над ним, накрыв своей гигантской тенью и оглушив Микулу пронзительным криком. Сжавшийся от неожиданности в комок Микула, едва успел сориентироваться, и уже в последний момент набросил петлю на шею пролетающей твари. Его с огромной силой рвануло вперёд, он слетел с крыши и потерял конец верёвки. Быстро поднявшись с земли, он помчался вперёд, пытаясь не потерять глазами волочащийся по молодой ещё траве конец. Не с первого раза, но ему удалось поймать ускользающую верёвку, и, пока хватало её длины, он потянул дракона к поджидавшей сохе. Новый мощный рывок едва не свалил его с ног, но Микула, упёршись ногами в землю устоял, и под визг трепыхающегося змея, намотал свободный конец верёвки на деревянную рукоять сельхоз инструмента, воспользовавшись узлом, которому его научили моряки с Арго. В ту же секунду верёвка резко натянулась, и не на шутку перепуганное животное натужно махая своими перепончатыми крыльями, потащило соху куда-то по направлению к морю. Агрегат, скрипя и периодически упираясь в камни, оставлял за собой глубокую борозду. Микула наваливался на него всем телом, не давая змею вырвать инструмент из земли. Вскоре измученное животное, полузадушенное прочными путами, в изнеможении опустилось на землю и попыталось своим зубастым клювом освободиться от сдавившей шею петли. Но Микула успел быстро подобраться к ящеру, доставая меч. Змей зашипел на него и попробовал ударить крыльями, но силы были уже не те. Один удар Гефестова меча решил исход дела. Зубастая голова ящера отлетела в сторону, а тело, несколько раз трепыхнувшись, замерло у ног Микулы, заливая всё вокруг своей густой, почти чёрной кровью. Микула обтёр меч о шкуру поверженного врага и даже немного его пожалел.
Постепенно вокруг поверженного змея собрались не на шутку поражённые односельчане, прятавшиеся до того кто где. Некоторые, осмелев, даже пинали труп ногой или тыкали палками. Но ящер, долго наводивший страх на деревню, действительно был мёртв.

Неожиданный гость

Микула вновь стал героем деревни, и теперь уж авторитет его был незыблем. Мало того, слухи о его подвигах понемногу начали расползаться из деревни по окрестностям, а то и дальше. Конечно, обрастая домыслами и выдуманными подробностями. Но ему это не доставляло ни малейшей радости или огорчения. Серые и бессмысленные дни тянулись для него один за другим. Он пробовал занять себя, как прежде работой, но мысли улетали вдаль, блуждая по окраинам Ойкумены. Так прошло и почти закончилось лето. Односельчане, жалея всегда понурого кожемяку и не понимая причины его душевных терзаний, пытались устроить его личную жизнь, сватая лучших красавиц деревни, в том числе и дочерей Дубыни-коваля. Доброжив просто не слезал с Микулы, денно и нощно призывая его остепениться и продолжить свой род. Микула с улыбкой встречал их настойчивые порывы, но очень вежливо провожал восвояси. Он был далёк от всей этой суеты.
И вот однажды накануне осени в его старый дом вновь ворвалась ватага возбуждённых мальчишек.
- Там, там! – снова кричали они, не умея выразить свои мысли словами. – Летит!
- Что? Опять змей? – удивлённый Микула оглянулся в поисках меча.
- Нет! – в один голос закричали они. – Там ТАКОЕ!!!
- Да что ж за напасть? – Микула мгновенно выскочил из избы и замер на пороге.
Над центром деревни зависла, издавая совершенно фантастические звуки, та самая ступа, которую Микула видел во дворе старого йога, и которую Волга называла странным словом «вимана». Из её днища выдвинулись три мощных «лапы», и аппарат прочно опёрся на них, приземляясь. Из распахнувшейся дверцы появился Йог-Баба, озираясь по сторонам и щурясь от солнечного света. На нём была всё та же видавшие виды чалма, а в руке «до боли» знакомый Микуле, похожий на старую метлу посох. Жители деревни, увидев, что из жуткой «ступы» выбрался пусть странный, но всё же человек, начали потихоньку окружать площадь – любопытство брало своё! Но у многих в руках были вилы.
- И вот так в каждой деревне! – пожаловался Йог подошедшему Микуле. – Пока я искал тебя в этих диких краях, меня постоянно пытались проткнуть, зарубить, а один раз чуть не сожгли, как ведьму! Представляешь?
- Ты всё-таки её починил! – улыбнулся Микула. – Но как тебе удалось меня разыскать?
- Слухи о твоих героических подвигах ползут вширь и вдаль из этих мест. Причём, расползаются быстрее вимана! Так и нашёл. Это ты хорошо придумал рассказывать о себе всякие истории, надо взять на вооружение. Пусть люди небылицы всякие сочиняют!
Микула глупо улыбался во весь свой рот. Он был очень рад видеть сейчас этого старика – ниточку, соединяющую его с прошлой жизнью.
- Тебе понадобилась моя помощь? – спросил он Йога.
- Можно сказать и так! – сразу погрустнел старик. – Волга очень плоха. Она умирает. И хотела повидаться с тобой перед смертью.
- Что? – воскликнул поражённый Микула. – Умирает? Но как, почему?
- Она вернулась из своего проклятого похода очень больной, - объяснил Йог. – Многие территории бывшего Великого царства синдов остаются заражёнными, после войны на Курукшетре! Слишком много применялось тогда «оружия богов»!
- Неужели нет никакой надежды? – спросил Микула надтреснувшим голосом.
- Я делаю всё, что могу! – пожал ссутуленными плечами старик. – Пою её сомой, когда она приходит в себя. Но…
Он осёкся и утёр слезу с ресниц.
- Сейчас пока за ней смотрят её подруги по оружию, - резко сказал он вдруг. – Но нужно спешить!
- Конечно, - согласился Микула. – Мы полетим на этой ступе?
- Вимана! – поправил его старик. – Конечно на ней. Не испугаешься?
Микула пожал плечами.
- Когда стартуем?
- Прямо сейчас, если тебя ничего не держит!
- Ничего! – облегчённо выдохнул в ответ Микула. – Летим!
Внутри вимана посредине ступы помещалась странная конструкция, из которой торчали медные трубки, рычаги и много чего ещё такого, чего Микула просто не знал и не понимал. Вокруг находились скамьи для пассажиров и одно кресло для пилота, в котором устроился старик.
- Постарайся ничего не трогать! – попросил он Микулу. – Двигатель работает на красной ртути, а она очень ядовита. Если начнётся внутренняя течь – ну ты сам понимаешь.
Йог передвинул рычаги от себя, и вимана начала медленно подниматься. Микула взглянул в иллюминатор, и у него закружилась голова – они уже пролетали над вершинами сосен. Он судорожно сглотнул.
- Ничего, бывает первое время, - постарался успокоить его старик. – Выпей вот это!
Он протянул ему флягу, в которой плескался белый густой напиток, отдававший мёдом и коноплёй. Он сделал пару глотков и сразу же захмелел, такова была его сила.
- Пожалуй, хватит, на первый раз! - Йог забрал у него флягу. – Это сома – напиток богов!
Микула буквально почувствовал, как живительная сила разливается по его телу тёплой волной. Страх пропал, но наружу смотреть ему так и не захотелось.
- А это что за странные символы? – спросил он старика, показывая на крест с загнутыми концами, запечатлённый на потолке вимана.
- Свастика, – ответил ему старик. – Древний символ Ирия-Гипербореи. Изначально – четыре канала, которые вели к священной горе Меру, началу всех начал. Кто и когда их прорыл – загадка, теряющаяся во мраке времён. Конечно, со временем некоторые рукава размыло морскими течениями и ветрами. Но в общих чертах, символически, свастика повторяет карту Гипербореи. Это священная прародина нашего народа. Ирий! Рай на земле. Место, где нет смерти….
Старик опять загрустил, вспомнив о больной внучке. Весь оставшийся путь, вплоть до момента, когда вимана сотряслась от касания с землёй, они провели молча.
Волга

Волга лежала на скамье в избе на «курьих ногах» и тяжело дышала. Она была без сознания. Её тело и лицо покрывали гноящиеся язвы, а там, где они заживали, образовывались уродливые струпья. Вся её красота осталась на пыльных дорогах Индии. У Микулы подкосились ноги. Он опустился на краешек кровати и осторожно взял её за руку. Тонкие пальцы вздрогнули, словно она узнала его прикосновение, но глаза остались закрытыми. Её упругая грудь подымалась и бессильно опадала вместе с нетвёрдым дыханием. Девушка умирала.
Микула молча заплакал.
Две амазонки, привёзшие домой Волгу и присматривавшие за ней, воспользовались прибытием мужчин и отправились в лес, охотой раздобыть еды. Они не были, как старик-йог вегетарианками. А тот, похоже, понимая чувства юноши, почти постоянно находился во дворе, находя себе занятия и давая возможность Микуле побыть наедине с любимой. Быть может, попрощаться. Микула всё это время неотрывно держал девушку за руку и напряжённо всматривался, не дрогнут ли у неё веки. Так прошло два дня. Волга так и не пришла в себя.
Вернулись с охоты амазонки, и запах жаренного на вертеле кабанчика растревожил всю округу. Но Микула будто сам уже умер. Он не чувствовал ни голода, ни жажды, ни усталости. Только всепоглощающее отчаяние. Старик пытался по капле поить девушку сомой, другими отварами, и иногда казалось, что губы её тихонько подрагивают, но это, скорее всего, был самообман.
На третий день Микула не выдержал психоэмоционального давления и, внезапно поддавшись мимолётной мысли, вскочил и выхватил из ножен меч. Он больше не мог смотреть, как она страдает. Не отдавая себе отчёта в своих действиях, он обрушил лезвие вертикально вниз, но в тот момент, когда острие клинка вонзилось ей в грудь, каким-то невероятным усилием воли остановил уже почти законченное движение своего тела. И увидел, как пятно крови расползается по холщовому одеялу.  Душераздирающий крик вырвался из самых глубин его разодранной болью души. А в следующий момент его снесло в сторону то ли шаром, то ли волной какой-то упругой субстанции. Сбитый с ног, он отлетел в угол комнаты, не понимая, что происходит. На пороге избы стоял старый йог, и делал странные пассы руками, как будто скатывал в них невидимый шар. Вслед за ним в дверях появились амазонки и, увидев залитое кровью тело девушки, схватились за оружие.
- Оставьте его! – успел окрикнуть их старик и подошёл к лежащему на полу Микуле.
Тот немного приподнялся и оперся спиной о стену.
- Я не хотел…, - прошептал он, качая головой. - Но я не могу…. Не могу больше видеть её страдания! Лучше убей меня старик!
- Убирайся! – старик указал на дверь. – Я понимаю мотивы твоего поступка, и только поэтому не убью тебя здесь и сейчас! Но я не желаю более видеть тебя в своём доме! Уходи не медля!
- Убей меня, пожалуйста! – молил Микула, и слёзы ручьём текли по его ещё пушистой юношеской бороде. – Я не смогу жить без неё!
- Тебя убьёт лес, или море, или лихие люди в пути! Что угодно, но не я! Не я. Ради памяти внучки.… Убирайся!
Долго ли, коротко ли шёл наш герой домой, но добралась до родной деревни только его оборванная, обросшая тень, одетая в какие-то лохмотья. Соседи уже перестали удивляться его неожиданным исчезновениям и появлениям, и каким-то внутренним чутьём понимая, что лучше к нему с расспросами не лезть, оставили Микулу в покое. Лишь старый Доброжив, снедаемый врождённым любопытством, попытался выведать у Микулы подробности его последнего путешествия, но поймав на себе его лютый взгляд, поспешил ретироваться. Микула с тех пор почти не выходил из дома, работы не брал, распродавал пожитки и кое-как жил этим, едва сводя концы с концами. Вернее не жил - медленно умирал, убивая себя собственными же мыслями.
В один из дней он так же, как и всегда, лежал в своей горнице на лавке и бессмысленно смотрел в потолок. Дверь распахнулась, и дети снова столпились на пороге его дома, переминаясь с ноги ногу.
- Там, там! – опять не могли связать свои мысли они.
- Что там? – горько усмехнулся Микула, не меняя своего положения. – Опять змей? Или летающая ступа?
- Хуже, - замотали головами мальчишки. – Там женщины!
- Да уж, хуже, – всё так же индифферентно произнёс Микула. -  Только я здесь при чём?
- Они тебя разыскивают!
- Меня? – наконец удивился Микула и приподнялся на своём ложе. – А как они выглядят?
- Трое их. И все до зубов вооружённые, в броне и на лошадях.
У Микулы ёкнуло сердце. «А вот и конец мой пришёл», - подумал он. Но заставил себя подняться и выйти наружу. На площади галдел народ.
Он растолкал столпившихся односельчан и оказался посреди образованного ими круга. И в ту же секунду замер, парализованный окатившей его с ног до головы горячей волной. Три амазонки с копьями восседали на боевых конях, и первой из них была Волга. Живая и здоровая. Увидев заросшего и, в общем-то, диковатого с виду Микулу, она спрыгнула с лошади и повернулась к нему лицом. Он, едва перебирая ватными ногами, приблизился к ней.
- Ты жива! - едва пролепетал он, вытягивая вперёд руку и словно боясь прикоснуться к призраку, который вот-вот растает в воздухе. – Ты, правда, жива?
- Не благодаря тебе! – амазонка оттянула вниз край своего хитона, обнажая ещё алеющий шрам. – Узнаёшь?
- Да, - понуро кивнул головой Микула. – Ты пришла отомстить?
- Я пришла, - сурово начала амазонка, - потому что ужасно соскучилась!
С этими словами она бросилась ему на шею, едва не сбив с ног, и заключила в долгие объятия. По деревенским жителям волной пронёсся удивлённый гомон. Микула стоял, в растерянности растопырив руки, и всё ещё боялся коснуться её….
- Прости меня, - продолжил он, уже в доме, немного стесняясь его запущенного вида. – Прости за этот шрам! Я был не в себе, видя, как ты страдаешь!
- Ничего, - улыбнулась она. – Одним шрамом больше – одним меньше! Мне даже на пользу пошло. Как сказал дед – выпустил дурную кровь. С того момента я на поправку пошла. А язвы болотной грязью и баней излечили.
- Как же я счастлив, что ты жива и здорова! – сияя глазами, он взял её ладони в свои. – И стала даже краше, чем раньше!
- Чего не скажешь о тебе! – она со смехом потянула его за спутанные вихры. – Надеюсь, у тебя есть баня? Нужно привести тебя в порядок перед дальним походом! Ведь ты же пойдёшь со мной в поход?
- В поход? – удивился Микула. – Опять в Индию? Кстати ты нашла своего отца?
- Я нашла его могилу, - мрачно ответила девушка. – Но поход в этот раз не в Индию, а на север!
- На север? – опять удивился Микула. – К Рипейским горам?
- Дальше! – она помотала головой. – Дальше на север! Я хочу найти свою прародину – Гиперборею! Так ты со мной или нет?
- Конечно, - улыбнулся заинтригованный Микула. – Теперь я навсегда с тобой!
Эпилог

С тех пор прошло много времени, может быть, несколько лет, и вот однажды красивый корабль, похожий на греческую трирему вошёл в порт Апатура. На пристань сошёл небольшой, но хорошо вооружённый отряд, во главе которого шествовали богатырского вида мужчина, с окладистой русой бородой и красивая, стройная белокурая женщина. Они были богато, но непривычно для этих мест одеты и вооружены.
Когда они проходили рынок, расположенный сразу за портом, их внимание привлёк голос местного аэда . Точнее не голос, а текст, который он громко зачитывал, нараспев, пробегая пальцами по струнам какого-то музыкального инструмента.
«Вырос Святогор выше лесу стоячего, выпрямится – достаёт до облака ходячего; земля колеблется – моря из берегов выливаются. Только и держат ещё на себе богатыря Святых гор утёсы каменные; они одни выносят на себе его мощь богатырскую» - распевал во всю силу своего богатого голоса незнакомый гусляр.
- Какая знакомая, но уже подзабытая тема! – прошептал на ухо своей спутнице предводитель отряда. – И откуда он всё знает?
«Говорит Святогор прохожему:
  - Добрый человек, скажи, не утаи, что у тебя в сумочке запрятано. Тяжко мне от моей силушки, одной рукой из земли дубы с корнями выворачиваю, а тут не могу поднять такой маленькой сумочки.
Отвечал прохожий:   
 - В сумке моей вся тяга земная спрятана; не под силу поднять всю земную тягу даже и тебе, старый Святогор.
- А как звать тебя, добрый молодец?      
- Зовут меня Микулушка Селянинович».
Женщина рассмеялась в ответ:
- Да ты популярен в этих краях! – она обняла своего спутника за шею, приблизив губы к его губам. – Хоть и помнят про тебя, в основном, анекдоты!
Она, смеясь, оттолкнула его. В это время аэд уже пел другую балладу:
«И снова Вольга обернулся ясным соколом, взвился высоко под небеса, полетел в чистое поле, где оставил храбрую свою дружинушку. Видит Вольга – спит-почивает дружинушка. Разбудил он добрых молодцев:
      - Вставайте, дружинушка моя храбрая, не время теперь спать-высыпаться: пора идти в Индейское царство!»
- А ты вообще в былинах – мужик! – расхохотался довольный Микула, не выпуская из объятий свою спутницу.
- Конечно, - раздражённо ответила она, вырываясь. - Это дурацкое пост матриархальное общество мужчин никогда не допустит, чтобы героем ваших историй была женщина!
 «Тут проговорил Вольга Святославович:
— Ай же ты, оратай-оратаюшко,
Как-то тебя да именем зовут,
Нарекают тебя да по отечеству?
Тут проговорил оратай-оратаюшко:
— Ай же ты, Вольга Святославович!
Я как ржи-то напашу да во скирды сложу,
Я во скирды сложу да домой выволочу,
Домой выволочу да дома вымолочу,
А я пива наварю да мужичков напою,
А тут станут мужички меня похваливати:
«Молодой Микула Селянинович!»

- Уже не молодой! – задумчиво произнёс Микула, доставая из кармана монеты для певца. – Мне, порой, кажется, минула целая вечность! Столетия прошли!
- Разве? – Волга, наконец, прикоснулась к его губам и Микула затих. – А мне кажется, всё это было словно вчера!
Вчера!