где красота великолепия видится во всём-

Озеро Сары-Челек, - высокогорный водоём,
где красота великолепия видится во всём.
И с богатой историей глубинной старины,
в исторических сказаниях вымыслов полны.

Самое красивое озеро на западе Киргизии,
так полноводно мифологической коллизии.
Где стихией правит властолюбивая природа,
бытующая в воображении киргизского народа.

И парит пресноводной чашею над морем,
в способность делиться радостью и горем.
И поныне хранит впечатленье давних пор,
образовавшись обвалом в кальдерах древних гор.

Где, потеряв надежду к прошлому возврата,
дав свободу стремительной реке Коджо-Ата.
Воплощая в ландшафт таинственный покой,
впечатляет своей кристально чистой красотой.

Где южные берега Сары-Челек, историей богаты,
мусульмане мазар чтут Святого Торскоола-Аты.
Кои, - в согласье с верой праведной в веках,
по своей святой воле воссоздал озеро в горах.

И в память сохранились две мечети и родник,
где, в мираж явленья сиял мадонны ясный лик.
Но было это по воле мифических легенд,
прозаично-доверительной  наличностью в акцент.

Когда-то в этом месте жила община поселян,
древних буддистских отшельников-архатов.
Образовав поместье мирное крестьян,
живущих ныне в акрополях фауны пенатов.

И в живописных предгорьях Чаткальского хребта,
где на златистых отблесках вечернего заката.
Поныне торжествует в Божью милость красота,
образовался заповедник биосферного резервата.

Давным-давно, - ещё в период давней эры,
когда преданьем в недобрый знак для веры.
В примету бед, - стал гаснуть солнца свет
и для Киргиз нашла пора суровых лет.

Где испокон веков исправно правил Бог-Хо,
в умиротворённом государстве вечного покоя.
Он же главный жрец-служитель в колдовство,
когда пред Лаурой блистал прообразом ковбоя.

И перевоплощаясь в своих владеньях  колдовства,
где испокон веков, всё дышало духом естества,
Когда непоколебимая вера полна гордой чести,
вдруг не весть откуда пришли не радужные вести,

Что в его мирное царство спокойных тихих вод,
пришлые завоеватели нашли себе проход.
И злобными призраками всё рушащих орд,
ворвались в его потаённо-запретный город.

И восторжествовав на кровавом поприще визита,
была  половина  всего  населенья  перебита.
И лишь помиловав детей и седоволосых стариков,
воздав раболепные законы для оставшихся жрецов.

И среди былых служителей остался главный жрец,
в идиллии мудрецов являя чистейший образец,
Коей умирал и воскресал во многих сотнях лет
и в анонс святых, давал едино-истинный совет,

И он же, в поминальный обряд далёкого былого,
вспомнил, как на долю Богу-Хо выпало так много.
На тихих бризах волн, беспечно сонного прилива,
из глубинных вод выплывать на ясный брег залива.

Чтоб в постскриптум пространственных чудес,
поцеловать звездно-родную красавицу небес.
И на вещих сказаньях про аленький цветочек,
в недолгий срок, в белый свет явился ангелочек.