Крещенская ночь

1.

Падает снег, как в замедленном сне,
скрыв под собою обычные краски,
и окаймляется тень на стене
белым узором серебряной сказки.

Кружится снег, и знакомая тень
меряет будто снежинки-подвески.
и на подмостках заснеженных  стен
кажется слабым подобием фрески.

Можно ли тени со снегом парить,
если она от стены отделилась?
Можно ли  северный ветер винить,
что она рядом со мной опустилась?

Если грустила она на снегах,
солнце в ладони свои собирая,
то ей большие снежинки в руках
кажутся, видно, цветами из рая.

2.

Смёрзлись у тени седые ресницы,
дует в ладони, пытаясь согреть.
Иней ей пальцы обвёл и стремится
формой махровой перчатки одеть.

Ветра порывы в тоске беспощадной
гонят её на замёрзших людей.
Быстрой, безжалостной, цепкою хваткой
наледь схватила рисунки ветвей.

Есть у зимы атрибут крепкой власти,
и пробирает мороз до костей,
но даже тень ищет снежное счастье
и появляется между людей.

Тень чуть живая всё прячет ладони
в белых сугробах и ищет тепло.
Счастье таится не в снежной короне,
счастье таится между тёплых слов.

3.

В белых ячейках среди снежных сот
снег раздвигает меха, как гармошку.
У гармониста лихой разворот —
вширь растянулись меха понемножку.

Окна сияют из тонкого льда,
переливаются, словно кто дышит,
и голубеет под ними вода.
Солнце поднимется, пар будет выше.

Северный ветер сдувает со лба
мысли земные, даря благодатью,
Благословляется словно судьба,
всё отдавая порыву-объятью.

Я упаду тишиной неземной
в снежные руки зимы, как в ладони.
Теплится свечка звезды надо мной
в мире заснеженном и  полусонном.

4.

Землю окутала белая стая
и окурила туманом простор.
Белое облако век, опускаясь,
землю укрыло ресницами троп.

Инеем вызвездит след целокупный
в проруби тёмной серебряный ключ.
Где времена сеют снежные ступы,
вниз осыпается снежный салют.

Горние выси нисходят на воды,
чтобы очистила светом звезда.
Волны заводят свои хороводы,
кромку сминая из тонкого льда.

Время земное выносит за скобки
в небо открытый глазок полыньи.
Мир проникает в желаниях робких
в тайну, которой наполнены дни.

5.

Не замерзают все проруби в зиму.
На отражениях мир неземной
снова купает небесную приму —
светится с волнах звезда под луной.

Небом Пречистым разбавлены воды,
плавают звёзды цветным ободком,
Под золотым плавником видно своды
огненной рыбы, дышащей в окно.

Будто кусает она понемногу
белой, заснеженной льдины кусок,
воздухом дышит, и с лунного боку
слабо курится прозрачный дымок.

В чёрной воде полыньи появились
семь золотых плавников, и звезда
в небе зажглась, а лучи отразились
блеском алмазов на лезвии льда.

6.

Ночью глубокой, серебряноокой,
светит луна, и небесный хрусталь
тихо звенит над землёй одинокой,
чтобы развеять земную печаль.

Снегом глубоким, как тающим мелом,
жизнь очерчу я и выйду за грань
замкнутых снежных кругов. Светом белым
чисто промою окно и герань.

Я наберу только светлые петли,
вывяжу тонким узором судьбу
Будет ли проку от этого, нет ли —
солнечным светом вокруг обведу.

Снега глубокого воля неволит:
вдаль не пройти, но густой снегопад
белой мозаикой всё восстановит,
душу настроит на свой мир и лад.

7.

В белых песочных часах зимних вьюг
освобождается снежное бремя.
В круговороте снегов и секунд
небо ссыпает поющее время.

С неба далёкого в звёздную брешь,
медленно падая, кружат снежинки.
В призрачным свете прозрачных одежд
тени собрались для зимней разминки.

В линиях инеем сложенных стен
сон неподвижный и потусторонний
напоминает мираж, белый плен
дарит нам пышность иных церемоний.

В круговороте снежинок на дне
светятся окна уютного дома,
и появляется тень в глубине,
чем-то невидимым  глазу знакома.